Алексей Доронин - Сорок дней спустя

Пополняла холодильник и охота. Лось им так и не попался, но утром второго дня параноики обнаружили буквально у своего забора обезумевшее стадо коров со страшными ожогами, изодранные бока которых говорили, что они продирались через лес.

Многие животные тогда вели себя неадекватно, и выживатели догадывались о причинах - еще накануне отъезда они чувствовали в окрестностях лагеря запах дыма. Но лесной пожар до Гнезда не дошел, да и не мог дойти. Об этом они тоже подумали, выбирая место - кругом были обрывистые каменистые склоны, непреодолимые для огня.

Мясо застреленных животных после проверки дозиметром признали годным. Налегать на жирную говядину в зараженной местности все равно не следовало, холодильник в санатории был маленьким, поэтому мясо частью закоптили, частью залили жиром и приготовили домашнюю тушенку.

Радовало, что радиационный фон больше не рос, а вскоре и вовсе начал падать.

Завал на въезде перестал быть нужным, когда дороги исчезли под толщей снега. Для пресечения проникновения пеших групп регулярно совершались обходы, но за полтора месяца нарушителей не оказалось. Иначе пришлось бы решать, что с ними делать.

Еще до наступления холодов вылазки за пределы лагеря прекратились. Но ядерная зима, в приходе которой никто через неделю уже не сомневался, ставила перед маленькой общиной совершенно новые задачи.

Все же лагерь был уязвим. Богданов понимал, что если от каких-нибудь беженцев они еще отобьются, то первая же рота дезертиров на бронетехнике разнесет их в пух и прах. О том, чтобы пережидать здесь зиму, не было и речи. Как ни привыкли они к этому месту, его придется бросать.

И тогда они вспомнили об Академгородке. Довольно продолжительные переговоры каких-то поисковых групп были пойманы ими на четвертый день. Похоже, в районе Университетского проспекта и сопредельных улиц находилось что-то вроде чрезвычайного штаба по проведению спасательной операции. Также постоянно упоминалось некое "убежище". Богданову и товарищам эти скупые сведения сказали многое, поэтому именно с этими людьми параноики и решили установить контакт.

К этому времени - к сороковому дню - никаких радиопереговоров давно не было слышно. Скорее всего, они мертвы, думал Владимир. А если живы, то находятся в еще более бедственном положении и ничем не смогут помочь. Так он думал, но все же решил попытать счастья.

Они были удивлены, застав там через полтора месяца вместо кучки полумертвых погорельцев серьезную силу с оружием и организацией.

*****

Богданов закончил свой рассказ и вопросительно посмотрел на Сергея Борисовича, ожидая его комментариев.

- Да… Дела - протянул Демьянов и стряхнул пепел. Некоторое время он сидел, разглядывая лампу на потолке.

Наконец, заговорил.

- Знаешь, у меня смешанные чувства. С одной стороны, молодчики. Сами спаслись, близких вытянули. Честь вам и хвала. А с другой… уж слишком легко вы переступали через трупы. Сам я… ну да ладно. Будем считать, что это оборотная сторона медали.

Майор хрустнул пальцами.

- Значит так. Слушай мое предложение. Записываем вас на правах отдельной разведгруппы. Подчиняетесь напрямую мне, в ваши внутренние дела не лезу, только даю ЦУ и определяю политику партии. Взамен у вас всегда крыша, патроны, еда… бабы, опять же. Сказал бы: "вас нам послала судьба", но могу и попроще: вы охренеть как вовремя.

- Значит, теперь мы типа наемники? - усмехнулся Богданов.

- Называйте, как хотите. Лично я бы советовал вам кончать с этими юношескими соплями и вливаться, вливаться в стройные ряды. Зима рано или поздно кончится. Что-то мне подсказывает, что война только вспыхнет с новой силой. Что лучше - оказаться вдвадцатером, или в большой дружной семье? Хотя бы в плане безопасности, а?

