— Направлены войска, — зеленый комментировал понятные одному ему цифры и диаграммы на терминале. — Корректируется орбита военных платформ.
— Значит та-ак?! — радость Фрестора вмиг превратилась в гнев. — Профессор, ты закончил?
Это был не вопрос, а утверждение, подкрепленное направленным в грудь Краммера лазером.
Часы показывали 8.04.45 вечера по мировому времени. Терять было нечего. Генератор эмоций заработал снова, и жизнь стала медленно выходить из тела Батти, накапливаясь в Машине Смерти. Наконец, порция жизни оказалась достаточной, чтобы передать ее Терперу. Было 8.04.59.
Но в 8.04.50 Баттлер Фенлоун-старший, узнав по собственным каналам местонахождение сына, открыл чемоданчик и нажал на кнопку, активизируя давно готовую систему безопасности.
Электрические волны распространяются со скоростью света. Лазерный луч с личной военной платформы Фенлоунов — тоже. Плюс — время накачки лазеров.
Мысль распространяется гораздо медленнее, поэтому последний в мире гангстер так и не узнал, что случилось. Его уничтожил первый луч с военной платформы, мелькнувший почти параллельно горизонту. На сотни метров от острова протянулась полоса пара от вскипевшей по пути луча воды.
Сердце Батти колотилось так, что было, казалось, слышно на соседнем острове. Не нужно было никаких низкочастотных колебаний, чтобы выдавить из ребенка эмоцию, достаточную для передачи жизни. Машина Смерти работала все так же. Ей не нужно было тело-приемник.
Второй луч испепелил профессора вместе с машиной и уничтожил домик семьи Ши.
Батти Фенлоун-младший был спасен в прямом эфире, и как только зрители осознали это, пошла реклама корпорации «Космические Энергосистемы».
Эпилог
Батти Фенлоун выжил. Правда, ему пришлось менять выжженные хрусталики в глазах и половину кожи. К тому же, он потерял 30 лет жизни.
Но он поступил-таки в закрытый колледж, а когда закончил его — купил себе еще 50, причем на собственные деньги, заработанные на книге воспоминаний. К тому времени Фрэду Фенлоуну надоело жить, и он не покупал больше жизни.
А у детей теперь не оставляют больше года жизни. На всякий случай, чтоб не сперли.
История третья ОДИН ДЕНЬ ЖИЗНИ
4 июля 2120 г.
УТРО.
Теплый ветерок легкими дуновениями доносил со свалки резкие запахи гниения и разложения. Лежащие на скамейке газеты шелестели статьями о пребывании президента Тихоокеанского Содружества Б. Фенлоуна в Нью-Йорке. Разгоняя серый влажный туман, поднималось солнце. Человек, разбуженный его первыми лучами, был молод и когда-то прилично одет. Он вылез из-под вороха газет, отряхнул подсохшую за ночь грязь, почесал щетину на горле и сладко потянулся, с удивлением обнаружив, что трезв, как стеклышко.
Наступал новый день, последний день в его безумной жизни. Месяц назад у него было дело, и была надежда на будущее. Двадцать девять дней назад акции Третьего Тихоокеанского Банка были закуплены с оплатой через неделю по довольно низкой цене. Сделка обещала огромные доходы Третий Тихоокеанский был одной из самых процветающих контор. Двадцать семь дней назад Президент объявил о намерении покупки контрольного пакета Третьего Тихоокеанского. Двадцать шесть дней назад весь мир узнал, что банк вот уже год находился на грани разорения, и теперь — перешагнул эту грань. Двадцать два дня назад Одри Л. Клинтон расплатился за акции, представлявшие теперь интерес только для будущих коллекционеров. У него у самого была такая коллекция. Тогда она пополнилась.
Собственно, он не потерял все, что у него было. Того, что осталось, могло бы хватить лет на тридцать-сорок спокойной жизни без особых запросов, но разве мог такой вариант устроить Одри Л. Клинтона?
Дальнейшее помнится смутно. Он продал остаток своей жизни, снял деньги со всех счетов, и — череда ресторанов, казино, баров… Каждый день все более и более дешевых… Лица женщин и партнеров по карточному столику быстро менялись, пока не соединились в одно, оскалившее зубы в едкой ухмылке судьбы. С тех пор он видел только это лицо.
Вот и сейчас оно смотрело на него с экрана на витрине. Лицо Старины Филиппа.
— Сегодня — финал Лотереи ГагА! Участвуют все!
Посмотрев в миллионный раз на двух идиотиков из рекламы, выигравших Большие Деньги, он вспомнил, что именно это и было первой причиной его необычной трезвости. Каждый год он тратил на Лотерею кучу денег, и иногда даже выигрывал по мелочи. Вот и решил перед смертью посмотреть любимое шоу. Даже и день специально выбрал, и ставку сделал приличную…
Вторая причина была тривиальнее — денег на выпивку совсем не осталось еще вчера днем.
Улица резко оборвалась, показалось ограждение свалки из колючей проволоки. Непищевая крыса перебежала дорогу, испугавшись проходящего человека, и скрылась в стоящем напротив мусорном бачке. Одри размышлял о жизни и смерти.
«У крыс все по старому. Каждая держится за свою жизнь, не знает, когда суждено умереть. А мы… Мы уже знаем. Вот если бы я разорился в позапрошлом веке — пошел бы топиться в Темзе. Так написано в каком-то детективе. Никогда не мог понять — что такое Темза.[8] Видимо, что-то химическое. И никакой гарантии, что действительно умрешь. Дикость. Сейчас лучше. Все умирают своей собственной естественной смертью. Когда хотят, тогда и умирают. И каждый знает, когда он хочет умереть.»
Асфальт кончился. Кончилась и свалка. Сзади был город, впереди — на горизонте — зеленела полоска леса.
«Совершенно не помню, когда я был в лесу. Как просто, оказывается, жить.»
Это был не лес, а скорее парк. Но человеку, который всю жизнь был занят Большими Деньгами, эти чахлые кустики, высаженные рядами, казались таежными дебрями. Одри понял, что заблудился.
Через несколько часов его желудок требовал закусить, а мозг — выпить.
«Так вот она, моя смерть. Никогда не думал, что я умру не по собственному желанию. Я умру! О, я даже не увижу Финал!» — Одри запаниковал. Он понял, что хочет жить, и не просто жить, а бороться за существование, как и все дикие твари в этом лесу. — «Я хочу есть! Я буду охотиться! Я стану питаться непищевыми крысами, я построю дом из деревьев!» — В стремлении жить было как-то забыто, что дата смерти сегодня. Появилось предчувствие, что жизнь не закончится, и что впереди у Одри Л. Клинтона — нечто гораздо более интересное, чем какая-то лотерея.
Он со звериным рычанием (ну, на самом деле это было нечто среднее между визгом и стоном) набросился на витрину пищевого автомата…
Так и не умерев от голода, одичавший бизнесмен добрался до информационного монитора. Обратный путь через лес до города ему показывал голографический проводник.
