– Корабль…
– Да. Они говорили про корабль. Я бросилась вслед за ними. Там, наверху, творилось нечто ужасное. Огонь. Кругом один огонь. Огромный корабль убивал их. Они бросались на него вместе с птицами и зверьем. И даже лес помогал им. Но… Я вдруг увидела того юношу, которого волокли внутрь корабля. Я бросилась, чтобы спасти его. Я дралась. Поверь мне, я дралась во сне. Но неожиданно меня охватило жаркое пламя. Стало невыносимо душно. И… Я проснулась. И больше никогда не видела снов. Никогда. Последнее, что я помню, так это то, что юноша назвал меня именем Росси. Вот и все.
Минут десять я сидел опустив голову. Не было мыслей. Не было чувств. Только капли слез стекали по щекам. Одна за другой. Одна за другой. Как грустно. Вспомнить мир, в котором жил. И который погиб.
– Язык. Ты не сказала про язык?
– Не знаю. Папа говорил, что это атавизм. Старый древний атавизм. Вероятно, моими предками были вовсе не обезьяны, а ящерицы. Или те существа, которые мне снились.
– Или в тебя вселилась душа Росси. Как ты вычислила меня?
– Тоже не знаю. Почувствовала, что должно что—то случиться. А когда увидела, то поняла, что ты именно тот, кто снился мне.
– И это дало тебе повод убивать меня?
– Я сходила с ума. Я злилась. Я думала…
– Много думать вредно. Какое у тебя задание?
– Узнать как можно больше о Зазеркалье. Существующие технологии. Вооружение. Промышленность. Возможность оккупации.
– Глупо.
– Теперь и я это понимаю.
– Почему здесь нет твоего отображения?
– Во время перехода через границу мы натолкнулись на зеркальный научный корабль. Я в это время находилась в первом «Зеркальном гробу» и успела. Вероятно, вторая Янина допустила оплошность и погибла. Но иногда мне кажется, что в настоящее время она находится на нашей территории. Согласно законам зеркальности.
– Ты не похожа на Ночного Охотника.
– Папа готовил меня с детства. А физическая подготовка совсем не обязательна для агента—женщины.
– Что за сокровища, про которые ты мне мозги вкручивала?
Янина впервые за всю беседу рассмеялась.
– Так я называла того юношу. Из снов. Сокровище. И я искала именно его. И, кажется, нашла. Ты уважаешь меня, муж мой?
Стоп, стоп, стоп! Неужели все так далеко зашло? Я ничего не помню. Я абсолютно ничего не помню.
– Я ничего не помню. И именно поэтому…
– Ты все помнишь, Счастливчик. И не говори мне неправды. Не забывай, что я тоже Ночной Охотник.
Действительно. Мало ли чего я не помню. Ну и что? Было так было. Но это не дает ей никакого права… А, к Великому Светилу все. Сознайся, Чат, что все время ты гонялся за этими словами. Ты гонялся за своим сокровищем.
Вздохнем. Улыбнемся. И скажем:
– Я тоже уважаю тебя, жена моя.
Дурная привычка после всяких слов сразу же душить меня за горло длинным и нежным языком. Теплым языком. Ласковым языком.
– Эй, ребята! Я вижу вы неплохо проводите время?
Я оторвался от Янины и посмотрел вверх. Вот ведь подлец. Ничего святого.
На бесконечно длинном кабеле висела автономная камера.
– Да пошли его подальше. – Янина томно потянулась. Женщины никогда не поймут настоящей гордости мужчин. Впрочем, я выполнил указание девушки, жены, товарища. (А как мне ее вообще называть?)
– Значит, вам хорошо? – не унималась камера. – Сейчас станет плохо.
Камера взлетела вверх и на нас почти сразу посыпались комья земли.
– Что он делает?
– Трамбует, – спокойно пояснила Янина. Спокойная до безобразия.
Землепад усилился, и я разглядел, как сверху опускается пятно блина размерами как раз под ямку. Блин двигался с такой скоростью, что я даже сам не успею смыться, не говоря уже о Янине.
– Пока ты находился в отключке, я там приготовила подарок.
Янина указала на дальний угол. Именно оттуда доносился корябающий звук.
– Не бог весть какое, но начало Дороги есть. Но дальше камень, я не смогла.
Ай умница.
Даже не Дорога, а выемка в стене, но полностью укрывающая нас от пресса.
– Он не остановится на этом. Пора браться тебе за работу. Обо мне не беспокойся.
Что мне оставалось делать? Только идти по Дороге. В какую угодно сторону. Главное – уйти из ямы. А там видно будет.
Приятно пройтись по весеннему лесу километра четыре. Одно удовольствие пробежаться по ромашковому полю километра четыре. Блаженство прошлепать по утренней луговой росе километра четыре. Но нет никаких приятностей, удовольствий, блаженств прокопать четыре километра Дороги. Плюс поправка на уклон и дуговое вращение.
Чертова планета, Великое Светило меня прости. На всем пути одни только камни, камни и еще раз камни.
Тут не до радостных восклицаний. Пальцы болят, ноги болят. Спина гудит. Воздуха на двоих не хватает. Янина скулит. А мне так хорошо.
Я бросил работу и уткнулся лицом в переработанный камень.
– Чат! Что ты?
Я проглотил кусок пыли и поджал под себя кисти рук.
– Мы не выживем.
Янина все видела. Янина все понимала. Вот уже десять долгих дней мы карабкались по Дороге. Ни капли воды. Ни заморыша—червячка. Только сплошной камень. И не видно края каменной Тверди.
– Ты сможешь… – Она сама не верит в слова.
– Впереди еще как минимум около километра. Это три дня. Если найдем воду.
Янина молчала. Что могла сказать эта милая девушка? Что доверила мне свою жизнь? Что поверила Ночному Охотнику?
– Я не хочу умирать. – Странные слова. Кто этого хочет? Жизнь сладка, жизнь прекрасна, жизнь удивительна. – Неужели здесь нигде нет хоть глотка воды?
Я ничего не чувствовал. Обычно Ночные Охотники способны распознать скрытый водоем на расстоянии ста мер. За все время Дороги я не почувствовал даже капли влаги. Сухая, безжизненная планета.
– Воды нет. И… Если завтра мы не найдем ее, то умрем. – Я не мог повернуться и посмотреть на спутницу. Для экономии сил и времени приходилось делать Дорогу узкой. Только бы хватило места для отработки. – Смерть в тихой каменной могиле, где тебя никто никогда не потревожит.
– Не потревожит? А эта противная вибрация? Она меня выводит. От нее мне хочется кричать!
О какой вибрации она говорит?
Я замер, напрягая тело и вбирая все посторонние звуки.
Это дыхание Янины. Тяжелое и усталое. И слишком громкое. А вот стучит ее сердце. Беспокойно и с тревогой. Шелест скатывающихся каменных песчинок. Мертвый, недвижимый воздух. И мелкая, едва заметная дрожь. Словно где—то далеко—далеко ворочается громадный зверь. Город? Нет. Совсем другое. И это находится относительно недалеко. Два дня пути. Может, меньше.
– Ты почувствовал?
Не отвечать. Беречь силы. Только работа. Даже мысли прочь. Потом все объясню. Все потом…
