Вот еще. Делать мне нечего.
– Хорошо, – сразу согласился голос, – можешь не отвечать. Тогда придется мне. Зеркальная граница – это воображаемая линия, за которой находится мир, почти идентичный нашему. Или вашему, как тебе удобнее. Это прописные истины. А теперь главное. Как ты думаешь, существует ли у нас Академия?
И я узнал голос.
– Вижу, что ты догадываешься. Молодец. Только не надо нервничать. Кабина лифта специально создана для таких неугомонных, как ты. Следующий вопрос. Если в нашем мире существует Академия, то, как ты правильно соображаешь, имеется и свой Ночной Охотник. Знаешь, как его зовут? Как зовут меня?
Пауза без комментариев.
– Молчишь, Чат? И правильно делаешь. Ведь ты даже в страшных снах не мог предположить, что когда—нибудь встретишься со своим двойником. А?
Еще одна пауза без комментариев.
– Сейчас двери откроются и ты сможешь на меня посмотреть. Только без глупостей. Ты прекрасно знаешь, чем грозит нам обоим даже обыкновенное рукопожатие.
– Что вы собираетесь делать? – Паузы кончились и мозг заработал с удвоенной силой.
– Ничего особенного, друг мой. Встретимся, поговорим. Лифт завибрировал и спустился вниз метров на девять.
По приблизительным подсчетам. На более точные вычисления не было времени. Двери разъехались по сторонам, и я увидел самого себя.
Это довольно интересно, разглядывать отражение, сошедшее с зеркала. Вроде бы ты, а на самом деле и не ты. Свои движения, манера держаться, шрамы, расположенные на другой стороне лица. Чудно!
Я стоял в окружении бравых солдат с направленными на меня «зайками». (Все прекрасно понимают, кого я имею в виду, говоря «я».)
– Ну вот и встретились, – сказал я.
– Вот и встретились, – эхом повторил я.
– Янина, иди ко мне.
– Стой.
Девочка в замешательстве задергалась в дверях. Трудный момент.
– Зачем она тебе?
– Правительство имеет большие планы относительно вашего мира. А Янина может оказать неоценимые услуги. Иди ко мне.
Я, вот сейчас я говорю, что это сделал именно я, шагнул вперед и схватил Янину за руку. С другой стороны «я» тоже рванул к ней и схватил за вторую руку
– Я тебе сейчас по морде дам. – Мне смешно.
– Не обожгись, двойник.
Это не могло продолжаться долго. И я, и тот другой прекрасно понимали, что единственное сдерживающее звено, это девчонка. Как только Янина перейдет на ту сторону, со мной как с личностью, как с Ночным Охотником будет покончено. С помощью второго Охотника изолировать меня не составит особого труда.
– Янина, милая, подумай о своем будущем. Зачем тебе умирать в столь юном возрасте. Мы станем с тобой прекрасной парой. Ведь ты любишь меня?!
Мой двойник совершил ошибку. И он даже не понял этого. Не стоило говорить девчонке о какой—то там любви и прочих великих чувствах. У нее в крови не было места для подобной ерунды.
Янина сделала то, что у нее получалось особенно хорошо. Ударила ногой ниже живота.
Видимо, зеркальное отражение – это не только передача внешних данных. Но и физических чувств. Иначе чем объяснить скрутившую меня боль.
– Не надо больше, – захрипел я, наблюдая, как девчонка готовится на второй заход.
– Это вам с рук не сойдет, – простонал второй я.
И тогда я понял одну весьма замечательную вещь. В этом мире со мной ничего не сделают. Ровным счетом ничего. Потому что я отображение зеркального Охотника.
– Янина, пни этого парня еще разок. Я разрешаю.
Не хочу ничего плохого сказать об этом парне, но он мне не нравился. Пришел бы один. Поговорили по душам.
Чайку попили. Выяснили, кто что должен делать. А не так,
Приволок с собой роту солдат и думает, что ему все можно,
Янина старательно выполнила поручение. Даже слишком.
– Ну и что ты собираешься делать, парень? – Я отдышался быстрее. Наблюдалась странная закономерность. Чем дальше я находился от двойника, тем меньше на меня действовала отдача.
«Я» тоже пришел в себя и отошел подальше от лифта.
– Ты не умрешь и не надейся, – я даже не думал об этом, – но я сделаю так, чтобы ты и твоя девчонка страдали всю оставшуюся жизнь.
– Нашу жизнь, – поправил я его. Правда, с некоторым сомнением. Еще нет никаких доказательств полной зависимости одного отображения от другого.
Янина встряла в мужской разговор. У нее тоже имелся вопрос к зеркальному Охотнику.
– Слышь, уродина, а где вторая я?
Она попала в самую точку. Должно же существовать хоть какое—то объяснение всеобщей любви к девчонке из другого мира.
– В нашей вселенной у тебя нет двойника.
Янина спряталась за моей спиной, чтобы обдумать услышанное. Я ее прекрасно понимал, но рассказать о Росси не хватало времени. Да и, наверное, чушь все это.
– Спустите их, – приказал зеркальный Охотник солдатам. Я не представлял, что он имеет в виду, говоря это, но поспешил задать последний вопрос, мучивший меня все это время.
– Подожди минуту. – Отображение сделало знак рукой и наш «спуск» на секунду задержался. – Как тебя зовут здесь?
Второе «я» пожало плечами:
– Как и тебя. Чат Счастливчик. А чего ты ожидал?
– Нет. Полное имя?
– Не понимаю, о чем ты говоришь. – Хорошо, попробуем с другой стороны.
– Ты помнишь Росси? Пустые глаза ответили за него.
– Все. Кончайте с ним. Мне надоело. – И обращаясь к нам: – Приятного времяпрепровождения.
Дверки лифта закрылись и лифт рухнул вниз. С бешеной скоростью и без остановок.
– Это смерть?
Девочка прижалась ко мне сзади. И, кажется, она плакала.
Смерть? Нет. Здесь нечто другое. Янина слишком ценна для них, а моя смерть может повлиять на самочувствие зеркального Ночного Охотника.
Получается странная вещь. Он не помнит и не знает Росси. Может, он провел совсем другое детство? Трудное, без игрушек. Может быть, он даже помнит родителей? Жаль, что не успел спросить об этом.
Лифт стал резко тормозить и нас прижало к полу. Еще не остановившись окончательно, кабина вздрогнула, пол под нами провалился и мы выпали из последнего убежища.
Мы падали молча. В кромешной темноте. Прильнув друг к другу. Но недолго. Секунды две—три.
Инстинкт Ночного Охотника всегда заставляет приземляться меня на четыре конечности – руки и ноги. Но в данном случае пришлось придерживать девчонку. Так что я слегка отбил пятки.
Кабина лифта зажужжала и уехала наверх.
– Где мы? – почему—то шепотом спросила Янина.
Я мог бы ответить, что мы находимся на глубине четырех километров под поверхностью планеты и примерно трех с половиной от нижних этажей города. В яме около двух метров в диаметре. Мог, но не сказал. Потому что я смеялся самым идиотским смехом.
