Билл постоянно сопровождал меня. Пас. Похоже, Андрей интересовал его постольку, поскольку он оказывался рядом со мной. И Андрей вел себя как заправский турист. Везде ходил, не расставаясь с купленным в Нью-Йорке плэйером, почти не снимая наушников. Плэйер и еще какую-то чепуху он таскал в сумке через плечо, отчего был похож на школьника-перерост-ка. Мне же было не до отдыха. Приходилось ежедневно выслушивать биллионы (от слова Билл) наставлений, суть которых сводилась к тому, что я поднимаюсь на новую ступень по иерархической лестнице «Америкэн перпетум мобиле», что я не должен многому, с чем мне предстоит столкнуться, удивляться. Наоборот, мне следует привыкать и настраиваться на некоторые, может быть, символические, но немаловажные акты. В любом случае я должен сохранять спокойствие и гордиться своей принадлежностью к крупнейшей американской компании. Большего он не объяснял. Зато многое пытался объяснить для себя Андрей. В то утро он спросил меня:
— Тебе не хочется выйти на субботник?
— На ленинский? — не понял я.
— У них патологическая любовь к цифре 22! Дом номер 22, быть в Хеллоуине 22 апреля, у меня так и напрашивается продолжение — 22 июля, 22 декабря…
— А декабрь-то причем?
— Самый короткий день в году. Праздник зимы и темноты.
— Ты утрируешь.
— Черт его знает.
Но день 22 апреля действительно начинался, и нам предстояло удивляться чем дальше, тем больше.
После завтрака Билл пригласил нас на «небольшую экскурсию», ознакомиться с некоторыми реликвиями «Америкэн перпетум мобиле» и «совсем немного поработать». Это «совсем немного», как мы поняли, касалось только меня.
Раньше мы не посвящали в это рядовых сотрудников, но теперь многое из нашей истории деятельности открыто даже для гостей, — рассказывал Билл в машине. — Это определяется мощью компании, ну и, конечно, изменением, лучше сказать — просветлением в умах человеческих. Пора темного средневековья и коммунистической морали миновала. Хотя, следует признаться, мы неплохо пользовались услугами и той и другой инквизиции.
— Какое отношение имеет инквизиция к современным Соединенным Штатам? — спросил я.
— Никакого. Она имеет отношение к «Америкэн перпетум мобиле». Косвенное, разумеется. О вечном двигателе тогда хотя и думали, но о таком виде топлива даже смутно не догадывались. Тем не менее, о некоторых прозрениях можно сказать с полной уверенностью.
Нас везли на западную окраину, и я сразу же вспомнил о серо-черном особняке. Да и увидев его в первый раз, я не особенно сомневался, что этот дворец принадлежит «нашей» компании. Иначе для чего тогда нужен весь Хеллоуин со всеми его хмурыми жителями?
— Скажите-ка, Билл, а почему мистер Дэвилз не полетел в Штаты? — спросил Андрей. Я тоже вопросительно посмотрел на Билла, которому в общении с нами явно не хватало дьявольской проницательности и нетерпящего возражений тона Сэма Дэвилза.
— Нынешняя ситуация в России не позволяет директору такого крупного отдела отдыхать даже положенное время.
После смерти Брежнева мистер Дэвилз только пару раз бывал на родине, и то по неотложным делам.
Андрей присвистнул:
— Преданный делу человек.
— Да. Кроме того, мистер Дэвилз один из совладельцев компании. Именно для того, чтобы расширить штат сотрудников компании, нам пришлось организовать здесь нечто вроде сбора, этаких курсов повышения квалификации для региональных представителей.
— Таких, как Серега? — кивнул на меня Андрей.
— Таких, как Сергей Иванович, — ответил Билл и очень многозначительно посмотрел на Андрея. Будто выиграл у него партию в шахматы. — Это для Вас данная поездка является в большей степени увеселительной.
— Ага, — криво ухмыльнулся Андрей, — если забыть, что за подобное увеселение я заплатил своей биосубстанцией.
— Это был Ваш выбор.
На некоторое время в салоне воцарилось недружелюбное молчание. Андрей демонстративно нацепил наушники. Неприятнее всего было мне: я вспомнил, как почти не препятствовал взбалмошному желанию Андрея стать моим заместителем. Вспомнил, как отбрил Ивана…
Машина вырвалась из города, и водитель добавил газу.
— Это что, главная штаб-квартира «Америкэн перпетум мобиле»? — спросил я, указывая на выросший перед лобовым стеклом особняк. Спросил просто так, чтобы заткнуть глотку этой неприятной тишине, но Билл вдруг посмотрел на меня, как на плохозамаскированного лазутчика.
— Нет. Не главная, — ответил он. — Где-то есть другой дом. Но где — я не знаю.
— А мистер Дэвилз?
— Мистер Дэвилз знает.
5
Потолки в Темном Дворце (так я решил его называть, и таким он был внутри и снаружи) действительно оказались высокие. Арочные.
Мы стояли в просторном зале на первом этаже. Десятки дверей и две лестницы вели из этого зала в другие помещения. Казалось, чего-то во внутреннем убранстве этого зала не достает, хотелось видеть на его стенах фрески или какую-либо лепку — мифических чудовищ, профили и могучие торсы героев, крупнотелых венер… Ничего этого не было. Только задрав голову, я увидел над собой — в центре равновогнутого потолка
— какого-то человека-козла со звездой во лбу и черными крыльями за спиной. Торс и руки у него были человеческими, и человеческими были многознающие глаза на козлиной морде. Правой рукой летающий козел будто благословлял стоящих под ним, подняв вверх сложенные указательный и средний пальцы, левая рука указывала вниз — на черный полумесяц, рядом с которым извивалась зеленая змея.
— Это Бафомет, — пояснил Билл. — Раньше это здание принадлежало масонской ложе. Они тут игрались в архитекторов Вселенной со своими циркулями, а в этом зале принимали неофитов. Почти из каждого угла смотрел глаз — око Архитектора. Такой же как на долларовой купюре. Сами понимаете, теперь это мало для кого секрет, в Америке каждый жаждущий карьеры политик — масон.
— А Вы? — немного насмешливо спросил Андрей.
— Я тоже… Был. Дело в том, что «Америкэн перпетум мобиле» нечто большее, чем игры в священное братство ради власти над миром. «Америкэн перпетум мобиле» — это и есть воплощение власти. Это тоже своего рода служение определенной идее. Большинство масонов, особенно низших градусов, даже не подозревая того, осуществляют в разных частях света проект «Америкэн перпетум мобиле». Масоны управляют миром, а кто-то управляет масонами.
— Почему Вы все рассказываете без малейшей опаски, Билл? — спросил я.
— Потому что Вы так или иначе принадлежите «Америкэн перпетум мобиле» и не сможете причинить ей даже маломальского вреда. Впрочем, многое вы поймете и увидите сами. Пройдемте дальше.
