– Здесь.
– Изменения спектра сферы в Хилл-Ков наложи на нашу запись. Ищи соответствия. Если спектры сфер вибрируют одинаково, мы сможем предсказать время «нашего» землетрясения.
– Есть, командир.
«Так-то лучше», – подумал Лукашев, надевая шлем и проверяя герметичность клапанов скафандра.
– А сам куда? – спросила Елена.
– Осмотрю крепления, – ответил Леонид уже по радио. – На предмет землетрясения и возможных оползней…
Выйдя из кунга, первым делом подбежал к патрульным и объяснил ситуацию. На корреспондентов не стал терять времени – теперь пусть ими занимается милиция.
– Осмотри левый склон, – крикнул эвенку.
Сам полез на правый.
– На левом нормально, – сказала Ленка, – во всяком случае, ничего опасного не вижу. На правом есть проблемное место…
Она осветила прожектором валун, проклюнувшийся из сланца в опасной близости от второй сетки.
Лёня быстро, чуть ли не бегом, вскарабкался на правый склон. Оказавшись выше третьей сети, обогнул её и приблизился к опасному валуну. Вчера вечером, в сумерках, они видели этот кусок породы. В обычных условиях камень не стоил внимания. Но если он сорвётся со склона, то неминуемо порвёт вторую сеть. А при неудачном раскладе – и первую.
– Ну, как, начальник? – робко прошелестел в наушниках голос Шипкача.
– Думаю! – отрезал Леонид.
Здесь и вправду было о чём подумать.
Во-первых, можно набросить на камень петлю и зафиксировать её выше по склону. Запасные кнехты есть, тросы тоже. Талрепом натянуть «нитку», и камень никуда не денется. Времени в обрез, но…
– С орбиты докладывают о движении золотой сферы, – взволнованно доложила Лена. – Ты ничего не видишь?
Лукашев отвлёкся от камня и обернулся к востоку. Сфера уменьшилась в размерах чуть ли не в половину, но теперь она прыгала и танцевала в воздухе.
– Три секунды, командир, – взволнованно закричал Слава. – Сейчас начнётся.
– Копенкин, прочь со склона…
Это всё, что он успел сказать.
Низкий гул заполнил теснину. Удар бросил Леонида на колени. Сланец будто прыгнул на него. Леонид ударился шлемом о поверхность склона и покатился вниз. Рядом с грохотом пронеслось что-то большое и тяжёлое…
* * *
Лёня пришёл в себя и удивился темноте и покою.
«Я не мог отключиться надолго, – сказал он себе. – Иначе меня бы уже звали …»
– Расчёт? – хрипло спросил он.
Ему никто не ответил. На мгновение охватила паника. Что, если все погибли? Что, если землетрясение обрушило не камень, а всю часть склона? Или весь склон?
Он переключился на общую частоту и спросил:
– Меня кто-нибудь слышит?
Но рация молчала на всех частотах.
Леонид стряхнул с себя камни и мелкую щепу. Царапая ладони, – ещё и перчатки потерял! – приподнялся над тем, что совсем недавно было гладкой, ухоженной дорогой.
Местность просматривалась шагов на пять, не больше. От серой мути слезились глаза и першило в горле. Вокруг беспорядочно громоздились камни, ошмётки деревьев и жалкие куски сетки. Его удивило, что в такой темени он умудряется что-то видеть.
«Свет яркой Луны рассеивается в тумане?»
Влажные от крови пальцы нащупали что-то длинное и гладкое, с огромным набалдашником на конце. «Кнехт. Вывалился из породы с оползнем…»
Покрепче ухватив занозу кнехта, Леонид встал на ноги и выпрямился.
Он попытался сделать шаг и едва не упал: ноги вязли в месиве битого щебня, с трудом находя опору. Опираясь на кнехт, как на костыль, Лёня присел, не решаясь двигаться дальше.
Саднили колени и плечи, кололо в боку. А ещё удивил ветерок на лице, запахи свежего грунта и шорохи, которые слышались будто со стороны, а не из динамиков гарнитуры. Лукашев ощупал неровные края разбитого шлема и зажмурился от ослепительного после плотных сумерек света.
«Ну, наконец-то! Кто-то додумался воспользоваться фарами автомобилей!»
Он повернулся спиной к свету и открыл глаза.
«Лучше бы не открывал!»
Сеток не было. Склон попросту съехал, прихватив с собой заграждение, прожекторы и дорогу. В лучах света курилась пыль, сдуваемая ветром в долину.
Не увидев опор, Лёня приободрился: «Может, меня унесло далеко вниз, и только поэтому я не вижу сеток?» Идея понравилась, но если его унесло в долину, то откуда автомобильные фары?
Сильно щурясь, Лукашев присмотрелся к лучам и понял, что к знакомой ему технике освещение не имело отношения: в облаках пыли зеленоватый свет шёл витиеватым зигзагом, а не прямой линией, как ему предписывалось законами природы. Только сейчас Лёня осознал, что оказался на вражеской территории. Фактически он нарушил приказ – Штаб категорически запретил посещение зоны отчуждения. Человечество наблюдало, но не вмешивалось. Жизнь человека ценилась выше самых фантастических открытий.
Предчувствие опасности напомнило о рое.
Лёня ужаснулся. Он вдруг понял, что совершенно беззащитен перед надвигающейся смертью. Шлем разбит, а навстречу летят миллиарды прожорливых тварей, встреча с которыми и в обычных условиях не сулит ничего доброго, а теперь, после Золотой Сферы… Усилием воли Леонид заставил воображение работать во спасение, а не давить психику устрашающими фантазиями.
Он осмотрелся в поисках укрытия.
В куцых пределах видимости ничего обнадёживающего не наблюдалось. Следовало немедленно решить: испытывать судьбу, отправляясь на поиски убежища, или закопаться под камень, переждать ночь и только с рассветом решать, куда двигаться.
«Но ведь я знаю, куда двигаться, – рассердился на себя Леонид, – мне нужно в гору, наверх!» Но, покрутив головой, убедился, что понять, где «низ», а где горы, оказалось не так-то просто. Если верить глазам, то «низ» шёл от ног вправо, а слева просматривался очевидный подъём. Но чувства говорили другое: затылок будто тянуло назад, Лёне приходилось наклоняться вперёд, чтобы держать равновесие.
– Нужно ждать рассвета, – сделал вывод Лукашев.
Перехватив удобнее кнехт, он воспользовался его острым концом, как чизелем, с каждым взмахом всё глубже углубляя траншею. В исцарапанных до крови ладонях кнехт скользил, но дело понемногу двигалось: через минуту в образовавшуюся нишу Лёня уже мог улечься.
Тогда он принялся громоздить битые камни поверх брустверов, а когда высота насыпей показалась достаточной, намотал обрывок сетки поверх разбитого шлема, ничком улёгся в нишу и обрушил на себя камни, стараясь побольше насыпать на голову. С трудом переместив руки под живот, ещё несколько минут крутился, закапываясь в грунт, как скат на дне моря.