- Это как посмотреть, - возразил Владимир. - Двадцать человек в лесу никому не нужны, а на большую группу рано или поздно навалятся. Не спрячешься.

Демьянов вздохнул.

- Нет, ты послушай меня. Я прожил жизнь долгую, сложную. Дружный маленький коллектив - это здорово. Вот мы, бывало, в пожарной охране козла забивали или в шашки-шахматы резались; ну и без водки никуда, само собой. Праздники, дни рожденья, Новый год… э-эх, времечко. Так вот, двадцать человек - это не для жизни, а для пикника, весело время провести.

- Или для войны. Партизанский отряд.

- Правильно, - кивнул Демьянов. - Но не пускать же всю жизнь поезда под откос. Когда-нибудь понадобится научиться их водить. Впереди у нас, ребята-выживята, не борьба с оккупантами. Нету их. Впереди тупые будни. Десять, двадцать, тридцать лет - кому как отмеряно - жрать, пахать, размножаться - почти как раньше, только без футбола, да и без пива. Вряд ли пшеница лишняя будет.

- Дай бог, чтоб вообще хоть сколько-то было, - заметил Богданов.

Демьянов налил гостю еще.

- Вот мы и вплотную подошли к главному. Ты тут познакомился с жизнью у нас, - продолжал он. - Что можешь сказать?

- Да нормально, - пожал плечами Богданов. - Сухо, тепло и мухи не кусают.

- Издеваешься?

- Да нет. Бывает и хуже.

- Вот о чем я и хотел поговорить. Здесь неплохо. Но надо отсюда валить, пока не стало поздно. Конечно, могли бы подождать - еда, вода и топливо у нас есть, но сидеть в этой яме до рассвета… мне такой вариант не нравится, и тому есть много причин.

Демьянов не стал много рассказывать про внутренние проблемы. В этом случае он оказался бы в роли униженного просителя. Всему свое время. Даже с друзьями надо держать ухо востро, тем более что знакомы они всего полдня.

- Ну, тогда вам надо в какую-нибудь деревню, - предположил Богданов и тут же поправился. - Нам надо.

- Верно. Володя, не думай, ты не один такой умный, - Демьянов усмехнулся. - Думаешь, чем занимаются наши разведчики уже две недели?

- И что?

- Пока не густо. В радиусе тридцати километров от Новосибирска мест, где нам можно приткнуть задницу, нету.

- Да быть не может, - не поверил Богданов. - Мы видели столько брошенных деревень и даже поселков. Вроде бы там ни души.

- В половине таких "брошенных" сидят человек по десять-двадцать. Озверевшие, а то и сбрендившие. Палить они начинают без предупреждения, проверено. Так что новую жизнь придется начинать с зачистки. Причем зачищать надо весь маршрут следования. Естественно, не всех, а только тех, кто будет рыпаться, но и таких будет много. Это кажется, что все умерли. Тут в Новосибирске с окрестностями было полтора миллиона, из них тысяч двести живы. Нас пять тысяч, это поселок городского типа. Но этого мало, чтоб держать наверху круговую оборону против такой оравы. Поэтому нам надо уходить туда, где плотность населения меньше. - Демьянов откашлялся и продолжил. - Есть люди и поопаснее голодных селян. Хотя какие они люди… Эта шваль быстро организовалась, аж завидно. У тех, кто на склад не сел, рацион наполовину из человечины. Поймали мы как-то одного такого…. Даже просто проехать через свои владения они могут не дать. Или я поведу своих хомячков-укрываемых пешей колонной в обход поселений, по лесу, по самые яйца в снегу? Тридцать-сорок кэмэ? Вы бы дошли, не спорю, а у меня тут в Убежище наберется человек сто, кто бы справился. А остальные нет. Поэтому нужен транспорт. Как ни крути, эвакуация будет не разовым мероприятием, а комплексом. Собственно, над этим мы бьемся уже второй месяц, стараясь все предусмотреть. И предлагаем вам подключиться к этому процессу.