– Теперь у меня просьба, – сказал он на прощание Голицину – О сегодняшних событиях вы расскажете не раньше, чем через год. Докажите, что судьба миссии ПВЦ вам не безразлична. Я думаю, сразу за воротами с вами об этом же будут говорить… некие люди.
В подсобке на этаже он взял швабру, совок и ведро и стал сметать битое стекло, сизые квадратики осколков и куски штукатурки сначала с мебели, потом с пола. В спальне металлических осколков не было, но покрывало кровати сверкало и переливалось стеклянным боем. Он поднял покрывало за углы, и стекло со звоном, в котором был даже музыкальный ритм, высыпалось в ведро. Затем размотал бинт на рукаве, снял тяжёлые ботинки, разделся и попытался сорвать тампон с плеча. Тампон не отдирался. Босиком он прошёл в ванную, нашёл в шкафчике лейкопластырь и наклеил поверх тампона. В ванной было чисто и тепло, не хотелось уходить. Он, стоя босыми ногами на приятно жёстком и тёплом коврике, умылся тёплой водой до пояса и взялся чистить зубы.
В комнате заиграл телефон, поиграл, потом замолк, потом снова заиграл, и так несколько раз. С неохотой он вернулся в холодную, закопчённую, с выбоинами в стенах комнату.
Номер на дисплее был незнакомый.
– Слушаю.
– Привет, Кеша. Это Красозский. Наши общие друзья до восстановления связи не решаются тебе звонить. А я в гробу видал тех, кто захочет нас слушать. Что хочу сказать. Как говорила моя бывшая жена: «Все в шоке». Как ты их всех уделал! Ты телевизор, конечно, уже смотрел? Тогда понимаешь, что ты сделал для нашей с тобой сраной страны. Уберёг от позора, раз. Не дал пройти точку невозврата, два. Наш очкастый приятель тут тоже сильно рисковал. Не головой, как ты, а тем, что для подьячего гораздо важнее – креслом. Ещё не всё решено, но… в общем, всё не так плохо. Думаю, скоро увидимся, такую поляну накроем, писять будешь французским коньяком. Поскорее восстанавливайте связь, тут многое у них накопилось, чего тебе сказать. Пока.
– Привет от меня общим знакомым. Будь здоров.
Ничего не было понятно, может быть, потому, что выпало одно звено – телевизор. Он надел тренировочный костюм, всё-таки, как холодно. Опять заиграл мобильник.
– Да, – раздражённо сказал он.
– Иннокентий, это Андрей. Как ты там? – звонил друг сестры.
– Очень хорошо.
– Ты где?
– В своём шикарном номере на базе отдыха.
– Мы тут телевизор смотрели и беспокоимся.
– У нас тишь да благодать. Скоро отбой. Как Нина?
– Говорит, что не хочет разговаривать с тобой и со мной.
– Ты поцелуй её от меня. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
И сразу же телефон заиграл снова.
– Кеша, это Алексей Крыхтин. Что происходит? Я на футболе был, вернулся, а тут такие слухи бродят. Два слова по дружбе, я ещё в номер успею вставить.
– Леша, не мой вопрос. Одно могу сказать: какие бы слухи ни ходили, они не соответствуют действительности. Завтра, я думаю, соберут пресс-конференцию и вам всё расскажут. А пока давай спать.
Большой телевизор солидно стоял на тумбе, почти как настоящий. Только не работал.
Пивнев извлек из ящика письменного стола ноутбук, раскрыл, нажал на серебристую клавишу. Экран засветился. Работает. Вставил модем.
В сети пробыл недолго. День был длинный и тяжёлый. Не раздеваясь, лёг на кровать, укрылся и сразу же заснул.
Интернет
16.38. Друнг вылетел из Дели в Тель-Авив.
16.10 Хирург заявил, что состояние Евгоры опасений не вызывает.
15.02 Мир замер – идёт операция.
14.54 Генсек ООН выступил с заявлением.
14.50 ЕВГОРА БЕРЕМЕННА.
14.25 Спикер больницы Хадасса: повреждения тканей не очень значительны.
14.10 Линии горячей связи мировых лидеров раскалены.
13.52 Взрыв на дороге. Евгора ранена.
13.40 ПОКУШЕНИЕ НА ЕВГОРУ.
Взрыв на дороге. Евгора ранена
Сегодня прошла давно намеченная встреча Евгоры со студентами палестинского университета в городе Шхеме. Когда кортеж ПВЦ возвращался со встречи, примерно в 14.25 на обочине дороги прозвучал сильный взрыв. Шедшая впереди машина с офицерами службы безопасности перевернулась. В машине Евгоры были выбиты стекла. Стальными шариками и гайками, которыми начинено взрывное устройство, Евгора, одна из её постоянных телохранительниц и водитель машины были ранены. Вторая телохранительница убита. Опасаясь обстрела, раненый водитель продолжил движение. Вызванный по телефону армейский вертолет приземлился рядом с дорогой и взял на борт раненых и труп погибшей.
Прошла информация, что раненые доставлены в иерусалимскую больницу «Хадасса». На место теракта прибыло множество машин скорой помощи и полицейских.
Евгора беременна.
Представитель отдела информации больницы «Хадасса» сообщил журналистам, что состояние здоровья Евгоры не вызывает опасений. Лечащие врачи поддерживают постоянный телефонный контакт с Друнгом и согласовывают с ним лечебные действия.
В то же время среди журналистов циркулируют слухи, что, по словам источника в больнице, Евгора беременна.
Обсудить
Сheek. Ни фига себе.
Пивнев шёл по деревенской улице. Неожиданно увидел в деревянном заборе на другой стороне большую тёмную в сумерках дыру с неровными краями. Из дыры вылетел руками вперёд человек в чёрном, сделал кувырок вперёд и оказался на ногах с автоматом в руках. Рука Пивнева лежала на холодной рукоятке подствольного гранатомёта, и прямо из-под руки он выстрелил. От удара человек крутанул заднее сальто, выпрямился, сорвал с головы шапочку-маску и ухмыльнулся.
– Кент, – сказал человек и снова ухмыльнулся, – ну, ты даёшь.
«Кент» – это была кличка Пивнева в старших классах, а человек в чёрном – Толян Кержаков, по кличке «Чапай». Они жили по соседству, учились в одном классе. Потом, после армии Толян растворился в большом уральском городе.
В сенях Пивнев снял и повесил фуфайку, тяжело уселся на табуретку, снял сапоги, размотал портянки и влез в тапочки. С криком «папка пришёл!» выбежала в прихожую дочка с полотенцем в руках. Пивнев чмокнул её в пробор – густые чёрные волосы были туго разделены на два хвостика, строго сказал: «Воспитанные девочки не орут так громко» и наклонился ещё ниже. Дочка потёрлась прямым, как у Иулы, носиком о его щеку. Ритуал был исполнен.
А в большой комнате, «зале», его ждали гости. Конечно, были и все свои: родители, брат Коля, Нина с Андреем. Племянник Васька и его сестра Ната вместе с дочкой чинно сидели на дальнем конце стола. Вперемежку с ними сидели приезжие.
