– А на каком основании и кто вы такие? – поинтересовался Джим, высовываясь из люка.
– Мы представляем военную прокуратуру и немедленно вас арестовываем, – объявили полковники, впрочем, время от времени оглядываясь на верные императору войска, стоявшие на другом берегу.
– Повторяю, на каком основании вы собираетесь меня арестовывать? – начал раздражаться Джим.
Он уже видел, что ров не так уж и широк, а стоявшие за ним машины были почти точными копиями тех, что защищали крепость Ангур.
– На том основании, что ты разбойник и бунтовщик!
– Вообще-то, господа, я бы советовал не тыкать адмиралу Его Величества, – произнес Джим и выбрался наружу.
Полковники, заметив адмиральский мундир, хотя и изрядно потрепанный, засомневались.
– Но назовите себя, адмирал! – уже более доброжелательно попросил один из них.
– А разве сами вы не узнаете меня? Раньше меня знал каждый…
Джим встал возле полковников и посмотрел на них с сожалением. Вскоре к ним присоединился Лу.
– Что случилось, господа, во дворце беспорядки? – спросил он как ни в чем не бывало.
Появление собственной персоной второго бывшего национального героя повергло полковников в шок.
– Но вы мертвы, господа, – едва не плача, настаивал один из них.
– Да, – кричал другой, – вы уничтожены все до единого военным феноменом Германом!
– Господа прокуроры, у вас неверная информация, – с дружелюбной улыбкой на лице произнес Кэш. – Мы целыми и невредимыми возвращаемся с победой. А в качестве трофея и подарка императору везем отсеченную голову Железного Германа.
– Голова! – изумился один полковник.
– Железного Германа, – в страхе прошептал второй.
– Да, господа. Если вы пройдете вдоль колонны, то непременно на нее наткнетесь.
– Должно быть, у вас неверная информация относительно нас, – глубокомысленно заметил Эрвиль. – И я, конечно, далек от мысли, господа, что это какой-то преступный замысел и вы каким-то образом причастны к попыткам осквернить доброе имя нашего императора!
Было видно, что речь Лу произвела на полковников неизгладимое впечатление, особенно в той части, где она касалась «доброго имени императора».
– А возможно, здесь обыкновенная измена, как ты думаешь? – спросил Джим у Лу как бы между прочим.
– Должно быть, это досадное недоразумение, господа адмиралы! – завопил один из полковников, у которого не выдержали нервы.
Его коллега хотел было что-то несмело возразить, но не посмел.
Таким образом, представители военной прокуратуры возвратились на свой край рва, и вскоре бронетанковое соединение охраны дворца освободило коридор, достаточный для прохода колонны.
– А вдруг это все же ловушка? – тихо спросил Лу.
– А что нам остается?
Несмотря на то что колонну пропустили через первое охранное кольцо, впереди их было еще не менее Дюжины. К тому же во главе и по бокам машин Джима Двигались медлительные бергпанцеры, имевшие по несколько пушек чудовищного калибра. Конечно, состязаться в маневренности и скорости с машиной Джима они не могли, но в том, что их артиллеристы с такого расстояния не промахнутся, можно было не сомневаться.
По широкому, вымощенному желтым камнем тракту колонна машин продолжала двигаться к дворцу, постепенно обрастая все большим количеством «сопровождающих лиц».
По тому, как иногда неуверенно маневрировали охранные отряды, Джим догадался, что двойственность получаемой командирами информации разрушала заготовленные инструкции.
– Ох и впендюрились мы, – неожиданно заговорил цикламон. Он не разговаривал уже пару дней, и Джим даже забыл об этой болтливой птице.
– Не бойся, прорвемся, – ответил он.
– Как же! Тут тебе не фронт, где почти все по-честному. Здесь, адмирал, тебе твои заслуги не помогут, здесь правят темные силы дворцовых интриг.
Смущенный речами Пятьсот Четырнадцатого, водитель вздрогнул, и танк резко дернулся.
– Ты, парень, птицу не слушай. Она не с тобой разговаривает, – заметил Джим.
– Прошу прощения, сэр, больше не повторится, – ответил водитель, и уши его покраснели, как вареные раки.
Постепенно изолированные двойной шеренгой бергпанцеров танки отряда адмирала Джима вкатились на главную площадь, под окна императорских покоев.
– Останавливай машину, – приказал Кэш водителю, а затем по радио объявил для всех: – Расстановка – штатная, для стоянки. Голову на передний план, чтобы была видна из окон…
После этого Джим выбрался из танка и, оглядевшись, увидел целое море охраны – от гвардейцев-кирасир до скиртанских стрелков в волчьих шапках Разнообразие парадной позолоты, начищенного металла и мехов вызывало в глазах легкое жжение, и не хватало только карнавальной музыки, чтобы картина этого сборища была полной.
Адмирал Джим спрыгнул на брусчатку, отряхнул пыльный мундир и подождал, когда к нему подойдет Лу. Между тем все продолжали таращиться на оживших мертвецов, и никакая из охранных структур не знала, что делать дальше.
Последними из колонны Джима пророкотали танки с запряженной головой и выкатили на свободное место ужасный боевой трофей.
Голова к этому времени была в ужасающем состоянии, и кто-то из гвардейцев начал блевать.
– Ну что, кто-нибудь доложит о нас или в нарушение дворцового этикета нам придется идти к императору самим? – недовольным властным тоном поинтересовался Джим.
Из-за спин высокорослых гвардейцев тотчас появился генерал от инфантерии и, виновато раскланявшись, сказал:
– Прошу прощения, господа адмиралы, поскольку вышла некоторая заминка и дворцовые куда-то запропастились, я сам доложу о вашем прибытии.
– Спасибо, генерал, но нам нужна аудиенция Его Императорского Величества. Мы хотим дать ему полный отчет.
– Да! – вмешался Лу. – Самый полный отчет!
– Как же вас… представить?
– Адмирал танковых войск Его Императорского Величества Джим Бунзель Мудрый, герцог Ангурский, и адмирал танковых войск Его Императорского Величества Эрвиль Ваннадет Жестокий, граф Гронсар.
– О! – только и выговорил в ответ генерал, пораженный столь высокими титулами. – Я доложу о вас в одну минуту…
Со всех постов охраны поступали противоречивые доклады, и император пребывал в полном неведении, что же происходило в столице и предместьях дворца на самом деле. Нет, он, конечно, не боялся, ведь верных ему войск в городе было более чем достаточно. С одним только столичным гарнизоном он мог двинуться на любую из соседних держав, но эта неопределенность…
