На каждом этаже только одна круглая комната, в центре — лестница на следующий этаж. Меблировка тоже ничем не отличалась от интерьеров пограничных твердынь: ящики вместо столов и стульев, деревянные кровати, груды мешков с каким-то добром, развешенное по стенам оружие. Только пушек у бойниц не было.
В одной из комнат Ральф увидел человека — худого, с длинными пальцами, с серой кожей, в потрепанной рубахе и штанах. Человек сидел на кровати и безучастно смотрел в потолок. Меченые старательно сделали вид, будто ничего не заметили, и лишь ускорили шаг.
В верхних комнатах дождевые встречались все чаще. Они сновали по лестницам, едва не сбивая с ног все таких же невозмутимых меченых, таскали мешки, но не издавали ни звука — только ступни с длинными цепкими пальцами шлепали по каменному полу.
Нередко дождевые передвигались на четвереньках — причем очень быстро и ловко.
Ральф сторонился этих существ, которых в мыслях уже не называл людьми. Он убедил себя, что у них склизкая кожа, а отдающее кислой вонью дыхание — наверняка ядовито. Кроме того, на пальцах рук и ног можно было заметить острые когти, которые дождевые могли втягивать и выпускать — словно кошки. Иногда какой-нибудь особо юркий пробегал прямо по потолку.
После долгих часов тишины резкий вибрирующий крик-вой заставил Ральфа вздрогнуть.
Он едва не уронил меч. А дождевые засуетились, заметались по лестницам — да так, что трое путников вынуждены были остановиться в одной из комнат. Рыцарь и Тряпичник все также делали вид, что никого не замечают, хотя вокруг них бурлило море серых спин.
В оконные проемы стали влезать дождевые. Они торопиво спрыгивали на пол и терялись в толпе собратьев. А крик все продолжался. Башня гудела.
Рыцарь стоял у окна, сложив руки на груди. Он казался спокойным и безмятежным, словно статуя. Когда поток протискивавшихся в оконный проем существ иссяк, меченый с силой захлопнул свинцовые ставни. Тряпичник, обернувшись к Ральфу, жестом показал, что они должны поступить также.
Люди прошли вдоль стен башни, закрывая окна, отсекая сиреневые лучи, без которых сразу стало темно.
Ральф тщательно запирал ставни на щеколду, когда вдруг услышал царапанье снаружи.
Он замер в нерешительности, на него тут же налетел Тряпичник и заорал:
— Ну закрывай же! Не стой!
— Там кто-то…
— Плевать, закрывай!
В голосе меченого чувствовалась неподдельная паника. Ральф пожал плечами и сделал как ему говорили, стараясь не думать о существе, которое висит над пропастью и скребется, оставляя следы когтей на свинце.
Их совместными усилиями комната погрузилась во мрак. Дождевые затаились по углам и под лестницей, даже их дыхания не было слышно.
Ральф сел, прислонившись спиной к стене, вытянул ноги. В тишине тихий скрип когтей о ставни казался оглушительным.
— Почему нельзя пустить их внутрь?
Неизвестно откуда взявшееся эхо повторило его слова — и это был единственный ответ, который получил Ральф. Он вздрогнул: в тишине да темноте могло случиться всякое. Возможно, меченые бросили его и уже спускаются вниз. А может, они ползут к нему, с кинжалами в руках. Кто знает, вдруг мерзавцы видят во мраке, как кроты, недаром ведь в пещерах живут.
Ральф вскочил на ноги, обнажив меч. Затхлая тьма всколыхнулась — и снова все замерло.
— Эй!
И на этот раз только эхо ответило ему.
«Проклятье! Если они слышали, то теперь знают, где я…» Ральф пошел вдоль стены, напряженно сжимая рукоять меча. Левой рукой он касался каменной кладки, потом вдруг почувствовал спокойную прохладу металла.
Ральф поднял щеколду и ударил кулаком в ставни. Они отворились, впуская внутрь сноп ярко-синего дрожащего света. Дождевой, уцепившийся снаружи за выступ подоконника, откинулся назад, едва не сорвавшись.
— Че ты делаешь! — заорал Тряпичник, который вовсе не собирался нападать, а смирно сидел в углу на ящике.
— Пускай, — сказал Рыцарь. — Тут карниз над окнами, ничего. Пусть чистенький посмотрит.
Ральф хотел наорать на меченых и потребовать, наконец, разъяснений, но существо за окном вдруг заговорило, глухо, неуверенно выговаривая звуки:
— Дождь, — сказало оно. — Дождь.
В темноте пещеры медленно падали капли, излучающие синий свет. Некоторые вытягивались в длинные струны, а после разрывались на множество мелких брызг. По стенам башни струились ручейки и водопадами обрывались в пропасть с карнизов.
Ральф зачарованно смотрел, как пока редкие капли падают вниз, освещая самые дальние уголки пещеры. Дождевой у подоконника притих, опустив голову. Синяя вода растекалась по его серой коже и впитывалась, оставляя черные пятна.
— Красивый дождь, — сказал Ральф.
Существо подняло голову. Яркая ультрамариновая полоса на его щеке стремительно темнела и заполнялась кровью. С подбородка срывались багровые и синие брызги.
— Иди внутрь! — закричал Ральф, и в тот момент хлынул ливень.
Фосфорецирующие струи прошивали тьму, будто стрелы. Крупные капли тяжело колотили по карнизам.
Существо подставило дождю лицо. Вода смывала черты, разъедала плоть, отрывая кровоточащие куски, обнажая белые кости, которые тут же становились черными.
Ральф вцепился в подоконник, с ужасом глядя, как на его глазах живое существо тает, будто ледяная фигурка в оттепель. Он чуть не закричал, когда дождевой протянул ему руку, изъеденную водой до кости. Но в тот миг из грудной клетки несчастного вырвался поток синей фосфорецирующей жидкости, и то, что всего несколько минут тому назад было дождевым, упало вниз, распадаясь на сверкающие капли.
— Ну, как тебе? — проскрежетал Рыцарь, подходя к Ральфу. — Это то, что ждет нас, меченых. Не всех, но… Большинство из нас рано или поздно теряют разум, потом облик, становятся серыми ублюдками, которые веки вечные ползают у озера и укрепляют стены башни, чтобы ее не сгрызла вода. А когда заканчивается их личная вечность, тогда остается вот так вот стоять под дождем и ждать пока тебя растворят чужие души. Мы станем водой, синенькой водичкой в этом проклятом озере.
Мне кажется, этого вполне достаточно, чтобы ненавидеть таких, как ты.
День невезения Пламя костра потрескивало, взвиваясь над грудой сухих веток. Ральф и меченые сидели на бревне и жарили кролика. Оказалось, в одеждах Тряпичника был спрятан небольшой арбалет, с помощью которого тот и подстрелил животное.
Шагах в трехсот от их лагеря виднелся шпиль башни дождевых. Он продырявил поверхность земли и возвышался над густой зеленой травой. Ветра и дожди сгладили неровные стены, а луны высветлили их, превратив из темно-коричневых в охристо-серые.
