— Мы уже начали сотрудничать, — заметил он. — Видите как просто. Другим приходится жилы рвать и под пули идти, чтобы заслужить прощение, вам же наоборот, достаточно ничего не предпринимать.
Сидевший слева снайпер невзначай притиснул Картазаева и ернически спросил:
— Как же так, полковник, вы изловчились все провалить? Не получилось? Бывает.
Парню было лет двадцать пять от силы, и Картазаев на него не обиделся.
— Он не хочет опускаться до разговора с нами, — поддержал реплику коллеги сосед справа. — Когда мне показали его досье, то я заметил, что у него нет ни одной современной награды. Даже юбилейной медальки. Не везет.
— Миша, не задевай чувств полковника, — попенял Африканец. — Он все-таки старше по званию.
Молодые люди развлекались всю дорогу до порта. Они говорили, что Картазаев никчемный специалист, старый он, возрастной для таких дел, и они покажут ему, как надо работать. Время, которое он провел в городе, надо бы ему вообще не оплачивать, а лучше вычесть из командировочных. Картазаев стоически молчал. Лицо полковника окаменело, и на нем резко проступили желваки.
— Не надо так расстраиваться, Владимир Петрович, и зубы не сжимайте, от этого они крошатся, — издевался тот, кого назвали Миша, а второй сосед, отвернувшись к окну, тихо проговорил, но с достаточной силой, чтобы он услышал:
— Столько слышал про Вольда, а на поверку оказался полным ничтожеством. Правда, товарищ майор?
— Ну, зачем же так категорично? — наиграно возразил Африканец. — Хоть это и правда, ты мог бы приукрасить ее. Сказал бы, что время Вольда ушло безвозвратно еще в прошлом веке и ему пора на покой.
— Пора в тираж выходить! — Миша панибратски хлопнул Картазаева по плечу. — Хлипкий ты, Вольд, оказывается. Я не говорю даже о физических данных, куда тебе до нас, ликвидаторов. Хотя бы морально-волевые. Есть у тебя морально-волевые?
— Откуда? — гоготнул второй. — А ты у нас мужчина еще или уже нет?
Тема была благодарная. Ликвидаторы потешались всю оставшуюся часть пути, расписывая, как у него ничего не получается с женщинами, а все, что о нем говорят в министерстве, он придумает сам, сидючи в теплом клозете.
— Мне не нравится, что ты не сказал ни слова, — проговорил Африканец, когда они остановились перед пограничным шлагбаумом в порт.
— Он испугался, его можно понять, — продолжали развлекаться два добровольных соглядатая.
— Он не испугался, — мрачно произнес водитель, до этого молчавший всю дорогу. — Он что-то задумал. Я хотел тебя предупредить, Вольд, не вздумай вмешиваться в план операции, иначе умрешь.
Африканец успокаивающе и одновременно одобрительно положил ему руку на плечо.
— Его прозвище Тесак, полковник. Догадываешься почему? Ножом способен человека как картошку почистить. Отнесись к его словам серьезно.
Офис стивидорной компании, арендовавшей 4-й причал, располагался в шикарном здании морвокзала на первом этаже среди других служебных помещений. В связи с отменой всех рейсов в здании находился только редкий обслуживающий персонал. На время операции служащие были заменены оперативными сотрудниками. Снаружи здание блокировал спецназ. Общая численность людей, задействованных в операции, составила порядка ста человек. И все для того, чтобы взять одного-единственного, судя по всему, выжившего из экипажа атомной подводной лодки "Кобра".
Все это Картазаеву не понравилось. По всему выходило, готовится штурм, вместо того, чтобы произвести арест одной компактной группой. Провал с Мозгером сыграл с федералами дурную шутку. Они были как локомотив, на полном ходу сошедший с рельсов, способны только ломать и крушить. Здесь же была необходима штучная работа. Здание морвокзала обреченно сияло панорамными стеклами. Ажурная крыша площадью в 10 тысяч квадратных метров сверкала в лучах солнца. Картина была идиллическая.
— Не пойму, зачем столько суеты? — сказал Миша. — Мы бы взяли этого мичмана без шума и пыли.
— Хватит болтать. Приготовить "пауки", — распорядился Африканец. — По команде накроем клиента, а потом расстреляем транквилизаторами. Только не переборщите. Как по мне, так он бы лучше сдох.
Ликвидаторы подтянулись, стали действовать более резко, как и положено, в боевом режиме, когда о вежливости по отношению к задержанному, пусть даже коллеге, забывают. Картазаева тычками выпихнули из машины. Африканец связался с наблюдателями внутри морвокзала, и ему доложили, что Лауэр находится в офисе и подписывает бумаги.
— Есть картинка. Объект за столом, что-то пишет.
Африканец по рации связался с командиром оцепления и объяснил диспозицию.
— Внутрь пойдем мы. Чтобы не случилось, внутрь не соваться и огонь без команды не открывать. Полковник пойдет с нами. Если он выйдет без нас, открывайте огонь на поражение. В эфире сохранять режим молчания.
Он сделал жест, и ликвидаторы двинулись вперед. Тесак неусыпно бдел за Картазаевым, и у него возникло нехорошее предчувствие, что земляки хотят подставить его под огонь и убить чужими руками.
Когда они вошли, в разных частях зала находилось порядка двадцати человек. Африканец сделал только жест, и они растворились в запасных выходах. Слушая команды через наушники, ликвидаторы рассредоточились вдоль стен и стали приближаться к двери нужного офиса. Бойцы были защищены кевларовыми жилетками, на Картазаеве была простая рубашка, и был он бос, достаточная причина, чтобы почувствовать некоторый дискомфорт. Хотя казалось, с чего бы. Надо было взять одного беззащитного мичмана. Если он вздумает выкинуть фокус наподобие того, что выкинул Мозгер, то ликвидаторы были готовы и к этому. Они приготовили "пауки" — метатели сетей, накрывающей площадь сразу в сотню квадратных метров. Учитывая что "пауков" было четыре, то вместе они гарантировано накрывали целый взвод мичманов. К тому же на вооружении у москвичей имелись парализаторы, не говоря уже о пистолетах с тоннельным эффектом, оставляющим даже в бетоне дыру с голову величиной.
— Он закончил! — доложил невидимый наблюдатель.
Африканец поднял руку, и ликвидаторы легли на зеркальный пол, занимая боевую позицию.
— Он выходит!
Африканец сжал кулак, обозначая начало операции. Свет от огромных витражей сделался контрастным, режущим глаз. В огромной зале зудела невидимая муха. Дверь открылась, и вышел Лауэр. Картазаев сразу узнал его по фотографии. Он неторопливо засовывал бумаги в широкие накладные карманы пижонского белого плаща.
— Руки верх! Сдавайтесь! Вы окружены! — рявкнул Африканец.
Мичман неторопливо положил бумаги, без тени смущения посмотрел на них, после чего поднял руки.
