- По напряженности потенциалов эта штука приближается к молнии, - мгновенно прикинул Витенька в уме приблизительное значение функции.
- Верно, - хмыкнул Скворцов, останавливая машину, - а теперь можешь высунуться и познакомиться с искруном.
Витенька не замедлил воспользоваться приглашением и, перебравшись вперед, высунулся из правого люка. Когда он, немного бледный, опустился на командирское место, майор нравоучительно продолжил:
- Этот искрун, хоть и силен, но относительно стабилен, и разряды провоцируются лишь возмущением поля в нем. Причем, чем больше масса попавшего в эту аномалию объекта, тем сильнее разряд. Проносимые через искрун пылинки вызывают множество микроразрядов, что делает их похожими на летящие искры. Если ветром занесет лист, его быстро спалит небольшими молниями. Ну, а ежели человек зайдет, или зверь - будет хорошо прожаренный бифштекс. С корочкой.
Витеньку уже мутило основательно. Не видя состояния спутника, майор закончил:
- Так что следи за приборами внимательно; далеко не все аномалии настолько любезны, что позволяют себя обнаружить визуально. Некоторые из них, впрочем, и по приборам не засечешь, но тут уж, как говорится, судьба... Ну, - повернулся он к Витеньке, - едем дальше? А чего это ты такой... слегка зеленоватый?
- Я не уверен, что справлюсь, - промямлил Витенька, пробираясь обратно за спину Скворцова и судорожно сглатывая подступавшие к горлу комки.
- Ну, хорошо, - предложил майор, - тогда давай я - на приборах, а ты веди БТР.
- Но ведь я же не умею!
- Что значит "не умею"? - в шутку рассвирепел майор. - Ты, лейтенант запаса, командир мотострелкового взвода, имеющий за спиной три года подготовки на военной кафедре и двухмесячные полевые сборы, не умеешь водить БТР? В армии нет такого слова! Здесь так: не умеешь - научим, не хочешь - заставим...
Витенька чуть не плакал.
- Да ладно тебе, шучу я. Слишком долго учить тебя сейчас... Так что лучше делай то, что умеешь хоть немного. Там ведь все просто - как увидишь, что зашкаливает, сразу мне кричи...
И майор Скворцов, устроившись поудобней на водительском месте, медленно тронулся вперед.
Несколько минут Витенька усердно таращился на показания приборов, мучительно пытаясь понять, какие отклонения вписываются в норму, а какие "зашкаливают". Дело оказалось не таким простым, как расписал майор, и с непривычки Витенька быстро устал.
- Андрей Владимирович... Товарищ майор... - обратился он к Скворцову, но был перебит.
- Скворец!
- Что - скворец? - не понял Витенька.
- Зови меня короче - Скворец. Так меня называли много лет назад... Здесь, в Зоне, так принято.
- Хм... Разве у военных в Зоне есть клички?
- У военных и особистов даже в Зоне прозвищ нет, только звание и фамилия. А вот у сталкеров и наемников - есть.
- Так вы раньше были...
- И еще: здесь лучше обращаться на "ты", тоже для краткости. В Интернете сидеть любишь? Форумы там, чаты? Вот и представь, что ты в сети... Что ты хотел спросить?
- Скажите... Скворец... А почему наш выезд с заставы походил скорее на тайное бегство? И что это были за выстрелы?
- Потому что человек, приказавший убить тебя, после вчерашнего неудавшегося покушения захотел этого с утроенной силой. В том смысле, что теперь он решил отправить на тот свет не только тебя, но и меня, и Саньку, и Крута, и Горыныча... я имею в виду десятника Горяева.
- Но зачем это все? И кто этот кровожадный монстр?
Майор усмехнулся, не отрывая зоркого взгляда от дороги.
- А ты сам не догадываешься, кто стоит за всем этим?
- Нет, - чистосердечно признался Витенька.
- Вот и славно. Тем лучше - значит, по возвращении в Москву ты просто чистосердечно и откровенно расскажешь, как обстояло дело. И ко мне не будет никаких претензий, что я оказывал давление на свидетеля. Надеюсь, Васильев сумеет вывезти Горыныча из Зоны... Сегодня с утра наемники пытались его убрать, но ребята Сапожникова свое дело знают. А мне он до зарезу нужен живым, как ключевой свидетель.
- Так значит, десятник Горяев жив? А я слышал какие-то разговоры об убитом наемнике.
- Что там с гравитацией? - внезапно спросил майор.
- Различия несущественны, - ответил Витенька, мельком взглянув на приборы, - слева на полторы тысячи миллигал меньше.
Майор ругнулся и, резко сдав назад, развернул БТР перпендикулярно прежнему курсу.
- А сейчас?
- Все равно маленькие... Теперь слева меньше на два с половиной Галилео - то есть где-то на четверть процента.
Майор обреченно закатил глаза.
- Боже мой, Витя; ты так спокойно об этом говоришь... Кто из нас физик - ты или я? Чем бы ты объяснил разницу силы тяжести в двух точках Земли?
- Э-э... Ну, тому могут быть разные причины. Прежде всего, широта и долгота, определяющие дислокацию этих мест относительно геоида...
- Короче, Склифосовский! Мы говорим сейчас о настолько близких точках, что в планетарных масштабах они могут считаться за одну.
- Тогда, скорее всего, это связано с различной высотой точек над уровнем земли. Точнее, мирового океана.
- А теперь посмотри на показания прибора. На сколько метров наш левый борт должен быть выше правого, чтобы получилась разница в эту самую "четверть процента"?
- На десятки метров... Но это же невозможно! Что там такое?!!
- Сидеть!!!
Дернувшийся было к командирскому люку Витенька замер, пригвожденный резким окриком.
- Без нужды и без моего разрешения люк не открывать, - совершенно ровным голосом, но веско сказал майор. - Снаружи может быть опасно. Представь себе: высовываешь ты голову наружу, а обратно садишься уже без головы. Представил? - обернулся он к остолбеневшему аспиранту и, не дождавшись ответа, договорил:
- А мне и представлять не надо; я такое уже видел. Зрелище, скажу я тебе, нелицеприятное... Так вот, с головой ты нравишься мне куда больше, чем без головы... Только не здесь!!! Лезь наружу быстро, там безопасно! - закричал он в спешке, увидев, как Витенька, прижав ладони ко рту, издает утробные звуки.
Не дожидаясь повторного приглашения, Витенька стремительно распахнул люк и перевесился через край; несчастного парня обильно выполоскало прямо на темно-зеленую броню машины. "Н-да... Кажется, я немного переусердствовал с моралями", - раздосадованно подумал майор.
Когда бледный, словно простыня, аспирант бухнулся на свое место, утирая со лба бисеринки холодного пота, Скворец сочувственно поглядел на юношу и ободряюще сказал:
- Ну как, полегчало? Обратил внимание, что там, снаружи ничего примечательного нет? А на самом деле там кое-что есть... В Зоне это называют гравипучком, и без таких вот приборов весом по тридцать килограмм каждый его не засечешь. Препротивнейшая штука этот гравипучок, доложу я тебе. Если в него попадешь... - тут майор увидел округлившиеся Витенькины глаза и благоразумно прикусил язык. - В общем, лучше в него не попадать.
