– Я Даша, – улыбнулась Дарья и обе девочки, которых вела Трофимова – лет семи – переглянулись. – Дарья Петрова. Вы не помните меня?
Женщина улыбалась, и видно было – пытается вспомнить.
– Извини, – она покачала головой. – Не могу вспомнить.
– Простите, – Дарья подошла на шаг ближе. – Вы счастливы, да? Счастливы?
– Счастлива, – улыбнулась Елена. – Прости, мы в кино можем опоздать. Спасибо тебе! До свидания! Лена, Даша, идемте!
– До свидания, – хором повторили девочки и помахали Дарье рукой. А она стояла, улыбаясь, и ощущала то, давешнее тепло. Едва ощутимое, но тепло.
– Я все слышала, – Мария подошла к ней и Кошка принялась тереться об ухо Дарьи, мурча и немилосердно щекоча усами. Дарья фыркнула и рассмеялась. – Это она, да?
– Это она, – согласилась Дарья. – Она не помнит меня. Может, так даже лучше. Она счастлива, это главное.
* * *
– Я прочитал записи Аввакума, – Федор подошел к ним – Мария была неразговорчивой, и ее лишний раз не трогали. – Там есть интересное. Например: сколько бы человек ни пришло в комнату, последний не сможет уйти. Кто-то должен остаться в комнате. Он сам оставался там почти десять лет.
– Ясно, – ответила Мария спокойным голосом.
– Но есть и еще, – Федор показал распечатку. – Вот тут. Аввакум жил в лабиринте, он научился возвращаться в него из круглого здания. Когда он вернулся туда очередной раз, то увидел там человека. Человек был очень расстроен. Аввакум не понимал, на каком языке тот говорит, но постепенно смог понять, что с человеком случилось то же самое: он остался последним. Аввакум предложил человеку повторить, посмотреть во все зеркала. И снова открылся проход, и человек смог пройти туда, куда ушла остальная его команда. Понимаешь?
– Да, – Мария улыбнулась. – Прекрасно понимаю. Федя, я буду ждать. Столько, сколько нужно, вот и все.
– И еще, – Федор улыбнулся ей и взял за руку. – Наши предметы сохранили некие остаточные особые свойства. Обращали внимание? Надежда Петровна открыла зонтик – пока ждала дядю Сашу там, внизу – и устроила порыв ветра. Не очень сильный, но устроила. Мы попросили повторить – это зонтик, нет сомнений. Забавно, да? Это настоящая Земля, но немного того волшебства все еще с нами.
– Точно-точно! – подтвердила Дарья. – Я оставила Винни у тебя, когда ты спала. Там было темно, и мне казалось, что у него глаза чуть-чуть светятся.
– То есть мы еще никуда не ушли? – Мария поджала губы.
– Ушли, – возразил Федор. – Вокруг настоящий, подлинный мир. Степа и Валера не поленились сегодня поездить на электричках. Здесь середина две тысячи десятого года. Кстати, я давно мечтал увидеть будущее, двадцать первый век. Мечта сбылась, – и он вновь улыбнулся.
– Федя, я тебя люблю, – Мария обняла его. – Ладно тебе смущаться. Ты меня успокоил. Нет, честно.
* * *
– А я нашел того перца, который меня сбил, – сообщил Жора, когда вышел на балкон – Мария и Дарья стояли там, дышали свежим воздухом, очень уж приятно пахло дождем. – Вот сегодня нашел. Я ведь номер его машины на всю жизнь запомнил. И рожа та. Вот только он меня не помнит. Может, оно и к лучшему, о чем мне с ним теперь говорить.
– А я видела Лену Трофимову, – поделилась Дарья. – Ну, ту, которая меня нечаянно под грузовик столкнула. У нее самой уже дети, и все хорошо. И она меня тоже не помнит.
– Ого! – поразился Жора. – Ну, может быть, это и правильно. Надо остальных расспросить, вдруг они тоже видели... ну, сами понимаете, кого.
