— Пора трогаться, — сказал Джад Таркингтон. — Ублюдки уже рядом. Эдли, захвати несколько ружей из арсенала.
— О'кей.
— Возьмите их, но не используйте, — сказала Бобби. Ее глаза с ненавистью смотрели на мужчин, — Ни против Хиллмана, ни против мусора. Главное — не трогайте мусора. Нам не нужна еще одна шумиха в Хэвене. До того как
(превращение)
это все кончится.
— Я схожу за своей трубкой, — сказал Бич. Его лицо не горело рвением.
Бобби схватила его за плечо.
— Нет, ты не пойдешь, — сказала она. — Никакого шума означает, что ни один мусор больше не должен пропасть.
Она снова посмотрела на них, потом на Дика Эллисона, который кивнул.
— Хиллман должен исчезнуть, — сказал он. — Но не здесь. Это может сойти. Ив сумасшедший. Сумасшедшему старику может взбрести в голову все, что угодно. Сумасшедший старик может решить бросить все и уехать в Зайн, Юта или Гранд Форкс, Айдахо, чтобы дождаться там конца света. Мусор может поднять шум, но это будет в Дерри, и все представляют, что из этого выйдет. И никакая сволочь больше не уползет из нашего гнезда. Вперед, Джад.
Неси ружья. Бобби, подгони свой снаряженный грузовик к черному входу «Завтрака». Ньют, Эдли, Джо едут со мной. Ты, Джад, с Бобби. Остальные в «Кадиллак» Кьюла. Пошли! И они двинулись.
Шшшшшшшш…
Морщин все больше, а сны все те же. Те же проклятые странности. Снег стал розовым. Он пропитался кровью. Не из него ли она текла? Бог ты мой! Поверит ли кто, что в старом пьянице столько крови?
Они катались на лыжах на среднем уклоне. Он сознавал, что стоило бы остаться еще по крайней мере на денек на склонах для новичков, что он торопится, и, более того, что этот кровавый снег очень опасен, особенно когда вся эта кровь твоя.
Он взглянул вниз, преодолел взрыв боли в голове, и глаза его широко открылись. На чертовом склоне стоял «Джип»!
Визг Анн-Мари: "Сопротивляйся Бобби, Гард! Сопротивляйся Бобби!"
Но зачем сопротивляться Бобби, если это лишь сон. Сны стали старыми знакомыми за последние недели, как и блуждающие взрывы музыки в его голове; это сон, и не существует никакого «Джипа», никакого прямого, как стрела, склона, никакого…
Это сон? Или явь?
Нет, подумал он, это плохой вопрос. Лучше спросить: Много ли у этого яви?
Солнечный зайчик от хрома прыгнул прямо в глаз Гарденеру. Он поморщился и взялся
(снежные поля? нет, нет, это сон, ты в летнем Хэвене)
за перила веранды. Он мог припомнить почти все. Довольно туманно, но все же мог. Никаких белых пятен с того момента, как он вернулся в Бобби. Музыка в голове, но никаких белых пятен. Бобби пошла на похороны. Позже она вернется и снова начнется совместная жизнь. Он все вспомнил так легко, как мог бы представить часовню ратуши, взметнувшуюся в полуденное небо, как толстозадая птичка. Все встало на свои места, сэр. За исключением этого.
Стоя на веранде и опираясь на перила, он пожирал глазами, несмотря на ослепительный блеск, одинокий Джип. Он сознавал, что выглядит как выходец из ночлежки. Слава Богу, больше стало правды в рекламе — вот что мне кажется.
Человек с сидения пассажира повернул голову и увидел Гарда. Парень был такой огромный, что напоминал сказочного богатыря. На нем были темные очки, поэтому Гарденер не мог с уверенностью сказать, встретились ли их глаза. Но предчувствие подсказывало — встретились. В любом случае это было не важно. Этот взгляд был ему хорошо знаком. Как ветеран полусотни пикетов, он прекрасно его знал. Он знал его еще и как пьяница, не один раз просыпавшийся в участке.
Вот, в конце концов, и даллаская полиция приехала, подумал он. Его обуревали чувства злости и сожаления… но самым сильным было чувство облегчения. По крайней мере, на некоторое время.
Он мусор… но что он делает в «Джипе»? Господи, ну и морда у него… Он больше этого проклятого дома! Должно быть, это сон. Должно быть.
"Джип" не остановился, он проехал по дороге и пропал из виду. Гарденеру стал слышен лишь удаляющийся шум мотора.
Выбрось это из головы. Беги в леса. Они знают, ну и что. О, Господи, если правительство получит это…
Его прежний испуг разливался в нем, подобно желчи, облегчение рассеялось, как дым. Ему представился Энергетик Тед бросающий его пиджак в кучу другого тряпья на левитационной машине и вопрошающий: "Что это за приспособление?"
Испуг уступил место застарелой, тошнотворной ярости.
Эй, Бобби, пошла вон! пронзительно закричал он в мозгу, как мог громче.
Кровь хлынула у него из носа, он слабо пошатнулся, гримаса отвращения исказила его лицо, и он схватился за носовой платок. Что же все-таки случилось? Пусть у них будет это. Это дьявол, как ни посмотри, ты-то это знаешь. Ну так что, если Далласская полиция получит это? Это приведет Бобби и всех в городе в полицию Далласа. Особенно ее компанию. Тех, что бывают с ней ночью, когда она считает меня спящим. Тех, с кем она встречается в сарае.
Это случилось дважды, и оба раза около трех ночи. Бобби считала Гарденера крепко спящим — из-за тяжелой работы, невероятного количества алкоголя и «валиума». Количество таблеток в бутылочке «валиума» неуклонно уменьшалось, кто спорит, но не потому, что Гарденер глотал их. Каждый вечер таблетка отправлялась в унитаз.
Почему он украдкой так поступал? Он и сам не понимал, как и то, почему он соврал Бобби об увиденном в воскресный полдень. Да уничтожение таблетки «валиума» и не было, по большому счету говоря, враньем, потому что Бобби не спрашивала, принимает ли он их; она лишь видела понижающийся уровень таблеток, и это приводило ее к неверному заключению, в чем Гарденер ее не разуверял.
Как, впрочем, он не рассеивал ее уверенность в его крепком сне. На самом деле его мучила бессонница. И никакое количество выпитого не укладывало его надолго. Результатом было лишь постоянное, мучительное бодрствование, кое-где прикрытое, как грязными чулками, тоненькой серой вуалью сна.
Когда он в первый раз увидел отражение фар на стене гостевой комнаты ранним утром, он выглянул наружу и увидел большой «Кадиллак», катящийся к дому по дороге. Он посмотрел на часы и подумал: Должно быть, это мафия… Кто еще может прикатить к затерянной в лесах ферме на «Кадиллаке» в три ночи?
Но когда машина оказалась в свете веранды, он заметил у «Кадиллака» номера KYLE-1 и засомневался, что мафия ездит с именными номерами.
К четырем мужчинам и одной женщине, вышедшим из «Кадиллака», присоединилась Бобби. Бобби была одета, но босонога. Двух мужчин Гарденер знал — Дика Эллисона, шефа местного отделения добровольной пожарной службы, и Кьюла Арчинбурга, местного агента по продаже недвижимости, который управлял толстозадым «Кадиллаком». Двое других были тоже смутно знакомы. Женщина же была Хейзл Маккриди.
