К востоку, в непосредственной близости к плато, проходила такая широкая долина, что взгляд едва охватывал ее. Посередине этой долины катила свои зеленоватые, пенистые волны большая река. За нею начиналась новая степная полоса, а затем снова простиралась бесконечная пустыня, окрашенная в ярко-кирпичный цвет. Ближе к горизонту синели другие долины, с тонкой нитью рек.
Далеко к северу реки сливались и образовывали гигантский бассейн темного, почти фиолетового цвета.
Вечерняя тишина время от времени прерывалась резкими криками зверей и неясным шелестом листьев. Вследствие крайне разреженной атмосферы, сумерки длились всего несколько секунд. Затем сразу спустилась ночь.
Звери попрятались в свою броню или в глубокие норы. Растения свернули вокруг стебля листья, отсвечивающие фосфорическим светом.
В маленькой ракете автоматически зажегся белый свет светящихся плиток. Усталые путешественники готовились ко сну.
Утром, тотчас после восхода Солнца, “Чайка” отправилась в путь.
Спустя полчаса ракета достигла берега той реки, которая протекала по долине. Берега ее сильно поросли бурьяном, и до слуха путешественников, как сквозь густую завесу тумана, доходил глухой, мерный всплеск волн.
— По своему положению это должен быть один из водных путей, замеченных нами с ракеты еще во время полета, — заметил Матей. — Интересно было бы установить ее ширину.
Телеметр установил, что ширина русла 3 километра. Анна исследовала геологический состав берегов. Кроме разных природных пород, она встретила большие глыбы очень твердого камня, уложенные правильными рядами одни на другие. По знаку Матея Бутару гусеницы втянулись внутрь корабля, и немного спустя маленькая ракета покачивалась на своих поплавках среди зеленовато-голубых волн реки.
Они плыли по реке на Марсе.
Одетые лесом холмы и долины с богатой растительностью остались позади.
Время от времени астронавты проплывали мимо странных строений, напоминавших усеченные конусы. От них отходили боковые каналы, большинство которых были завалены булыжниками и поросли бурьяном.
Изъеденные временем стены зданий были по большей части разрушены. Синий мягкий мох покрывал их густым ковром.
— Похоже на то, что это нагнетательные станции или, по крайней мере, некогда служили как таковые. Судя по их расположению, возможно, что с их помощью распределялась вода в долинах, прилегающих к главной.
В бинокль можно было видеть два канала, отходящих от главной водной магистрали. Они вели к каскаду, вблизи которого высилось несколько цилиндрических башен с гладкими стенами, которые пощадило даже седое время, только местами задевшее их. Теперь воды иссякли, и башни, которые, вероятно, в прошлом были гидростанциями, походили на побежденные крепости, единственными свидетелями прошлой славы которых были эти стены.
Одна лишь растительность вносила веселую ноту в этот мертвый, невыразимо мрачный и печальный мир.
В то время как “Чайка” поспешно плыла вперед, рассекая воду, астронавты беспрестанно разглядывали в бинокль берега, проводили киносъемку и делали фотографические снимки окрестности. Сферический полигоноид был им особенно полезен при установлении их точной позиции.
Ракета проходила мимо одной из развалин в форме усеченного конуса, когда Аурелиан Добре, случайно взглянувший в эту сторону, воскликнул:
— А вот и привидение Скарлата!
Все повернули голову в указанном им направлении. Перед развалинами башни неподвижно стояло, как каменное изваяние, странное волосатое существо маленького роста. На голове его сверкал круглый серебристый шлем. Почувствовав, что за ним наблюдают, оно вздрогнуло и вдруг окуталось облаком густого дыма, который медленно вытягивался к небу. Когда облако рассеялось, странное существо исчезло. Астронавты пристали к берегу, но, несмотря на все их поиски, им не удалось напасть на его след.
— Эй, теперь вы убедились, — сказал Скарлат, когда все вернулись в ракету. — Что вы на это скажете, товарищ Добре?
— То, что я говорил и прежде. Я утверждаю и буду утверждать, что мыслящие создания могут существовать в условиях Марса, и вот вам доказательство, что я был прав:
— Не беспокойтесь, еще немного, и мы все это выясним, — вмешался в их спор Матей.
Проплыв еще некоторое расстояние, они решили пристать к берегу. “Чайка” приблизилась к более пологой части берега. Здесь стены, образованные скалами, были разрушены, и все вокруг засыпано.
Поплавки втянулись, ракета снова встала на гусеницы и продолжала путь к высокому плато, расположенному по близости от реки. Добравшись туда, путешественники снова вышли из ракеты.
— Что, если бы мы исследовали один из боковых каналов? — предложил Чернат, следя глазами за узенькой нитью воды, которая терялась среди фиолетовой поросли. — Давайте, возьмем пневматическую лодку и сделаем маленькую прогулку. Час—другой, и мы снова вернемся. — Прекрасная мысль! — одобрил Добре. — Давайте лодку из ракеты.
— Не торопитесь, товарищи, — остановил их Бутару, — У нас еще столько дела, надо провести еще ряд исследований… да и нельзя оставить одну ракету.
— Матей, пожалуйста, — настаивала Анна, — ведь дело идет о короткой прогулке. Я обещаю, что мы не будем слишком много отдаляться.
— Ладно, если уж вы так на этом настаиваете, отправляйтесь, — разрешил нехотя Матей. — Что меня касается, я остаюсь с ракетой и буду продолжать исследования. Еще раз — пожалуйста, постарайтесь не запаздывать.
Не успел он закончить последних слов, как все уже бросились собираться в дорогу.
Бутару молча вернулся в ракету, чтобы помочь им в их приготовлениях. Пневматическую лодку вынули из серебристого корпуса “Чайки”. Легкое нажатие на кнопку, и сжатый воздух, свистя, потек из резервуара в полость лодки.
Скоро легкое судно уже покачивалось на темных волнах реки. Астронавты погрузили переносное исследовательское снаряжение, два—три необходимых инструмента и лучевое оружие. Затем все расселись в лодке.
Немного позже лодка быстро неслась вперед и наконец исчезла за поворотом бокового канала.
* **
Матей остался один. Глубокая тишина, окружавшая его, прерывалась только таинственным журчанием воды. Он принялся за работу и начал с проверки исследований, сделанных сейчас же после посадки. Затем, установив на скале ультрачувствительный сейсмограф, наново проверил колебания коры планеты. На ленте показалась прямая полоса,
“Марс, и в самом деле, очень старая планета, — подумал он. — Кажется, что кора его совершенно застыла”.
