Алексей Доронин - Сорок дней спустя

Данилов прошел вдоль пепелища, с трудом узнав в нем то, что осталось от боулинг-клуба "Тенета", и перешел улицу Ленина, где машин было чуть меньше, чем на Ноградской.

Самого вождя революции на пьедестале не было. Но и бастионов капитализма, на которые он раньше смотрел с укоризной, взрыв не пощадил.

Возле самого памятника сердце у Саши екнуло: на снегу виднелись едва заметные следы. Не лыжи - короче и шире. Ум говорил: "уматывай!", но что-то в глубине души протестовало. На родной земле он не собирался убегать. Все же Александр напрягся и подобрался, поправил ружье, ремень которого начал съезжать с плеча. Он так и не стрелял из него, но знал, что рука не дрогнет. После того, как он раскроил человеку череп топориком, моральные барьеры остались в прошлом.

Прислушиваясь к каждому шороху, Данилов приблизился к деловому центру "Потемкин". Небольшая двухэтажная коробка лепилась к торцу длиннющего Г-образного дома в девять этажей, который прозвали "китайской стеной".

Сама "китайская стена" выглядела страшнее всего, что Саша видел до сих пор. В том, что осталось от кирпичных домов, еще можно было разглядеть что-то величественное, как в руинах Парфенона. А в развалинах панельных этого не было. Ничего, кроме тоскливой жути. Ударная волна стала испытанием для труда архитекторов и строителей, давно истлевших в могилах. Целые подъезды просто развалились, рассыпавшись в труху. В других местах рухнули внешние стены, оставив стоять каркасы, похожие на обглоданные костяки.

Городские окна. Раньше, глядя на них, Данилов всегда думал о чужих жизнях, в которых есть и счастье, и любовь, и смысл. С завистью и тоской. Теперь за каждым была чья-то смерть и один на всех бессмысленный конец, но ему было не больно. Данилов был рад, что попал сюда не в первый день. Как будто его готовили к этому, спуская в ад постепенно, ступенька за ступенькой. Теперь он был готов. Тот новый "он", который не воспринимал себя частью мира людей и не мог сопереживать.

В "Потемкине" не могло быть ничего интересного. Продуктами здесь не торговали, только ширпотребом, бесполезным в нынешней ситуации. Тем меньше был шанс встретить здесь людей. На подходе к зданию Александр человека все-таки увидел…. На рекламном щите у автобусной остановки висел труп, похожий издалека на мешок. Саша подумал, что взгромоздить его туда было бы трудно без автокрана.

Данилов осторожно заглянул внутрь и перешагнул через лежащую на полу дверь. В помещениях с голыми стенами царило гулкое эхо. С потолка свисали сосульки, с пола им навстречу поднимались ледяные сталагмиты. Когда-то тут шли неслабые дожди. Обуглившийся пластик даже по прошествии сорока дней источал едкий запах, который пока доминировал над любым другим.

На первом этаже окон не было. Зато на втором из окна в торце открывался вид на площадь, которую предстояло пересечь - Данилов давно не был в городах, но, заходя в них, старался избегать открытых мест.

До цели отсюда было метров триста, и разглядеть "Оптиму" можно будет разве что в ночной бинокль, и то при условии, что трехэтажный "Дом быта" рухнул, и больше ее не заслоняет.

Правда он и не надеялся, что сможет пройтись по ней с тележкой. Учитывая игрушечные материалы таких построек, наверняка придется копать. Вот только встречать других старателей Саше не хотелось, для этого он и решил использовать этот наблюдательный пункт.

Еще возле боулинга Данилов показалось, что где-то в стороне кинотеатра "Орбита", одного из ближайших к ТЦ зданий, промелькнул огонек.

Прежде чем подняться по лестнице, Данилов оглянулся назад.

И увидел взгляд, но совсем не теплый и нежный. Он не успел даже испугаться, а рефлексы уже скомандовали мышцам, ружье в его руках начало подниматься, палец потянулся, чтоб взвести курок…. Но опоздал - кошмар во плоти, стоявший перед ним, был еще быстрее.

Сильный рывок - руку крутануло, кисть онемела от боли. Ружье оказалось у незнакомца, который каким-то образом успел уйти с линии выстрела. Раньше такая скорость развития событий ввела бы флегматика Данилова в ступор, но теперь его левая рука потянулась за ножом еще раньше, чем импульс достиг мозга. И достала бы, если б не рукавица, помешавшая ему быстро вытащить тот из чехла. Чужак опять опередил его. Данилов не видел движения руки. Просто в голове взорвалась кобальтовая бомба, а пол напрыгнул и ударил по лбу. На этом короткий поединок закончился.

Сознание не ушло, но боль, скопившаяся в глубине черепной коробки, заставляла лежать смирно, вспыхивая при каждом движении.

- Шустрый, зараза, - произнес человек, возвышавшийся над ним. Данилов видел только его ботинки со шнуровкой.

Где-то рядом послышались голоса. К ним приближались еще двое или трое. Александр понял, что попал как кур во щи. В лицо ему ударил свет нескольких фонарей. Над собой он видел три пары потрепанных валенок и одни берцы.

- Кто к нам пожаловал, - голоса доносились издалека, будто преодолевая толщу воды.

- Тушкан.

- Богатенький тушканчик… - рюкзак перекочевал с Сашиной спины в руки одного из новых.

Хлесткий звук удара.

- Мясник, ты чего? - голос, только что звучавший глумливо, превратился в блеянье.

- Грабли убери.

Последняя реплика принадлежала тому, кто отправил Сашу в нокдаун. И голос его казался странно знакомым.

- Так мы это… - оправдывался один из тех, что прибежали следом. Похоже, им было не больше двадцати, - Посмотреть хотели.

- Посмотрели? Отдыхайте. Правила забыли, да?

Молчание. Похоже, человек с жутким прозвищем был за старшего.

Лежа на покрытом снегом полу, Данилов гадал, что с ним станет. Будут ли его пинать, пока внутренности не превратятся в кровавую кашу, прирежут как свинью или не пожалеют пули? Он не угадал.

- А ну вставай, - прозвучало рядом. - Пройдемся.

*****

Кирпичный ящик чуть покосило, у него не было части крыши, но стены уцелели, а стекла отсутствовали и раньше. Здание было заброшено лет за пять до войны, когда кинотеатр разорился, проиграв конкурентам.

Снова память кольнула его, но уже гораздо слабее. Буквы на фасаде были еще видны. Тут он использовал не краску - откалывал по одному камешки с облицовки. Понадобилась вся ночь, но надпись долго радовала городские власти.

"Бухай. Колись. Скорее сдохни". Ее замазали, но чтоб она стала полностью не видна, пришлось бы ободрать все здание.

Главный вход был заколочен, но один из запасных, рядом с чьими-то каракулями: "эмо - чмо", через который раньше выпускали просмотревших сеанс зрителей, зиял распахнутой дверью. Туда они и направились.

Его затащили внутрь и тут же закрыли дверь на засов. Подталкивая в спину, погнали по лестнице. Оглушенный и полуослепший от чужих фонарей, Данилов вынужден был идти на ощупь, но его провожатым маршрут был хорошо знаком. Несколько раз парень падал, но его рывком поднимали на ноги. После третьего пролета лестница закончилась узким коридором с ободранными стенами и низким потолком. Вряд ли в эту часть здания пускали зрителей. На стене висела лампа - похоже, газовая, проводов к ней не тянулось.