Но он повременил с аквавитом, прошёл в кабинет и развернул свиток памятной записки.
Итак, лунная миссия. Вылет тотчас по получении согласия доблестного рыцаря. Продлится около трёх недель. Доблестного рыцаря просят употребить его авторитет и влияние с тем, чтобы получить от Небесов право свободного пролёта к Луне каравелл Навь-Города. При любом исходе переговоров Навь-Город будет вечно признателен Крепости Кор. Как жест доброй воли Навь-Город просит Крепость Кор принять дар — три тысячи унций навьгородского серебра.
Подмазка хороша — сейчас серебро было в цене, всяк под предлогом защиты от существ измерения Зет готовил антимагическое оружие. Серебро в войне против магов (или между магами) — что уран в войнах Межпотопья. Стратегический материал, значение которого не переоценить. Три тысячи унций. По странному совпадению, именно столько он сейчас и весит.
Фомин неодобрительно посмотрел на живот. Как не маши мечами перед зеркалом, не прыгай и не отжимайся, а настоящей нагрузки нет. Другое дело — поход к Чёрным Скалам, шесть суток без крошки во рту, какой живот…
Да, за три тысячи унций его не на Луну — к Плутону отправят. Пешком. Чтоб саван принести для суженой.
Он написал отчёт о встрече, запаковал теперь уже в красную цисту, знак экстренности, и отправил наверх. При виде красной цисты дежурный помчится, не щадя лошадиных ног, прямо к Командору. Посмотрим, каков будет ответ. И когда, фомин готов был биться об заклад, что угадает, да не положено послам — о заклад-то. И не с кем спорить. Спит Туун-Бо.
Две следующие склянки он провёл в гимнастическом зале, сгоняя лишние унции. Теперь можно, награда уже назначена. Бегал, прыгал, размахивал саблями, лупил мешок с песком всеми конечностями — в общем, дурачился вволю. Потом отмокал в горячей ванне. Чем особенно хорош Навь-Город, так это минеральными источниками. Тут тебе и бор-жом, и нарзан, и ессентуки. Пей, лечись, набирай силу впрок.
Ума бы набрать.
Он вылез из ванны распаренный, полный подземной энергии. После такой ванны и есть не нужно, но он всё-таки поел, ограничивая себя. Кто его знает, какая каравелла у навьгородцев, вдруг каждая унция полётного веса на счету. Однако… Сидят себе под землёю, роют кривые ходы, строят санатории, выращивают мясные и молочные грибы, часть которых перегоняют в аквавит, добывают всякие полезные ископаемые — и мастерят межпланетные каравеллы! И здравница, и житница, и кузница!
А ведь лететь на чужом, неизвестном корабле, пожалуй, пострашнее будет, чем с вурдалаками сражаться. Какая-нибудь тележка на гептиловом ходу… Отовсюду дует, трясёт немилосердно, да ещё какой бортмеханик попадётся…
Он начал напевать под нос песенку про бортмеханика, которому велено не напрягать зря мезонные двигатели, ибо их мир, мир, откуда они стартовали к Маленькому Муку, ушёл вперёд на тысячелетия и спешить, собственно, некуда.
Тут и пневмоприемник зазвенел — почта сверху прибыла. Циста самого высшего порядка, все дела побоку, пока не ознакомишься с посланием.
А у него и дел-то никаких. То есть дел куча, но — мелких, повседневных, которые вполне могут и подождать.
Он вскрыл цисту.
Писал сам Командор! Поздравление… оказанное доверие… редкий случай сблизиться с навьгородцами… укрепить влияние Крепости… с честью нести…
Если перевести на язык простой, обывательский, ему предписывалось: а) лететь с навьгородцами, б) быть в курсе переговоров Навь-Города и Небесов, в) причём стараться, чтобы Крепость Кор набрала как можно больше баллов, и обеспечить постоянное участие Крепости Кор в дипломатическом процессе, г) узнать побольше о подземных поселениях Луны, буде они существуют, и завязать с ними отношения тож.
Только и всего.
Одевшись максимально парадно — золотое и серебряное шитьё, вместо сабель — шпажонка, дарованная ему герцогом Ан-Жи как символ рыцаря Империи (таких вообще насчитывалось четверо, включая герцога). Шляпа с плюмажем редкого подземного существа, золотые шпоры с бриллиантиками, в общем — самодвижная новогодняя ёлка. Навьгородцы это ценят.
Сейчас на улицах Навь-Города редкие прохожие взирали на него с почтительным изумлением. Хорошо, детишки толпою не бегут вслед.
По улицам посла водили…
Канцлер встретил его на пороге. Дважды за день встретиться с Унмарком — удовольствие ещё то. Но тяготы службы положено стойко превозмогать.
После пышных и утомительных приветствий (положение обязывает, исторический момент) он передал согласие Крепости — чрезвычайный и полномочный посол Крепости Кор примет участие в лунной миссии в качестве гаранта переговоров и генерального посредника.
— Мы очень рады. Миссия отбывает через шесть склянок. — Сегодня Унмарк был в ударе. Сюрприз за сюрпризом.
— Очень хорошо. — Ошеломлённый Фомин поспешил откланяться.
Инстинктивно он ждал перегрузки и сейчас был растерян — не внешне, даже не внутренне, а на уровне подсознания.
Может, и не летим мы вовсе никуда?
— Вам, доблестный рыцарь, сей вид, полагаю, не в диковинку. — Паладин Ортенборг едва заметно шевельнул бровью. И стюард, выросший невесть откуда, разнёс бокалы с амброзией.
Внизу проплывала Земля — фраза банальная и отчасти неправильная, но по сути верная. Вернулась эра Монгольфье. Диалектика. Развитие по спирали. Воздухоплавание, затем аппараты тяжелее воздуха, ракеты химические, ионные, мезонные, и вот — космоплавание. Магия. Или, если угодно, гравитоника.
Иллюминатор роскошный, большой, даже страшно — не лопнет ли? Или шальной метеорит, брошенный сорванцами из пояса Кейпера, расколотит красотищу?
Он успокоил себя надеждой, что иллюминатор, верно, ложный, как и окна в посольстве.
— За космический флот! — Паладин, как искушённый дипломат, выбрал тост, приятный всем — навьгородцам, поскольку именно их каравелла несла миссию, Фомину, бортмеханику межзвёздника «Королёв», и, уж конечно, Небесам, флот для которых воистину был всем.
Фомин медленными глотками выпил до дна — как и полагается пить амброзию по навьгородскому этикету. Это-то он знает. Перенял.
Фомин оглянулся. Кают-компания навьгородского межпланетника мало чем отличалась от малого салона леди Ди, Кругом все свои — паладин Ортенборг, хранитель Туглон, магистр Хаммель и доктор Гэрард. Такая вот миссия отправилась к Луне. Ещё стюард Гар-Ра и слуга-на-все-руки Сойер, что трудится в каютах — раскладывает вещи, стелет постели и что там ещё положено делать по корабельному уставу.
Экипаж, командир и штурман там, куда пассажирам соваться нечего, — в КУПе. Кабине Управления Полётом. Всех перебрал, никого не забыл. А толку-то? Судовую роль пусть капитан ведёт или вот паладин Ортенборг как глава навьгородской миссии. Он, Фомин, генеральный посредник и гарант переговоров, должен посредничать и гарантировать, когда время придёт. А сейчас…
