- Да, - сказал он, - тут мы преуспели, и сегодня в мире нет...
- И ты в состоянии?..
- А то!!!
Он произнес это «А то!!!», как мальчишка, сбивший самолет рогаткой.
- Что же касается феномена смерти, то это всего лишь...
- Что?!
- ...всего лишь начало новой жизни.
Конечно, мы снова открывали друг друга. И удивлялись! Иногда мы с восторгом обсуждали какое-нибудь научное достижение:
- Из того углерода, что находится в твоем организме, можно сделать алмаз весом в несколько граммов.
- А из того, что в твоем?
Юра улыбнулся и сказал:
- А из моего - бриллиант, стоимостью в сотни карат.
Да, это было похоже на правду: цена его углерода заметно подскочила прямо на моих глазах. И я не переставал удивляться, с каким непреклонным старанием он лепил себе памятник из, как я уже говорил, из вязкой глины воспоминаний, на мой взгляд, с одной только целью: уцелеть в будущем.
- А правда, что все газеты пестрят о конце света?
Как раз в те дни газеты вытряхнули на свои страницы подробности об очередном предстоящем Армагеддоне.
- Правда, говоришь, - Юра лишь скептически улыбнулся, - где ты видел сегодня правду? Дурёж полный...
Я не мог не спросить:
- И этим ты зарабатываешь себе на жизнь?
- Я тогда уже созрел для мести и к тому же не мог устоять перед чарами такой перспективы.
- Чарами?
- Представь себе: я был очарован своим всемогуществом и свободой. Этим я удовлетворяю свое любопытство и живу в свое удовольствие. Немного моральных страданий и...
- Ты мог бы найти и другой источник доходов.
- Ты - тоже, - отрезал Юра. - Ничто не стоит так дорого, как жизнь человека, у которого есть деньги или которому они нужны в большом количестве.
- И ты этого никогда не стыдился?
- Стыд, честь, совесть... Что это такое?
- Это знает каждый благовоспитанный ребенок.
Юра снял очки, шумно дохнул на стекла и стал тщательно их протирать носовым платком. Затем улыбнулся.
- Ты же знаешь: я - дитя подворотни.
- Не юли, - сказал я.
- У меня, - проговорил, наконец, он, - работа нестыдная, хотя есть и не все, чем хвастают люди друг перед другом. Но того, что у меня есть, вполне хватает, чтобы быть счастливым. Меня тяготит лишь будущее, неопределенность...
Он продолжал тереть стекла.
- Скажу больше: у меня в предместье Парижа маленький карманный НИИ, там работают уникальные люди, мы строим свой мир по нашим чертежам и проектам. А наука должна хорошо финансироваться.
- Ты про банк мне расскажешь? - спросил я.
Юра тщательно расправил носовой платок, затем сложил вчетверо и, словно боясь помять уголки, сунул его в боковой карман, висящей на кресле куртки.
- А с совестью я всегда дружил и никогда не страдал от ее угрызений. И честь...
Он надел очки, и я увидел его черные глаза.
- ... никогда не терял.
- Именно такой ты нам и подходишь! - сказал я.
Он снова расхохотался.
- Правда, знаешь, иногда...
Юра приложил ладонь правой руки к сердцу.
- Что, свинец в груди? - спросил я.
Он кивнул.
- Слушай, - неожиданно спросил я, - а твоя скрипка цела?
- Ну да!..
Я искренне обрадовался!
- Извини, - сказал я, - мне нужно позвонить.
Я разговаривал с Юлей, а сам радовался тому, что с Юрой мы наверняка найдем общий язык.
- Теперь ты знаешь все или почти все, чем я жив, - заключил Юра.- А ты, ты расскажешь? Какой хренью ты занимаешься?
Пришла моя очередь.
Я рисовал ему свою Пирамиду золотыми красками с точеными ребрами и сверкающими на свету гранями, на вершине - крест, пик совершенства. У меня уже был опыт художника. В который раз я ваял это здание совершенства уже не пальмовой веточкой на песке, а на прочном фундаменте из самых надежных глыб, проверенных миллионами лет - на генах. Мой рассказ не привел его в восторг. Он, на мой взгляд, стал заскорузлым скептиком, и ничто не могло его поразить.
- В фундамент Пирамиды мы заложим гены всех человеческих добродетелей - справедливости, нежности, любви и свободы, гены света, успеха, любви и творчества, и любви, и любви, бесконечной любви. Мы выведем формулу любви и подарим ее человечеству. Мы туго забьем этот фундамент генами гения и таланта, созидателя и сеятеля. Мы лишим Пирамиду генов всех грехов и навсегда избавим человечество от злобы и зависти, жалкого тщеславия и ненасытного корыстолюбия, мы избавим людей от болезней и дадим им в руки рычаг вечной жизни. Мы густо засеем склоны Пирамиды пшеницей, ромашками и васильками, высадим вокруг нее секвойи и пальмы, разобьем розарии и вишневые сады, разольем моря и озера...
