Пол Андерсон - Восставшие миры. Зима мира. Сломанный меч [Авт. сборник]

— Это Дония из Гервара, страны Северных земель, — торжественно произнес Казиру. В Арванете, когда говорили о очень уважаемых людях, называли сначала имя. — Джоссерек Деррейн из Киллимарейча.

Она подошла поближе, и они поклонились друг другу, как это было принято в городе, но к чему ни он, ни она не привыкли. В Киллимарейче было принято класть друг другу на плечо правую руку. А в Рогавике — в Рогавике каждый приветствовал другого, как хотел, или как это было принято в его семье. Рассказывали, что северяне редко прикасались друг к другу при первой встрече, но ее голова наклонилась достаточно близко к его голове, ему даже показалось, что до него донесся солнечный запах женской кожи. Он видел, что меж золотыми волосами и черными бровями и в уголках глаз кожа ее покрыта сеточкой мелких морщинок. Она наверняка была на несколько лет старше его, хотя ни в чем другом это не проявлялось.

— Казиру кое-что рассказал мне о вас. Надеюсь, вы и сами о себе расскажете. — Она говорила на языке города довольно коряво, произнося слова хрипловатым контральто. Он не мог понять, искренен или наигран ее интерес к нему. Рассказывали также, что жители Рогавики очень скрытны.

«Если я ее не интересую, надо будет это как-то исправить, — подумал он. — Она относится к тому типу людей, который я ищу.»

Казиру подал знак, слуги отодвинули стулья, и все трое уселись за стол. Белое вино, наверняка охлажденное в леднике, было разлито в бокалы. Джоссерек поднял свой.

— У нас дома есть обычай, — начал он. — Когда встречаются друзья, один из них желает остальным благополучия, а потом все вместе выпивают. Могу я это сделать? — Казиру кивнул. — За ваше счастье!

Казиру сделал глоток, Дония — нет. Ее взгляд встретился со взглядом Джоссерека, и она спросила:

— Откуда мне знать, что мы друзья?

Ему оставалось только раскрыть рот от растерянности. Казиру хихикнул.

Молчание затянулось, и Джоссерек сделал попытку выйти из положения:

— Но, надеюсь, мы и не враги, мадам?

— Этого я тоже не знаю, — ответила она. — Это мы узнаем потом. А пока… — Она улыбнулась на удивление мягко.

— Я не имею ввиду ничего дурного. Многие жители Рогавики выпили бы с вами. Но в нашем Братстве мы пьем только с самыми близкими друзьями.

— Понимаю. И прошу прощения.

— Про…?

— Он хочет сказать, что тоже не имел в виду ничего дурного. И он сожалеет, что побеспокоил вас, — пояснил Казиру.

— Да? — пробормотала Дония. Она изучающе смотрела на Джоссерека через стол. — Откуда у грубого матроса такие хорошие манеры?

— Я попал в беду, — сказал Джоссерек, — но это не значит, что я неотесанный мужлан.

— Казиру рассказал мне то, что вы рассказывали ему. Кое-что. Но я хотела бы услышать все с самого начала. — Донии слегка нахмурила лоб и выглядела теперь удивленной.

— Я не могу понять, как человек может спокойно идти туда, где с ним могут произойти такие ужасные вещи.

— Не всем же быть охотниками или торговцами металлом, мадам. Но ведь я как-то должен зарабатывать себе на жизнь.

— Ведь вы… моряк? Я никогда раньше не встречала моряков.

— Мм-мм… моряк я постольку, поскольку это наиболее доступная работа. А на самом деле я бич.

— Кто? — спросил Казиру.

— Это слово очень распространено на Материнском океане, — пояснил Джоссерек. — У нас есть люди, в основном мужчины, у которых нет корней; они скитаются с острова на остров, перебиваются случайными заработками и нище долго не задерживаются. Некоторые из них — никчемные или даже опасные типы: нищие, жулики, воры, бандиты, убийцы, которые время от времени задерживаются там, где, по их мнению, безопасно.

Казиру грустно усмехнулся.

— Это не самое тактичное замечание, произнесенное в этом доме.

Ближайший слуга немного подался вперед.

Мускулы Джоссерека напряглись.

Дония разрядила обстановку, громко рассмеявшись.

Джоссерек собрал всю свою сообразительность.

Я не хотел оскорбить вас, сэр, — произнес он. — Просто некоторые наши выражения не вполне типичны для Арванета.

— Ладно, так кто же такой бич? — спросила Дония и залпом выпила свое вино.

— Это… Хорошо, я попробую объяснить. — У Джоссерека появилось внезапное чувство, что она не позволит Казиру никаких выходок по отношению к нему. — Это честный рабочий, который время от времени переезжает с места на место, — сказал он, чувствуя, как спадает напряжение, и улыбнулся ей в глаза. — Не всегда буквально соблюдающий закон. Среди бесчисленного множества неразумных малых народов в Океании существует слишком много дурацких закончиков, и все они требуют, чтобы эти закончики соблюдались. Но у нас есть свой кодекс. Кроме того, мы гордимся своим профессиональным мастерством. У нас есть король, этикет, ежегодные собрания, никто не регистрирует членство, никто не агитирует за вступление в наши ряды, никакой такой ерунды. Слухи расходятся быстро. И все вскоре узнают, кто настоящий бич, а кто нет.

— Никогда раньше не слышала ни о чем подобном, — сказала Дония.

Принесли черепаший суп.

Она вовсе не кокетничала, когда слегка прикрывала глаза, давая Джоссереку возможность побольше рассказать о себе. Ее просто и естественно интересовал его мир. Он был удивлен, как много она о нем знала. Но это были книжные знания. Он был первым из морского народа, с кем она встретилась лицом к лицу.

Если его догадки были верны, ему предстояло завоевать ее доверие. Казиру был лишь средством на пути к этому.

«Опасное средство. Его тоже следовало бы привлечь на свою сторону, добиться его заинтересованности, сделать своим союзником. Тем более, что пока неясно, почему Дония оказалась гостьей в его доме.»

Когда он осторожно спросил ее об этом, она ответила: — Мы с ним старые друзья. Я приехала, чтобы узнать, чего я могу ожидать теперь, когда Рагид захватил Арванет. Ничего больше. — На северных землях немногословие не считалось недостатком.

Джоссерек стал рассказывать им о своей жизни, причем говорил правду, хотя и не всю.

Он родился у дочери смотрителя дока в Ичинге в результате связи между нею и отпрыском благородного семейства.

— У нас в Киллимарейче все еще существует конституционная монархия. Она руководит Советом Старейшин — земельными магнатами и капиталистами — а также неким совещательным органом, который выбирается племенами, хотя в наше время принадлежать к тому или иному племени значит не больше, чем иметь ту или иную фамилию.

Они могли бы пожениться, но конкуренция поглотила отцовское состояние, и он умер в результате несчастного случая, работая грузчиком в порту. Джоссерека воспитывали мать с дедом. Он всегда любил упрямого и практичного старика. Но потом появился отчим, который так никогда и не принял мальчика. Это толкнуло подростка в уличные компании. Уже спустя много времени после того, как он был осужден, после удачного побега и скитаний по четверти земного шара он заехал на постоялый двор, который содержала его семья. Его дед умер. Он пробыл там очень недолго и больше никогда не возвращался.