Он тряс мальчишку и готов был убить. Тот не сопротивлялся. И Картазаев отпустил его.
— Зачем ты сделал это?
— Затем, чтобы и вы знали, — ответил Леший.
И тогда Картазаев понял.
— Под именем Костогрызова скрывался не простой уголовник! Это был Мозгер!
Профессор Закатов приехал на свою квартиру, ставшей временным пристанищем Вольда, под вечер. Был он одет с шиком: костюм-тройка, атласный галстук, но вел себя дергано. От носа до уха щеку перечеркивал длинный унылый кусок пластыря.
— Профессор, с вами все в порядке? — спросил Мошонкин.
Закатов вскочил со стула и выкрикнул:
— Да, Ваня, не в порядке! На меня покушались! Невозможно стало жить в этой стране. Мне в Иерусалиме давно кафедру предлагали. Уеду, брошу все и уеду.
Он еще повыступал по поводу нездоровой обстановки, потом угомонился и уже более спокойным тоном рассказал подробности. Закатов и его люди ехали на двух машинах, направляясь из города на дачу, но на самом выезде, там, где Столичный проспект заканчивался в промышленной зоне, их ждала засада. Бандиты пропустили шедший первым джип с охраной и взорвали "Мерседес".
— По счастливой случайности я ехал с охраной, в "мерине" был только шофер и мой секретарь. Обоих наповал, машину соответственно вдребезги.
— Сдается мне, профессор, что это не было случайностью, — подозрительно заметил Мошонкин. — Вы специально подставили вместо себя этого несчастного секретаря.
— Владимир Петрович, избавьте меня от нелепых подозрений! — обратился к Картазаеву Закатов. — Я сам пострадал. Была перестрелка. Я чудом остался жив.
Картазаев жестом остановил готовившуюся вспыхнуть перепалку.
— Меня не интересуют ваши моральные качества. Зачем вы сюда приехали? Помощи просить? Я розысками киллеров не занимаюсь. У меня свое задание.
— Я и не прошу вас заниматься поисками, потому что имя заказчика мне хорошо известно. Костя Костогрызов давно положил глаз на мой институт, а также на пакет акций порта, который мне принадлежит. Он неоднократно угрожал мне и вот теперь решил убрать, пользуясь смутой
— Что же вы от меня хотите?
— Как что? — изумился Закатов. — Убейте этого гадкого бандита!
— Вы уже не первый делаете мне это предложение. Ничего не могу обещать. Костогрызов скрылся, возможно, его нет в городе.
— Он в городе! — заявил Закатов. — И координирует всю деятельность.
— Чтобы это утверждать, надо иметь веские причины. И у вас они есть. Так ведь профессор? Вас хотели убить вовсе даже не из-за института!
Хоть Картазаев и произнес это больше наугад, но как часто с ним случалось, попал точно в цель. Профессор даже побледнел.
— Почему вы так решили?
— А почему вы сразу подумали на Костогрызова? В городе полно бандитов. Сами говорите, смутное время. Сам бог велел убивать и грабить. Нет, вы были уверены, что это именно он. У нас нет времени ходить вокруг да около. Расскажите, где вы перешли дорогу Косте.
Закатов с надеждой посмотрел на него.
— А вы, правда, мне поможете?
Картазаев с легкостью пообещал. Обещал он всегда легко и свободно, но с выполнением обещаний довольно часто случалась напряженка, но тут главное уверенный тон. Сработало и на этот раз.
— Это все из-за хакера, — начал Закатов свой рассказ. — Его фамилия Одегов. Одно время он работал на Костогрызова. Клянусь богом, я даже не знаю, чем он там занимался! Мне это и не было нужно. Мне заинтересовала сама его болезнь. Элефантизм чрезвычайно редко встречается. К тому же он медленно прогрессирует, очень медленно. Чтобы набрать вес, нужны годы. А тут в течение месяца человек превращается в бесформенную тушу. Разрушается мозг, организм буквально поедает его. Но самое интересное, что в случае с Одеговым стали расти кости! Это невозможно. Однако это так. Если бы Одегов смог встать, он был бы ростом около трех метров!
— Вы узнали, в какую больницу поместили бедного хакера, и ваш человек выкупил его и увез, — понял Картазаев. — Одегов сейчас у вас? Где?
— Он умер. Мы ничего не смогли сделать.
— Профессор, мне не хочется говорить об ответственности, но у вас нет чувства, что ваши эксперименты могли стать причиной смерти?
— Мы его лечили! Лучшие медикаменты доставляли со всего мира. Все было бесполезно.
— Будем считать это правдой. А Зарембу зачем было убивать?
— Вы с ума сошли! — негодующе воскликнул Закатов. — За работу я заплатил ему хорошие деньги. Если б я хотел, чтобы он молчал, я бы приплатил и все. К тому же, что он мог сказать? Что перевез больного для последующего лечения? Да ни одна газета, даже самая желтая не усмотрела бы в этом скандал!
А ведь профессор прав, согласился Картазаев. На фига ему Зарембу убивать, если тот ничего не знал, кроме того, что перевез Одегова именно к Закатову.
— Кто еще был бы заинтересован, чтобы никто не узнал, что Одегова перевезли именно к вам? — спросил он.
И опять Закатов смутился чуть больше, чем следовало из этого дежурного вопроса. Даже стушевался. Словно сама постановка вопроса натолкнула его на некие подозрения, о которых он не хотел, чтобы знали остальные. И полковник дожал бы профессора, если бы не Мошонкин, сообщивший, что Бзилковский, колдующий в соседней комнате с компьютером, хочет сделать признание. Картазаев велел профессору обождать и пошел к хакеру.
Бзилковский сидел перед включенным монитором потный, бледный, практически белый.
— Что случилось? — спросил Картазаев.
— Я не программист, — признался Аферист. — Я даже не знаю, как правильно включать эту штуку.
Мошонкин с криком "Рая, он его убьет!" влетел к девушке на кухню. Кинувшись в комнату, она застала почти идиллическую картинку. Полковник и Аферист мило беседовали, причем Вольд даже не повышал глаз, но хакер дрожал как осиновый лист. Девушка поняла причину, когда увидела, что полковник приставил "спектр" парню прямо в пах. Она стала увещевать его, что "Нельзя же так!"
— Почему же? Можно, — нехорошим спокойным тоном возразил полковник. — Мы с Иваном жизнью рисковали, вытаскивали этого героя из бандитского логова. А он оказывается совсем не Бзилковский. Какого рожна спрашивается, мы рисковали. Уж лучше бы ты там и остался.
— Бзилковский я! Только другой! — в панике запричитал Феликс. — На компьютере мой братец работает. Михаил.
— Так чего ж ты молчал! — рявкнул Картазаев. — Столько времени потеряли. Ладно, мы тебя из бара вытащили, но после бара мог ведь пасть свою раззявить и сказать: "Это не я!" Всего три слова и ты бы остался жив!
