Он прекратил упражнение и вздохнул.
— Не советую. Голова тебе скоро понадобится.
— Наверное. Но она никогда не была моей сильной частью. — Куделка задумчиво и расстроенно уставился в стол, потом вспомнил, что перед командиром надо держаться жизнерадостно. Поднимая глаза, он случайно взглянул на часы. — А почему вы здесь так поздно, сэр?
— По делу. Что вы запланировали на ближайшие несколько недель, мичман?
— Ну, ведь на следующей неделе меня выписывают. Я ненадолго съезжу домой. Потом, наверное, начну искать работу. Не знаю, какую именно.
— Очень жаль, — с невозмутимым видом проговорил Форкосиган. — Мне неприятно нарушать ваши планы, лейтенант Куделка, но… — И адмирал выложил на стол — по очереди, как прекрасную комбинацию в покере, — новое назначение Куделки, приказ о производстве и пару красных нашивок на воротник.
Корделия еще никогда с таким удовольствием не смотрела на выразительное лицо Куделки. На нем боролись недоумение и просыпающаяся надежда. Он осторожно взял назначение и прочитал его.
— О, сэр! Я знаю, вы не шутите, но здесь, должно быть, какая-то ошибка! Личный секретарь императорского регента… Мне ничего не известно о такой работе. Я с ней не справлюсь.
— Знаете, то же самое сказал о своей должности императорский регент, когда ему ее только предложили, — сказала Корделия. — Наверное, вам обоим придется учиться.
— А как вышло, что он выбрал меня? Это ваша рекомендация, сэр? Но если подумать… — Он снова взялся за назначение и перечитал его. — А кто вообще будет регентом? — Куделка поднял глаза на Форкосигана и наконец понял. — Бог мой, — прошептал он. Вопреки ожиданиям Корделии он не расплылся в поздравительной улыбке, а лишь посерьезнел. — Это… дьявольская работа, сэр. Но, по-моему, правительство наконец-то сделало правильный шаг. Я буду горд снова служить вам. Спасибо.
Но взяв приказ о производстве, Куделка все-таки ухмыльнулся.
— И за это тоже спасибо, сэр.
— Не спеши с благодарностями. Я из тебя за них кровавый пот выжму.
Улыбка Куделки стала еще шире.
— Дело привычное.
Он неловко возился с нашивками.
— Позвольте мне, лейтенант? — спросила Корделия. Он настороженно поднял глаза. — Мне будет приятно, — добавила она.
— Для меня это большая честь, миледи.
Корделия аккуратно закрепила нашивки у него на воротнике и отступила, чтобы полюбоваться своей работой.
— Поздравляю, лейтенант.
— Можешь завтра купить новые и блестящие, — сказал Форкосиган. — Но я решил, что на сегодня эти сгодятся. Я тебя отсюда забираю. Отныне будешь жить в резиденции графа, моего отца, и учти, что работа начнется завтра на рассвете.
Куделка прикоснулся к красным прямоугольникам.
— Это были ваши, сэр?
— Когда-то. Надеюсь, с ними к тебе не прилипнет мое всегдашнее невезение. Носи на здоровье.
Оба они прекрасно понимали друг друга и без слов.
— Кажется, я не стану покупать новые, сэр. А то люди подумают, что я еще вчера был мичманом.
Гораздо позже, лежа в уютной темноте, в городском доме графа, Корделия вспомнила нечто, вызвавшее ее любопытство.
— А что ты говорил обо мне императору?
Форкосиган шевельнулся.
— Хм-м? А, это… — Он помедлил. — Когда мы спорили об Эскобаре, Эзар расспрашивал меня о тебе. Подразумевал, что ты поколебала мое мужество. Я тогда не знал, увижу ли тебя еще когда-нибудь. Ему хотелось понять, что я в тебе нашел. Ну вот, я сказал ему… — Он опять помолчал, потом договорил почти смущенно, — что ты одариваешь честью, как источник водой, всех, кто к тебе приближается.
— Как странно. Я совсем не чувствую себя полной чести — или чего-либо еще, не считая смятения.
— Естественно. Источник ничего не хранит в себе, — и он осторожно укрыл ее простыней.
Расколотый корабль висел в пространстве — черная масса во тьме. Он все еще вращался — медленно, еле заметно, со скоростью часовой стрелки. Вот его край затмил и проглотил яркую точку звезды. Прожекторы команды уборки дугами высвечивали останки каркаса.
«Муравьи, растаскивающие мертвую бабочку, — подумал Феррел. — Падальщики…»
Он вздохнул и представил себе этот корабль таким, каким он был всего несколько недель тому назад. Быстрый, сверкающий, послушный человеческой воле… Его больше нет. Феррел взглянул направо и смущенно кашлянул.
— Вы готовы, техник? — спросил он у стоявшей рядом с его креслом женщины, так же безмолвно смотревшей на экран. — Вот отсюда и начнем. Наверное, можно задействовать режим поиска.
— Да, пожалуйста, офицер, — отозвалась она. Ее хрипловатый, глубокий голос соответствовал ее возрасту — по оценке Феррела, около сорока пяти. Темные, пронизанные сединой волосы были коротко подстрижены — ради удобства, а не для красоты, черты лица огрубели, а бедра раздались. На ее рукаве поблескивал ряд узких серебристых шевронов, каждый — за пять лет службы. А у Феррела не имелось ни одного, а его тело было еще мальчишески тощим.
Но она — всего-навсего техник военно-медицинской службы Эскобара. Даже не врач. А он — дипломированный пилот, и к тому же офицер. Его нейронные имплантанты и системы обратной связи полностью завершены. Как жаль, что их выпуск состоялся уже после завершения того, что сейчас называют 120-дневной войной. Хотя на самом деле она длилась всего сто восемнадцать дней, считая с того момента, как барраярская армада вторглась в пространство Эскобара, и заканчивая секундой, когда последний корабль ушел от контратаки, нырнув в ведущий к дому п-в-туннель.
— Ну что, заступите на дежурство?
Она покачала головой.
— Пока нет. Этот район за последние три недели уже неплохо почистили. Вряд ли мы найдем что-нибудь на первых четырех витках, хотя надо работать качественно. Я кое-что подготовлю на моем рабочем месте, а потом, наверное, вздремну. У нас в последние месяцы было очень много работы, — добавила она извиняющимся тоном. — Народа не хватало. Но, пожалуйста, позовите меня, если все же что-то увидите. Когда есть возможность, я предпочитаю сама работать захватом.
— Прекрасно. — Он развернул свое кресло к пульту. — На какую минимальную массу вы хотите настроиться? Скажем, примерно сорок килограммов?
Женщина покачала головой:
— Лучше один. Я предпочитаю задать одно кило.
— Один? — Он изумленно воззрился на нее. — Вы шутите?
— Шучу? — Она с недоумением посмотрела на него, потом поняла. — А-а-а… Вы думаете о целом теле… Я могу провести идентификацию по совсем небольшому кусочку. Пригодны и более мелкие частицы, но если слишком понизить порог чувствительности, то много времени тратится на ложную тревогу — микрометеоры и прочий хлам.