- Это будет рай? - спросил Юра, по-прежнему лежа в своем кресле с задранными на стол ногами.
- Это будет рукотворное Царство Небесное на Земле! - не без гордости произнес я, и ты будешь его творцом.
Юра какое-то время молчал, затем, приподнял очки на лоб, щурясь от яркого света, посмотрел в мою сторону своими близорукими глазами.
- Рукотворное?..
Я кивнул.
- Опять рукотворное... Знаешь, я, признаюсь, читал твою Нобелевскую лекцию... О твоей Пирамиде.
- Ну и как?..
- Туман... Эти люди, они ведь не так просты. Их столько...
- Да, - сказал я, - люди всюду, куда бы ты ни пошел, но...
Он не дал мне продолжить.
- Ты просто безнадежный мечтатель. Все, что есть на Земле рукотворного в скором времени превратится в труху. Мы не успеем даже глазом моргнуть.
- Юра, - сказал я, - все это не мечты, не прожекты, у нас все готово для построения Пирамиды. Ты не поверишь, - произнес я его любимую фразу, - но уже проведены маркетинг и менеджмент, осуществлен тотальный аудит ситуации, в деталях разработан проект Пирамиды, экспертиза подтвердила его жизнеспособность и очевидную целесообразность. Это кажется фантастикой, но это живая реальность, есть земля, ряд островов для нашего рая, есть люди - команда, ангелы и апостолы, созидатели и творцы. Наконец, в наших руках сосредоточены все самые современные технические, технологические и, если хочешь, моральные средства и способы этого величественного строительства! Готов бизнес-план и есть деньги, да, море денег...
- А Иисус?..
Юра надел очки и теперь сверлил меня своим тяжелым гипнотическим взглядом так, что, казалось, темные стекла очков вот-вот разлетятся в разные стороны.
- А Иисус у вас есть?
Я выдержал паузу и этот змеиный завораживающий взгляд, и тихо, почти шепотом и как можно более равнодушно произнес:
- Он всегда с нами. Не хватает тебя!
Молчание длилось не меньше минуты, затем:
- Ну, какой из меня ангел? Я же обыкновенный мясник, кил...
Я не дал ему договорить.
- Ты - ваятель, творец!
Он это знал и без моей поправки. Снова повисла тишина. По всей видимости, так его никто еще не называл, хотя он в это беспрекословно верил. Конечно, он - творец, созидатель и гуманист.
И непревзойденный альтруист. Он готов раздарить себя людям, каждой твари и каждой пылинке, но ему нужно знать, что дар этот не пройдет незамеченным. Жажда славы еще прочно сидела в нем, еще тлела и теплилась, грея его честолюбивое нутро, как уголек костра, ждущего свежей порции пересохшего сена: брось горсточку и - затрещит, запылает...
- Ты нам нужен, как ...
Я порылся в памяти, чтобы подобрать весомое слово.
- ... как крик! Понимаешь, как крик!..
Я произнес эти слова громко, четко и ясно, и этого было достаточно, чтобы Юра убрал ноги со стола и выпрямился в кресле. Он в ответ не сказал ни слова, я видел, как он борется с собой, как его распирает гордыня от того, что он признан, принят в ряды признанных, он высоко оценен мною. Я же не просто человек с улицы, не какой-то прожектер и ханыга, не пустопорожний мечтатель, я - убежденный прагматик, строитель, если хочешь, - бог. Ведь каждый из нас по-своему бог. По-моему, я по-своему тоже бог. Созидатель, творец. Не переоценивая своих способностей и возможностей, я могу смело заметить, что строительство Пирамиды, а по сути - Царствия Небесного на этой грешной Земле, теперь, вот сегодня, сейчас - вполне постижимое и реальное дело. Теперь это можно понять. Главное - положить начало, начать. Сегодня пришло, наконец, время свершения чуда, долгожданных планов Иисуса, наступило Второе пришествие...
Вот какими аргументами я зазывал его в Царство небесное. Я торопил его, ведь жить ему оставалось... всего ничего...
- Ты хочешь...
- Нет, - сказал я, - нет.
- Всего ничего? - спрашивает Лена.
- Да, считанные... годы...
Он ясно себе представлял, что не я один его принял и признал. В моем лице он сейчас получил признание самой передовой научной мысли планеты. Ведь нам достаточно было в двух-трех словах обмолвиться о наших делах и мы тотчас узнавали, кто чем дышит и чего достиг. Я достиг многого и тому есть существенные подтверждения. Нобелевскими премиями мир ведь не разбрасывается. И в интернете моя фамилия была чуть ли не первой из самых востребованных. В нашем, разумеется, кругу. Я приглашал его в свою команду, и, главное, - признавал беспомощность и бессмысленность своего будущего без его участия в нашем деле. Все это очень возвышало его в собственных глазах, это брало за живое, цепляло...