* * *
– А тебе скоро в школу, кстати, – напомнила Мария с невозмутимым видом тем же вечером. – Летние каникулы заканчиваются! И трубить тебе, подруга, семь классов от звонка от звонка!
– Я тебя! – Дарья толкнула хохочущую Марию, уронила навзничь на диван, и принялась бить подушкой. – Не буду! Не пойду! Не-пой-ду, ясно?
– Да ладно тебе, – Мария обняла ее, когда Дарья перестала и сердиться, и смеяться. – Подумаешь. Положено ведь. Сдашь экзамены, вот и все. Будешь у нас вундеркиндом! А потом – сразу в Университет! Это же Новосибирск, да? Тут отличный универ, я слышала. Ну? Так тебя устроит?
– Устроит, – согласилась Дарья. – А остальные? Они остаются?
Мария кивнула.
– Никуда пока не собираются. А что, не хуже других городов. Пожить, привыкнуть к человеческой жизни, и все такое. Все, я не могу сидеть в номере, снова буду плакать. Своди меня в кино, а? Что-нибудь придумай. Только не здесь!
– Это я сейчас! – пообещала Дарья. – Кошка, а ты? В кино пойдешь?
Кошка неодобрительно посмотрела на нее сонным взглядом, отвернулась и вытянулась во весь рост на коврике. В фойе продавали корзинки – чудные такие, ручного плетения – и Кошка тут же «купила» одну: просто пришла, и улеглась в нее. Так умилила продавщицу, что та подарила корзинку. Ну и, само собой, в корзинку ей добавили подстилку – тонкий шерстяной коврик.
* * *
– Даша, – попросила ее Мария, когда они вернулись из кино, уже практически в отличном настроении. – Не давай мне сидеть без дела, ладно? Хотя бы неделю. Я сама не справлюсь, извини.
– Не беспокойся, – Дарья обняла ее. – Справишься. Мы вместе справимся. Все вместе, да?
– Метель утихла, – отметил Смирнов, выглянув в окно. – Ого мы тут посидели, уже почти два часа дня. И небо проясняется, смотрите.
– Хорошая погода, – согласился Николаев. – Спасибо, лейтенант. Извините, что испортил вам праздник.
– Нормально, – махнул тот рукой. – Хорошо посидели. Рассказывать вы мастак, вот что скажу. Вам бы книгу об этом написать. И все-таки, откуда у вас паспорт на имя Семенова? Откуда камушки эти, откуда столько денег? – По камням Смирнов не спец, но вряд ли те прозрачные, зеленые да красные камушки, которых у Николаева чуть не килограмм – простые стекляшки.
– Откуда паспорт, не знаю, – развел руками Николаев. – Про остальное уже рассказал. Заберите, если хотите, отдайте куда положено. Может, что выяснят.
– Ладно, – Смирнов ощущал себя необыкновенно щедрым и снисходительным. – На вашей совести будет. Если вас с этим поймают, вам все равно объясняться. Одежка у вас не по погоде, замерзнете. Ладно. Есть у меня дома полушубок и шапка, мы с вами примерно одного роста, должно подойти. Валенки тоже найдутся. Но только вышлите обратно, когда доберетесь до города.
– Обязательно, – заверил Николаев. – А я пока вещички соберу.
– Я вас провожу, – пообещал Смирнов. – Иначе за Гороховку выйдете, и сразу же заблудитесь. Ну ладно. Минут через десять вернусь.
Николаев собрал рюкзак, проверил, что все на месте. Вроде бы ничего не забыл. Минимальный сухой завтрак есть, вода есть. И бумаги на месте, и карты памяти, и все прочее.
Тучи расходились, вот-вот сквозь них покажется солнце. Что ж, пора в дорогу. Николаев побродил еще по кабинету, посмотрел на шкафы и стены, и тут появился Смирнов с одеждой. От одежды приятно пахло морозом.
