— Теория подтвердилась? — быстро спросил Андрей.
— Нет. В Сурабайе новая группа зафрахтовала дизельную яхту «Глория» и вышла в море Бали. Двадцатого августа пришла радиограмма: яхта обогнула Тимор и взяла курс к берегам Австралии. Больше никаких известий от «Глории» не поступало. Вся группа — двадцать два человека — считается погибшими. В свое время была версия, что часть группы, уничтожив охрану, попросила политического убежища в Австралии или Новой Зеландии. Однако самое тщательное расследование ничего не дало, по основной версии яхта сбилась с пути, попала в зону действия знаменитого тайфуна «Ике» и затонула. Третья и последняя попытка была предпринята в конце 1995 года. Группа выехала из Дели, но в конечный пункт следования — в Патру так и не пребыла. Считается похищенной и расстрелянной тамильскими либо кашмирскими боевиками.
Андрей выслушал, помолчал с минуту, игнорируя вопросительный взгляд полковника, потом произнес:
— Нет, это не то. Я чувствую. Здесь ничего нет, зря мы сюда прилетели. В расчетах какая-то ошибка.
Петр Дмитриевич покачал головой и спросил:
— Почему раньше не сказали?
— Я говорил еще в Москве, только тогда я сам еще ничего толком не понимал. Просто мне показалось, будто не надо нам сюда ехать и все. А теперь я точно чувствую — нет здесь ничего… Пусто. Знаете, как в кино — когда показывают полицейских, которые тайник с оружием ищут. Или жандармы у борца за свободу — нелегальную литературу. Стук, стук прикладом по стене, глухо, а потом — раз! — и пустота за кирпичной кладкой. Звук еще такой, звонкий. Вот и у меня сейчас также: пусто.
5
В Москву вернулись только следующим вечером. Пригласив Андрея в салон ожидавшей их служебной машины, полковник первым делом связался с каким-то «дежурным» и грозным начальственным голосом приказал к девяти ноль-ноль вызвать «всех» на совещание.
Внутри комитетской «Волги» стих шум московских улиц, напрочь срезанный тонированными стеклами. Едва слышно урчал мотор, кондиционер нагонял приятную прохладу. Но Андрею почему-то было неуютно. В прошлый раз, когда он принял предложение незнакомца, представившегося Петром Дмитриевичем, сесть в похожую машину, его жизнь круто изменилась. Что теперь?
Петр Дмитриевич подбросил Андрея до дома и поехал к себе, на прощанье пообещав:
— Ну, я своим аналитикам устрою головомойку! Зачем мне целая группа, если теперь вы один можете ее с успехом заменить?!
Поднимаясь на лифте, Андрей чувствовал некоторый стыд перед девчонками. Ведь он так и не рассказал им ничего, отмалчивался, не желая вдаваться в объяснения, дабы случайно не заразить Юлю с Анютой своим беспокойством:
— По работе еду. На день-два не больше.
Сейчас, переминаясь у двери собственной квартиры, он сообразил, что мог и обидеть подруг таким отношением. Сам же читал им лекцию, что «любимый человек — это просто тот, который всегда рядом, всегда готов помочь»! И вот теперь, когда Юля и Анюта начали понимать эту нехитрую истину, когда его дела действительно стали важными для них, — их грубо отшили, даже не подумав объясниться.
А когда схлынет обида и отступят полдня душившие слезы, как бы не вступила в дело банальная ревность. Ничего не говоря, мужчина уезжает на несколько дней. Куда? А вдруг к новой подруге? Девчонки ведь совсем молоды, почти ничего еще не видели и ничего не знают о жизни. Да еще их двое — могут и убедить друг друга.
Обиженная любимым человеком девушка может и не до такого додуматься. Разум отступает, в бой рвутся эмоции.
Вот сейчас он позвонит, никто не откроет, придется доставать ключи… А на пустом столе лежит коротенькая записка. Аккуратный анютин почерк почему-то никак не хочет складываться в слова…
Хотя… не слишком ли он самонадеян? Если не лгать самому себе, если попытаться ответить честно: любим ли он? Или просто тешит себя надеждой? Самоуверенно считая, что сегодня, сейчас есть кому его ревновать?
«Извини, парень, это надо заслужить. По большому счету ревность редко бывает без любви, равно как и наоборот. Можешь ли ты быть уверен, что достоин этого?»
Рука потянулась к звонку, нажала. В глубине квартиры проснулась мелодичная трель.
Ровно через секунду Андрей получил ответ на все свои вопросы. Дверь распахнулась буквально через минуту, девчонки прямо с порога бросились ему на шею. — Ура!! Андрей приехал!
Он замер, не было ни сил, ни желания отбиваться от бесконечных поцелуев. Голова сделалась легкой, проблемы исчезли. Андрей подхватил девчонок за талии (визг! смех!) и прямо так, удерживая счастливую парочку на весу, вошел в дом.
— Привет!
Его еще никто никогда так не встречал.
Улеглись вчера поздно — пришлось пересказывать все подробности монгольской эпопеи, и потому девчонки еще спали, когда Андрей собирался на работу. Пришлось обойтись парой бутербродов под полулитровую бадью омерзительного растворимого кофе — чтоб проснутся. Андрей с удивлением поймал себя на мысли, что привык к разносолам девчонок и с трудом может обойтись без них. Собственные кулинарные таланты вызывали в нем лишь отвращение и жалость к себе.
Буквально в дверях его поймал звонок Петра Дмитриевича. Что интересно — полковник опять позвонил по тому самому «египетскому» сотовику. Он еще до Монголии обронил вскользь в одном из разговоров, что аппарат-де контролируют спецы из техслужбы и можно быть на все сто уверенным — телефон надежно защищен и подслушивание исключено. Говорите, мол, свободно. Андрей тогда промолчал, кивнул только, а про себя подумал: «Защищен от кого? От Моссада и ЦРУ? А от самих „спецов из техслужбы“?»
— Группа работает не покладая рук, заново пересчитывают все. Думаю, точный ответ будет завтра, но уже сейчас понятно, что в расчеты Восьмой Точки действительно вкралась ошибка.
Судя по всему, «головомойка» в отделе аналитического риска прошла успешно: за двенадцать часов они таки смогли высчитать то, в чем Андрей был уверен еще вчера, стоя на раскаленном гобийском плато.
С этого момента он решил поменьше доверять аналитикам Петра Дмитриевича: «Лучше уж полагаться только на собственные ощущения и предчувствия. Впрочем, собственные ли? А-а, неважно. Пусть и инициированные Удачей. Один черт! Главное, чтобы было на кого надеяться».
А на работе его ждал сюрприз — та самая пробивная бабушка, вернувшись с внуком из Турции, ранним утром заехала в «Евротур» и попросила охранника (фирма еще не открылась, и больше никого не было) передать личную благодарность ему, старшему менеджеру Андрею Ткачеву.
Секьюрити, тучный и добродушный Аркадий Александрович — «Саныч», милицейский майор на пенсии пересказывал старушкину речь с большим воодушевлением:
