Я не то что был против переезда, но эта спонтанность… Решил — сделал.
— Те, парализованные, хоть и первые, а не последние… Туземцы вернутся.
— Обязательно. И что?
— Сейчас они ученые. За реку не полезут. Надеюсь, что рефлекс у них уже сформировался.
Он развел руками, охватывая и деревья, и траву, и кусты.
— Мы тут от кибера защищены его программой, а от туземцев — страхом перед колдовством.
Самое ближайшее время показало, что мой шеф кое в чем ошибается.
Левый берег Эйбера. Апприбатский лес.
Колдовской Железной Башни с этого места никто не видел. Братья тянули головы, однако деревья, поставленные Кархой вдоль реки, загораживали нечестивое сооружение от чистых взоров Братьев по Вере.
— Что ж, братья. Дорога нам вперед. Исполним долг веры — дойдем до Колдовской Железной Башни!
Кто-то за спиной недоверчиво вздохнул. Средний Брат Сэра его понял. Страха у Братьев перед встречей с демонами уже не было. Все знали, что всякого, кто ходил на тот берег, рано или поздно настигало колдовство, погружающее в сон. Ничего потом плохого от этого не случалось — не пропадали вещи, не заводились болезни и только, говорят, брата Кюгера, одержимого раньше видениями, вместо видений Божьих помощников стали преследовать безголовые демоны воды.
Старшие братья все же посылали монахов, каждый раз надеясь, что что-то изменится, словно это зависело от них. Только вот ничего не менялось. Сидя в монастыре Братства, Брат Сэра считал, что, к сожалению, но сейчас он добавил про себя — «К счастью!»
Правый берег Днепра. Лагерь страховщиков.
Назвав нашу жизнь спокойной, я бы погрешил против истины. Спокойной она не стала, но устоявшейся — определенно. В ней появилась размеренность устоявшегося быта — появилась предсказуемость, обозначились дурные и хорошие стороны. Дурной стороной было отсутствие привычных удобств, а хорошей — сближение с природой. В частности — завтраки и обеды на её лоне. Пикники.
Завтракать на траве для человека большую часть проводящего меж четырех стен — большое удовольствие, надо признать: свежий воздух, свобода от некоторых условностей, вроде тарелок, ножей и вилок, ну и, конечно же, возможность по настроению то сидеть, то лежать, то вообще есть стоя.
Правда, частенько находились те, кому это удовольствие удавалось испортить. Время от времени в это дело вмешивались то киберы, то туземцы. Последние, конечно, чаще.
Этот раз не был исключением.
Локатор запищал, и я едва не подавился. Кусок мяса застрял в горле и если б не Чен, от души влупивший мне по спине, то кто знает, выжил бы я. У туземцев, я заметил, последнее время стала формироваться дурная привычка — появляться тогда, когда мы садились есть. Или это, наоборот, у меня появилась привычка, предчувствуя их появление браться за банку с мясом?
— Опять, — с неудовольствием сказал я, вытирая ладонью губы. — Что ж у них за манеры такие? Опять поесть не дадут… Ну что они как маленькие? Все лезут и лезут. Лезут и лезут…
— А они и есть маленькие, — со вздохом отозвался Чен, не хуже меня понимая, что придется трапезу прервать. — Ничего они в наших играх не понимают, но стремятся.
Я смотрел на экран с отвращением он — с тоской.
— Пятеро…
Нет. Ей Богу это слишком. Я оглянулся, выбирая лопух побольше, чтоб вытереть руки. Только ничего рядом уже не было. Все-таки три дня на одном месте живем. Держа руку чуть в стороне, я начал искать в карманах что-нибудь, чего не жалко — бумагу или тряпку. Было же ведь что-то…
— Пятеро? Это же ни в какие ворота не лезет… Хамство какое-то.
У меня в спине стрельнуло, заныли мышцы.
— Слушай, надоело мне все это…
Я закряхтел, повернулся. Кусты рядом со мной затрещали, словно сердились вместе со мной. Ничего рядом не нашлось. Листьев и тех уже не было. Пришлось просто вытереть ладонь о траву.
— А что делать? В какой-то степени я считаю себя ответственным за все то, что тут происходит, — несколько виновато сказал Чен. Все это ему надоело не меньше чем мне, но у него имелось чувство долга, куда больше, нежели чем у меня.
— И за этих?
Я кивнул на экран локатора, где красные точки продолжали двигаться в нашу сторону. На зеленоватом фоне они выглядели очень агрессивно.
— И за них тоже. Точнее в первую очередь за них.
Он попытался перевести разговор в шутку и блеснул эрудицией.
— Помнишь? «Мы в ответе за тех, кого приручили»?
— Я их не приручал, — пробормотал я, понимая, что он все-таки прав. Если на них наткнемся мы то самое большое, что им грозит — временный паралич. А если им не повезет столкнуться с кибером, то самое меньшее, что их ждет — легкие увечья… Мне-то все равно, а вот им… И все-таки в главном Чен был не прав.
— Не приручал, ни приваживал и не прикармливал…. Нам вообще не ими заниматься следует, а кибером. А это, — я кивнул на локатор. — Это паллиатив. За этими придут другие. Еще толще. Еще тяжелее..
Чен кивнул.
— Ты, конечно прав, только нет ведь возможности? Нет?
Пришел мой черед нехотя кивнуть.
Тут и он тоже был прав. Мы последние дни ломали головы над тем как уничтожить киберов, но ничего путного в головы не приходило. Возможно какой-то шанс нам могла дать боевая башня, что недавно чуть не раполовинила нас, но это еще вопрос — повредит она киберу или нет и второй вопрос — как туда заманить этого Десятого? Был бы он один, можно было бы рискнуть последним «воробьем», отдав его на заклание, но тогда мы останемся вообще без всего и Седьмого, что неизвестно откуда выполз на нашу голову, контролировать не сможем.
«Воробей», которого мы запускали теперь исключительно в режиме записи, приносил нам в клюве безрадостные вести — киберов там становилось все больше. Они чинились. «Крысы» сновали по лесу, отыскивая все, что могли починить, и стаскивали это в кучу, из которой и появлялись новые машины. Собранный ими из обломков, не иначе, Седьмой уже разъезжал по лесу как по полигону.
Если мы лишимся наших летающих глаз, то все станет еще хуже.
Это будет проигрыш, куда хуже, чем нынешняя ничья.
Мой китайский друг поднялся, подхватил разрядник.
— Пойдем. А то не успеем.
Я остался сидеть, демонстративно покачивая ложкой. От унизительного понимания заданности ситуации мясо уже не лезло в горло. Все равно ведь придется идти. Все равно!
Аппетит пропал, но и впрямь нельзя было все это пускать на самотек — передавит он их там, точно передавит… Нужно что-нибудь радикальное придумать….
— Пожалей их, — сказал он очень серьезно. Пару секунд я выдержал, глядя в его глаза, потом с кряхтением поднялся, хорошо представляя, что последует за всем этим. Не в первый раз.
