– Лосев на крыше не двигается, рация не отвечает. Огонь по первому этажу из гранатомётов усилился.
– Склад?
– Восточная амбразура ожила. Короткие очереди. Пытаюсь связаться по рации.
– Выдвижение чёрных к дому?
– Приближается несколько сзади к восточному фасаду. Я их достать не могу.
Громыхнуло в каминном зале, и Пивнев бросился туда. В стене темнело большое отверстие. Пивнев достал гранату, выдернул чеку и швырнул гранату в проём. Сзади в коридоре послышались автоматные очереди.
– Пивнев, за тобой каминный, вы двое сюда, ты сюда, а ты сюда, – послышалась команда Новокрещёнова. – Всем лечь на пол. Каждый держит свой сектор. Больше резервов у меня нет.
Сам он лёг в углу холла, так, что мог стрелять в южный отросток коридора, откуда шли выстрелы.
– Писец, – негромко сказал кто-то за спиной Пивнева
Выстрелы в коридоре затихли, и стал слышен голос Новокрещёнова:
– Что у тебя?
– Подожди, подполковник, оператор докладывает… – Рация продолжала потрескивать и дублировать звуки выстрелов. – Оператор докладывает: видеокамера зафиксировала отход. Несколько чёрных с грузами покинули объект. Вот ещё один.
– Через три минуты доложишь. Конец связи.
Новокрещёнов поднялся с пола.
– Пока не расслабляться.
Вдруг стало тихо. Только звуки редких выстрелов доносились из парка.
– Что у вас? – снова взялся Новокрещёнов за рацию.
– Они ушли из дома, отошли в парк к югу.
– Конец связи.
Снова заговорила рация:
– Камера показывает: отход продолжается. Я тоже наблюдаю отход вглубь парка к востоку. Двое с пулемётами прикрывают.
– Бери всё командование на себя. Пусть там пока присматривают, но срочно всех раненых в подвал. Конец связи.
– Вадим, у КПП должна быть хирургическая скорая.
Опять зазвучал Моцарт.
– Слушаю.
– Товарищ Пивнев?
– Да.
– Что за связь… вашу мать. Командир седьмой отдельной воздушно-десантной бригады полковник Кораблёв. Головная группа вертолётов бригады находится в семнадцати минутах полётного времени от объекта. Доложите обстановку.
– Полковник, где вы раньше были? С вами летят медики и саперы?
– Имеются.
– Передаю трубку подполковнику Новокрещёнову. Вадим, десантники летят. Полковник хочет с тобой говорить. Они захотят сесть на газон перед домом. Не хер им здесь делать.
– Подполковник Новокрещёнов слушает…
Пивнев спустился в холл. Мимо быстро пронесли на покрывале раненого.
Появился Володя с волонтёрами. Пивнев сразу спросил:
– Где Виктор?
– Шофёр ранен, Виктор спустился с ним в подвал.
– Спасибо, братья, – сказал Пивнев и пожал руку Аслану и его ребятам.
– Володя… ладно, все живы, – он обратился к охраннику. – К тебе просьба. Всё брось, закройся где-то и по горячим следам напиши представления на награды своей команде добровольцев.
С недовольными лицами, сопровождаемые милиционером, прошли через холл врач и фельдшер со скорой. В белых халатах они казались пришельцами из другого мира.
За спиной Пивнев услышал знакомую мелодию. Подошедший Новокрещёнов подал ему телефон.
– Да.
– Иннокентий Васильевич? – незнакомый мужской голос звучал интеллигентно. – Вам не кажется, что вы играете не на той стороне поля? Мне, действительно, жаль. Надеюсь, ещё встретимся.
– Убегаешь, майор?
– Приказ. Наш человек жив?
– Убит.
– До свидания.
Новокрещёнов посмотрел вопросительно.
– Этот самый неизвестный майор звонил. Объяснил отступление приказом.
– Чёрт его знает, почему ушли. Камера показывает – все ушли. Чудо. Десантники, что летят, пригодились бы разве для почётного караула. На наших похоронах. Но надо переходить на мирные рельсы.
– Кстати, выдели пару ребят в помощь Плетнёву. Надо у Иулы прибрать и людей покормить. И ещё. Скоро, наверное, тут много кто приедет. Никого не пускать. Кроме твоего непосредственного начальства, комбрига и губернатора. Ну, медиков и сапёров. Объект пока в моём пользовании. Вали всё на меня и на необходимость разминирования.
– Есть никого не пускать, – с удовольствием ответил Новокрещёнов. – Кстати, непосредственному начальству мне следует доложить.
Пивнев подошёл к Есину и Плетнёву. Они смеялись.
– Тут Юра классный анекдот рассказал.
Пивнев с удовольствием смотрел на них.
– Дембиль, мужики, оружие сдать. Николай Иванович, вам придётся потрудиться. Новокрещёнов поможет людьми. Навести порядок в губернаторском номере, и скромный праздничный ужин для всех. А вы, Юрий Владимирович, чешите домой. Давай.
Вновь заиграл телефон.
– Прямо АТС, – сказал Пивнев. – Да.
– Иннокентий Васильевич, добрый вечер. У вас ведь вечер?
– Добрый день, Евгений Владиславович.
– Как я понял, худшее у вас позади. Самое время посмотреть телевизор или Интернет. Как только наладят связь, нам предстоит длинный разговор. Надеюсь, и с глазу на глаз скоро пообщаемся. А пока… в общем, у губернатора связь исправна, и он вам всё передаст. Удачи.
– До свидания.
В биллиардной на игровом столе лежал раненый. Штанина высоко подвернута, голень покрыта коркой засохшей крови. Над раненым наклонилась Иула. её лоб почти до бровей закрывала белая косынка. Через открытую дверь бара был виден другой раненый, лежащий на нескольких сдвинутых столиков. Медсестра обматывала бинтом его плечо. На стойке бара фельдшер копался в чемоданчике. Невысокий Виктор с видимой лёгкостью укладывал на раскладушку с пышной постелью крупного парня, у которого перебинтованы обе ноги и левая рука. Вид у Виктора озабоченный, но не злобный. Трое раненых сидели на полу, привалившись спинами к стене. Автоматы, сумки с боеприпасами, бронежилеты и каски свалены в углу.
Пивнев прошёл в бар. Раненый на ещё одной пышной раскладушке ворочался и стонал. На краю стойки бара Людмила, тоже в белой косынке, что-то старательно писала под диктовку доктора.
– Здравствуйте, доктор. Моя фамилия Пивнев.
– Здравствуйте, я вас узнал.
– Что тут?
– Лучше, чем я предполагал. Бронежилеты и каски помогли. В основном, ранения конечностей и контузии. Трое требуют срочной операции, остальных тоже придётся госпитализировать. Я вызвал дополнительные кареты.
Люда молча повернула голову на голос, а потом продолжала писать. Глаза у неё были заплаканы.
Доктор извлёк из кармана брюк платок и вытер лоб и шею. Только теперь Пивнев заметил, как душно в подвале.
Раненый, опершись здоровой рукой о бортик, легко спрыгнул со стола. Иула выпрямилась и подняла голову.
– Добрый вечер, Иула.
– Добрый вечер, Иннокентий.
Она выглядела усталой и невесёлой. В её глазах только на мгновение что-то блеснуло, когда остановила взгляд на забинтованной руке.
