— "Он же мог меня сотню раз проколоть!" — пульсировало в мозгу Макса. — "Такая сила!.."
— Поверил? — улыбнулся Лат.
— Ты умеешь убеждать...
Макс взглянул на перекрещенные на снегу клинки: шпага и эспадрон.
Тем временем Лат произнес, продолжая свою мысль:
— А в дорогу возьми с собой того, кто первым над тобой подшутит... Только тогда ты сможешь выйти на Дорогу...
Макс поднял голову, чтобы поблагодарить за совет... Никого рядом не было. Изначальный словно растаял. Испарился. Вознесся... И только клинки на снегу говорили, что все это не бред.
Макс присел, потянувшись к шпаге с черненой рукоятью. И в тот же миг оба клинка исчезли. И только след на снегу напоминал о них.
Вздохнув, Макс пошел дальше. К Городу. Он знал, куда отправится после. Не знал только — с кем...
* * *
Женька подошел к толпе приятелей, травящих анекдоты, прицениваясь к незнакомому хипу в куртке с роскошным капюшоном и что-то незаметно сжимая в руке. А затем обратился к выбранной "жертве":
— Эй, а у тебя вся спина сзади!..
— А у меня спереди! — тут же отозвался кто-то. Но Женя уже продолжал:
— Капюшон-то надень!
И когда парнишка попробовал последовать совету (благо, сыплющийся снежок и так беспокоил), то из капюшона посыпались обрывки кулька.
— Ну, достал уже!.. — взъярился хип, вцепляясь в хохочущего Жеку. Можно было б конечно возвопить о ничего не смыслящих в юморе питекантропах, но какой мальчишка станет уклоняться от драки, тем более от такой: один на один, да и то не всерьез! И вскоре весь снег в округе оказался вспахан двумя старающимися вывалять друг друга пацанами.
— Дошутился... — лаконично прокомментировал Славик, глядя на тузящих друг друга мальцов. Затем отпустил поднятый было обрывок кулька, и тот закружился в порывах несильного ветерка...
— А в дорогу возьми с собой того, кто первым над тобой подшутит... Только тогда ты сможешь выйти на Дорогу... — вспомнилось вдруг хипу. И, перестав размазывать по снегу своего шутничка-противника, Макс рывком поднял его и взглянул в глаза. Но — как предложить ему Поход? Не говорить же просто: "Слушай, айда в замок Князя Тьмы!", это же просто бред... И тут Жека заявил:
— Ребята! Есть предложение! Кто со мной к Дьяволу? Вот над ним бы подшутить — так это была б сказочная шутка!..
Надо ли говорить, что из желающих один только Макс и отыскался...
Зима отступала с каждым шагом. То тут, то там проклевывались из-под снега пожухлые кустики травы. А затем снег кончился. Внезапно. Будто отсекли невидимым ножом. Холод, ставший уже частицей бытия, не отступал и на секунду, но вместо белизны царил вокруг тусклый желто-серый цвет умерших листьев. Сухие травинки шелестели под ногами, хрустя отмороженными стебельками. Свинцовое небо низко нависло над головами, словно желая прильнуть, коснуться мусорных баков вдоль облущенной бетонной стены.
Ни звука не нарушало настороженной тишины, только ветер завывал в прутьях натянутых впереди сеток ограды. Сквозь прах листьев кое-где проглядывал старый асфальт, раздробленный временем, непогодой и сотнями ног...
Тема поежился, оглядываясь по сторонам. "Как на кладбище!" -захотелось сказать ему, но тогда Димочка точно ударился б в панику. Вон как настороженно он вглядывается в дорогу. Нервы — как пружины: одно неверное слово — и будет взрыв. И вместо сумрачных своих аллегорий Артемка выпалил, удивляясь почти искренне:
— Смотри, а здесь совсем нет снега!
— Правильно, — меланхолично отозвался Димка, словно сотни раз только и твердил об этом другу: — Мы приближаемся к цели...
— Приближаемся, приближаемся!.. Скорее я поверю, что его сдуло ветром! — рассердился беспечности друга Тема, а про себя подумал, что слишком ж это просто: предположить, что снег низведен в мир Князем Тьмы лишь для того, чтоб напакостить людям. Что проще: людям — снег во вред и проблемы, себе -бесснежное время. Слишком примитивно. Тем более — а почему же тогда он не сделал в своих бесснежных краях тепло? Или он просто не чувствует мороза? Или — Ледяное Сердце, как Хелкар?..
Его мыслям не дано было завершиться: на пути у них возник странник. Простая черная куртка, хлопчатобумажные брюки, витой посох в руке. Но голова! Из-под старинного медно-кожаного клепаного шлема выдавалось вперед кабанье рыло с двумя кривыми клыками и отвисающей нижней губой. Тускло-белая шерсть клочками висела на воспаленной коже. И все это дополнялось неимоверной вонью вепря.
Странник вскинул посох, сделав им несколько обманных атакующих движений. Ребята замерли, как кролик замирает перед удавом. Чудовище лениво примерялось, куда бы нанести первый удар. И тут Димка вдруг вспомнил, что рассказывал ему Томас долгими вечерами у походных костров. Сказки про Воинов вдруг показались реальностью, и мальчишка с силой толкнул руку назад, внушая себе, нет, не внушая, а ВЕРЯ, толкнул он руку, зная, что ухватится за теплую шершавую рукоять клинка. И — о чудо! — клинок действительно оказался в руке и тут же метнулся в атаку. "Где Дункан прячет меч, когда без плаща? В трусах! Или в снах?.."
Вепрь легко принял атакующую сталь на посох, оттолкнул. Димка ткнул противника в грудь. Вернее — хотел ткнуть. Но молниеносным ответом посох отразил и эту атаку, треснув при этом на обратном движении по локтю. Пытаясь то колоть, то рубить, Димка даже и не заметил, как его атака превратилась в продолжительное и бессистемное отступление. Вепрь же ни капельки не устал. Напротив, кажется, он только-только разогревался для боя.
И тут все кончилось. В очередной раз отразив сталь, посох вдруг рыскнул вперед и плавно вписался широким набалдашником в солнечное сплетение. Боль стала навязывать узлы из тела, пригибая все ниже и ниже, все ближе к земле. Неспеша Вепрь отбросил свой посох, нагнулся и медленно поднял клинок. Тем же ленивым движением приставил острие к горлу стоящего на коленях мальчишки и глубоко зевнул прежде, чем нажать.
До Димочки дошло, что сейчас его будут убивать. Игры кончились.
И в этот самый момент Темка достал из кармана завалявшийся там ремень и дернул его. Атакующей коброй дернулся кожаный пояс, и хлесткий удар обрушился на спину чудовища. Неожиданно монстр отскочил от своей жертвы и обернулся к Артему. А Тема тем временем нанес второй хлесткий удар. Третий. Внезапно окрестности оглушились невероятным ревом: орал Вепрь. Боль и ярость были в этом звуке, но боли было куда больше. Защищаясь, чудовище вскинуло руку, и кожаная полоса с блестящей пряжкой обмоталась вокруг кисти. Истерический визг — и вот уже Вепрь мчится вдаль от ребят, размахивая на бегу приставшим к руке ремешком. В безумной боли чудовище влезло по отвесной сетке забора и кинулось дальше, не разбирая дороги.
