Несколько долгих секунд он стоял напротив клириков, как громом пораженный, и прикидывал шансы выбраться с планеты в компании с обезумевшей жрицей.
— Дор стратег? — в недоумении окликнул его один из стариков.
— Простите? — очнулся Элай.
— Где мы можем расположиться? Не нужна ли наша помощь? Я и дор Сайлор готовы приступить к работе в любой момент.
— Нет, помощь не нужна, — решился Элай. — Но как только что-нибудь появится, то я вам сразу же сообщу.
«О да, говнюк. Ты хорош. Ты сам себя достоин!»
— Комнаты сейчас вам выделят, — засуетился стратег и вдруг остановился. Святой Лоден, до какой степени он готов опуститься? Превратить единственного друга на этой планете в овощ? В волшебную рабыню? Нужна ли ему такая жизнь?!
Элай остановился, чувствуя, как тоскливо стало на душе. Горло словно сдавили невидимые руки, и Ловсон открыл забрало шлема, надеясь хоть так получить глоток свежего воздуха. Не помогло. На лбу выступила испарина.
Если он скажет о Наре, то ему конец. Клещ прикончит его в течение четырех дней. А если не скажет… То в кого он превратится? В того жреца-мутанта, погибшего на «Рывке»? В боевого лорда Дракона?
— Постойте, уважаемые доры, — сказал Элай. Пришло время сделать самый важный шаг в его жизни. Проявить хоть толику смелости. Подумать не о себе, а о других. Ему вспомнился сегодняшний поступок Рудольфа. Отчаянный парень, храбрец. Настоящий человек. — Я ошибся. Мне нужна ваша помощь, — выдавил из себя Элай. — Наша жрица пострадала.
И улыбнулся. Ему вдруг стало так легко. Так хорошо и просто, что, наверное, впервые за много месяцев, а то и лет, он почувствовал себя по-настоящему счастливым.
— Она много для нас сделала, и теперь наша очередь помочь ей.
* * *
Когда клирики, бережно поддерживая Нару, вывели девушку из каюты, Ловсон стоял неподалеку, но так, чтобы не попасться ей на глаза и при этом самому видеть жрицу. Рядом с ним оказался вездесущий Рудольф, который хотел было остановить служителей Медикариума, но Элай перехватил его за локоть.
Нара плакала. Нара пыталась вырваться. Нара звала Элая. Гигант-ловур недоуменно смотрел на своего командира.
— У нее все будет хорошо, — сказал ему Ловсон. — Теперь у нее все будет хорошо.
Стратег «Имперских карателей» улыбался.
Ланс Гарбандер
Вечер четырнадцатого дня
— Там мертвецы! — прошептал Эвик и растеряно посмотрел на командира. В его больших, небесно-голубых глазах бурлила тревога. — Торчат прямо у дороги.
— Дорога? — оживился Фаб, а Ланс тут же вызвал на внутреннюю сторону забрала карту местности. Дорог тут быть не должно. Неужели заблудились?!
— Сколько их? — поинтересовался Гарбандер.
Тактик ожег его гневным взглядом, но Ланс и виду не подал, что заметил недовольство командира. Хватит уже с ним возиться.
— С нашим пятеро будет, — облизнулся Эвик и в ожидании воззрился на него.
— Некробойцам ближе подходить нельзя, — заметил Сан. Он откровенно скучал, развалившись на мху и подложив под голову шлем. — Там внизу явно кто-то есть, и этот кто-то значительно мощнее нашей мертвоводки.
— Что с рацией? Поймали что-нибудь? — обратился Ланс к Зиме.
Фаб недовольно заворчал, но его проигнорировали. Гарбандер почти перестал считаться с командиром. Если солокерец туго соображает — никто от этого страдать не должен.
— Пусто, — кротко отчиталась коротко стриженая блондинка. Вместо левого глаза у нее был белесый имплантант грубой работы. Ланс знал, что девушка специально поставила себе столь жуткий протез. Мужчина воспринимает женщину как равную, только если не имеет желания с ней переспать. — Я дала оповещение по всем доступным мне частотам, никакого ответа нет. Но, судя по уровню излучения, мы входим на границу какого-то объекта.
— Объекты Храмов? — предположил Сан.
Он переглянулся с Зимой, и Ланс отвел взгляд. Несмотря на уродство его подопечной — роман она все-таки закрутила. И старательно скрывала постыдную слабость, не догадываясь, что половина отряда в курсе ее амурных похождений с командиром Синей группы.
— Возможно.
— Надо спускаться и аккуратно осмотреть дорогу в обе стороны. Феноса оставим тут со жрицей и некробойцами. Может быть, здесь где-то окопались ее коллеги по Медикариуму, кто знает, — решил Ланс.
— Так, мужчины. Я здесь! Смотрим на меня и слушаем внимательно! — вмешался, наконец, Фаб. — Меня слушаем, да?
Сан перевел взгляд на тактика и не удержался от зевка.
— Пасть захлопни, обезьяна, — немедленно прокомментировал это Гурен и тут же расплылся в неловкой улыбке: — Шучу, конечно.
Ланс углубился в изучение карты. Если здесь и есть какой-то храмовый объект, то он точно на том конце дороги. Потому что до ближайшей трассы, уходящей прямиком на город, еще миль шестьдесят, как минимум. Но если Эвик видел что-то внизу, значит, так оно и есть.
— Сейчас Алые спустятся вниз и все проверят. Мы закрепимся здесь. Фенос со жрицей и мертвяками на дальней стороне. Всем ясно? — распорядился, наконец, Фаб.
— Так точно, — отстраненно отчитался Ланс. — Разрешите выполнять?
— Давай уже, не тормози, — поморщился Гурен.
— Алая группа, на выход.
Они снялись ловко и безмолвно, настороженно вглядываясь в лес.
— Огонь просто так не открывать. Зима — ты на связи, сканируй каналы. Постоянно веди передачу о том, что мы солдаты его величества, — тихо передал на общей частоте Ланс.
— Зима — принято.
Фигурки его солдат бесшумно скользили вниз по склону, огибая зубья скал и переступая через поваленные деревья. Лес звенел пением птиц, сквозь кроны пробивались теплые лучи заходящего солнца и рисовали на мху чудные узоры.
Мертвецы стояли там, где их и заметил Эвик. Собравшись небольшой кучкой, будто совещаясь. Некробоец из «Дыхания» рядом с товарищами казался яблоком среди горошин. Подул ветер и принес уже знакомый, ненавистный запах болот, перемешанный с тошнотворно-сладкой вонью гнилой плоти.
Ланс снизил чувствительность фильтров. Уж как-нибудь без местных ароматов переживет. Приблизил изображение на забрале, изучая покойников.
Два мертвеца с нашивками «Карателей» были довольно свежими. Еще один едва держался на тонких подгибающихся ногах и неловко цеплялся за товарищей костлявыми руками. Этого подняли спустя много дней после смерти. Бесполезный труп.
У пятого, если считать некробойца, на шлеме был выгравирован клык, и точно такой же символ, потемневший от времени, красовался у него на наплечниках. Забрало покойника треснуло, и наружу из головы мертвеца что-то торчало.
