- Остановись!
Он возразил:
- Но я не могу. Я же падаю.
- Остановись! - предостерегал туман. - Остановись, пока еще не совсем поздно! Остановись!!!
Ренкр попытался ухватиться за кустики мха, зацепиться за них, чтобы прекратить это нелепое падение, но мех с чавкающим звуком обрывался, клочья прилипали к пальцам, и юноша стал трясти руку, чтобы сбросить их. Потом посмотрел на ладонь - вместо мха к ней прилипли волосы, измазанные в липкой красной жидкости. С ужасом он понял, что эта жидкость - кровь.
- Остановись!
- Я _хочу_ это сделать, слышите, хочу, но не могу!
Ренкр еще раз попытался ухватиться за мох
/или что это там такое?!/,
но все повторилось с тем же результатом.
- Остановись!
- Я...
- Оставьте его, - прозвучал еще один голос, твердый и властный. Другие замолчали, а этот продолжал говорить.
- Неужели вы не видите: он не в силах остановиться. Он уже низвергся и падает; и никто, ничто не способно прервать это падение. Никто и ничто. Предначертанное должно свершиться, и оно свершится. Довольно слов.
И алый свет потух, осталась только тьма, и тьма злобно свистела в ушах Ренкра, а он все падал, падал, падал...
А в голове эхом звучали слова: _"Он уже низвергся и падает; и никто, ничто не способно прервать это падение. Он падает, падает, падает..."_
Ренкр выставил перед собой руки, всей душой желая оттолкнуть то, к чему так стремительно приближался, то, что ожидало его на самом дне, где бы это дно не было. Но - не было сил, не было удачи, не было надежды - ничего не было. Только тоска, глубокая непреодолимая тоска, от которой хотелось завыть и начать рвать на клочья грудь, чтобы выдрать горящее сердце и отбросить прочь, как можно дальше от себя. Но даже это было нельзя сделать, оставалось только лететь навстречу неведомому, но нежеланному будущему.
- Нет!!!
- Спокойней, парень, спокойней, это был всего лишь дурной сон, Одмассэн похлопал долинщика по спине, подал чашку с холодной водой, и Ренкр одним глотком опрокинул ее в пересохшее горло.
- Не принимай так близко к сердцу, - Одинокий тяжело вздохнул, поднялся на ноги и прошаркал в другую часть камеры, к двери, в которую принялся стучать - размеренно и неторопливо. Было видно: он делает это уже не в первый раз и совершенно не надеется, что его услышат.
К удивлению узников, на стук неожиданно быстро отреагировали: дверь распахнулась и внутрь вошел Монн в сопровождении вчерашних стражников. Вэйлорн попросил воинов подождать его за дверью, и те повиновались, но уходя, начальник стражников из-за спины военачальника подмигнул заключенным.
Монн застыл у двери, внимательно всматриваясь в лица паломников. Он сильно постарел и осунулся, лицо, казалось, немного перекосилось, и уродливый шрам был теперь еще более заметен.
- Ты уж садись, чувствуй себя, как дома, - криво усмехнулся Одмассэн.
Вэйлорн проигнорировал усмешку.
- Я предупреждал вас, - холодно обронил он. - На вашем оружии нету рун, и если вы можете доказать иным способом, что были в Нижних пещерах, то сделайте это как можно быстрее, в противном же случае вас казнят. Вернее, - поправил он себя, - вас изгонят, что, в принципе, равнозначно смерти, так как вас изгонят _поодиночке_.
Одинокий сплюнул на и без того не отличающийся чистотой пол камеры, скривился:
- Не честно играешь, Монн, не честно. Руны нанесены на клинок Ренкра. И ты об этом знаешь.
Вэйлорн дернулся, как от удара - словно его уличили в чем-то зазорном. Он резко обернулся, позвал стражников и потребовал, чтобы те принесли меч долинщика. Через несколько долгих минут клинок оказался в камере, и Монн обнажил меч, демонстрируя его паломникам. К их ужасу, на оружии на самом деле не было рун!
Как будто по наитию Ренкр протянул руку к мечу:
- Позволь.
Монн медленно протянул клинок рукоятью от себя, и парень принял оружие.
В это время факел, зажженный Мнмэрдом сегодня утром, зашипел и потух.
Сначала ничего не происходило, но потом сам воздух в камере словно бы сгустился, наполнился чем-то невидимым, но от этого не менее других предметов присутствующим в пещере. В полутьме камеры на клинке стали медленно проступать голубоватым пульсирующим свечением руны Ворнхольда.
Они казались неуловимо знакомыми и в то же время абсолютно непонятными. Руны выглядели так, будто в клинке Ренкра был сокрыт сгусток света, а на поверхности металла прорезаны щели, через которые этот свет и пробивался наружу.
Вэйлорн кивнул, признавая существование рун, и Ренкр вернул ему меч, а тот отдал оружие стражникам. Тем временем Мнмэрд успел зажечь новый факел, и как только дверь камеры захлопнулась, оставляя их вчетвером, Монн спросил:
- Итак, что же вам сказал Ворнхольд?
Ренкр удивился неожиданной перемене, проявившейся в вэйлорне: тот внезапно сутулился, его лицо посерело, глаза смотрели устало и обреченно.
- Ворнхольд многое говорил нам, - отрезал Одмассэн, - и сказанное им очень важно для _всех_ горян. Поэтому мы станем говорить только в Пещере Совета, на общем собрании.
Монн медленно кивнул:
- Я сообщу о вашем желании Совету. Они решат, как быть, а пока вас переведут в камеру с условиями, более... человеческими.
Он позвал стражников и отдал соответствующие распоряжения, после чего кивнул заключенным на прощание и удалился.
Начальник стражников подошел к друзьям, приветливо улыбаясь:
- Я же обещал. Меня зовут _А_ндрхолн, если возникнут какие-нибудь проблемы, кличьте за мной. Сейчас собирайтесь, вас переведут в другую пещеру.
Он намеревался было уйти, но Одмассэн придержал его за трехпалую руку и спросил:
- Почему ты помогаешь нам?
Андрхолн недоуменно посмотрел на Одинокого и пожал плечами:
- Потому что я не согласен с действиями Монна и считаю, что он был несправедлив по отношению к вам. Правда, Монн - вэйлорн, и я не имею права оспаривать его приказы или не подчиняться им. Но при желании ведь всегда можно найти выход... - он хитро подмигнул.
Одмассэн кивнул:
- Спасибо. Я этого не забуду.
Андрхолн улыбнулся:
- Оставь. Не обижайся, но забавно слышать такие слова от пленника. Да и делаю я все это не из корыстливых побуждений, так что... - он пожал плечами.
Глядя вслед уходящему начальнику стражи, Одмассэн негромко проронил:
- Недолго нам осталось быть пленниками, - но эти слова расслышал только стоявший рядом Ренкр.
Их перевели в другую камеру, где лежали новенькие подстилки, горели вставленные в кольца на стенах факелы и возвышался небольшой столик с тремя стульями. На столе находился их завтрак, не слишком обильный и богатый, но достаточно питательный.
После трапезы Ренкр наконец смог спросить у Одмассэна, на что тот надеется. Горянин пожал плечами:
