Когда Иринка собралась в душ, зазвонил телефон.
«Славик!»
Она метнулась через всю квартиру, схватила трубку, но из-за дрожи в пальцах не удержала в руках, уронила, едва не выдернув шнур из розетки.
– Ало!!
– Что это тебя третий день не слыхать?
Всего лишь Анжелка.
«Она же ничего не знает! – подумала Иринка. – Ну, и… хорошо. Пусть не знает и дальше. Не надо мне больше советчиков».
Подруга меж тем продолжала:
– Всё по Славику киснешь? – и не дав ответить, затараторила: – Ничего, я тебя сейчас обрадую. Не знаю, правда, поможет ли тебе моя новость, я бы на твоем месте все-таки подумала, мало ли что, сама-то я ничего хорошего не жду, но ты так горевала…
– Говори толком!
– Что? – Словесный водопад на мгновение замер. Но уж кому, как не Иринке, знать, что остановить Анжелу, когда ей не терпится поделиться горячей новостью, невозможно в принципе. – Так я и говорю! Дослушала бы. Всегда ты так – не слушаешь меня, а потом проблемы всякие случаются. Адрес я нашла. Адрес твоего Славика. Ну, скажи, кто у нас молодец?
Иринка радостно хлопнула в ладоши. Точнее попыталась – помешала трубка в правой руке.
– Ты, конечно!
Да, этого у подруги не отнять. О парнях Анжелка знала всё. И не только о своих – на такой вот случай.
– Домашний? Настоящий?
– Нет, мыло. Электронную почту.
– Давай!!
Ручки рядом не оказалось, и Иринка записала адрес прямо в память телефона.
– Правильно записала? Проверь. И помни – ты моя должница по гроб жизни. Ладно, пока, мне в универ через десять минут выходить.
Нет, Иринка не была столь наивна, чтобы слепо верить в Славикову порядочность. Она и не ждала, что он ответит. Почти не ждала – так, теплилась слабая надежда. Слабая, как тлеющая искорка в потухшем костре.
Минут двадцать спустя, как раз, когда Иринка выходила из душа, почтовая программа призывно зазвенела: получено письмо.
В поле адресата стояло: Yaroslaw Levichev.
Мышка едва не выскользнула из рук, Иринка с трудом попала курсором в «открыть».
Лучше бы она этого не делала.
«Ты, наверное, уже слышала ту историю, которую про меня девки рассказывают? Так вот – я сам ее придумал. Чтоб жалостливее было. На самом деле всё у меня в первый раз нормально получилось. И даже более того. Просто вы, бабы, ни на что больше не нужны. А если дать вам шанс – вы садитесь на шею и начинаете тянуть деньги. До тех пор, пока не выдоите мужика до дна.
Способов миллион, я их все уже перевидал. Твой, с ребенком – тоже. Не на дурака напала: я эту разводку знаю, друг рассказывал. Ни хрена ты не беременна, не ври. Это ты меня на жалость раскручиваешь, на совесть давишь, чтоб я прибежал и начал вокруг тебя прыгать: «ах, ох, бедная девочка, я как истинный джентльмен теперь должен жениться, пойдем в ЗАГС, дорогая». И так далее. А потом, после Мендельсона, выяснится, что у тебя либо выкидыш, либо ложная беременность. И никакого ребенка нет и не будет.
В общем, не вешай мне лапшу на уши. Я куда умнее, чем ты думала.
Так что не пиши мне больше. Не хочу ничего про тебя слышать. Ты такая же стерва и сука, как и все остальные.
p. s. И вообще – о резине должны бабы заботиться, а не мы. Вам же рожать».
Иринка смотрела на экран и не понимала, что там написано. Сглотнула комок в горле, но он появился снова, а на глаза навернулись слезы, хотя за последние сутки их запас, казалось бы, окончательно иссяк.
Она тряхнула головой, надеясь, что кошмар исчезнет, а письмо сотрется, словно его никогда не было.
Чуда не произошло. Тогда Иринка, аккуратно ткнув мышкой, удалила его сама, потом очистила папку «Удаленные», а потом еще и стерла временные файлы Интернета.
Не было такого письма. Не было. Никогда.
Она продолжала машинально нажимать на какие-то баннеры, кликать на ссылки. Но в содержание особо не вчитывалась – картинки мелькали перед глазами, как хоровод неоновых реклам за окном автомобиля. Девушка бродила по Сети в отупении, не замечая, что делает, рука с мышью словно бы жила своей жизнью.
Наверное, только она одна сейчас и жила в Иринке. Всё остальное в ней умерло, кроме разве что еще одного, маленького, почти невесомого комочка, которому все вокруг отказывали в праве на существование.
Больше всего на свете Иринке сейчас хотелось лечь, закрыть глаза и заснуть. Надолго. Может быть, очень надолго. А когда проснуться – узнать, что никаких проблем больше нет, что всё счастливо разрешилось. Ну а если так не случится никогда, то лучше вообще не просыпаться.
Иринка помотала головой, отгоняя дремоту. Намеренно широко открыла глаза, чтоб не слипались.
И замерла. Оказалось, что за время бесцельных блужданий, она забрела на свой любимый «ЧатЛанд» – привычная картинка, бегущие одна за другой разноцветные строчки чатовской болтовни, калейдоскоп баннеров по краям.
Всё, как всегда, кроме одного: в правом верхнем углу, с припиской «на правах рекламы», серебристо мерцали три короткие строчки:
«Суицида. нет – Реабилитационный кружок помощи потенциальному суициду. Зайди к нам, если тебе плохо, если тебя никто не хочет слушать. Здесь тебе помогут».
Курсор указывал точно на середину баннера. Иринка дернула мышь, уводя стрелку в сторону, и случайно задела левую клавишу.
Экран мигнул, потом потемнел, окрасился синим. Сверху начали падать буквы, по одной, но довольно быстро, пока не сложились в девиз: «Здесь тебе помогут. Ты больше не одинок».
Зима. Почти по Стивенсону
Нет, сегодня что-то не получалось.
Игорь видел это по лицам. Обычно они светились счастьем от общения со своим любимым Учителем, смотрели в глаза и ловили каждое слово. Даже те, к кому удавалось пробиться с превеликим трудом, – Ириска, например, Катя-Катёнка или Олег Пустин по кличке Пустой, – даже они оживали во время Церемонии, как будто просыпались от вековечного сна.
– …помните об этом, ибо сказано: красота жизни превыше красоты смерти!
Но не сегодня. Игорь и сам чувствовал, что голос его звучит не так убедительно, а из слов ушла могучая внутренняя сила, и вместо зажигательного призыва выходила какая-то безжизненная риторика одних и тех же порядком поднадоевших фраз.
Словно зацарапанная пластинка с архаичного патефона.
Проповедь неслась по привычному руслу, а мысли ворочались неохотно и тяжело. Проклятая голова! Совсем ни к чему было вчера так напиваться. Конечно, повод вполне достойный: проект «Суицида. нет» заметила правозащитная организация откуда-то с Урала, выразила желание профинансировать, пригласила на встречу… На радостях Игорь бросил подопечных – хорошо, обошлось без эксцессов, – прихватил, что положено, и поехал в Подольск, к своим. Отмечать. Ну, и Рождество заодно, раз уж так совпало.
