— Ладно. Дорога длинная, так что время подумать о своей дальнейшей судьбе у тебя будет.
Машу ей рукой. Мол, свободна…
…После ужина, когда Каан укладывает спать Аами, меня вызывает дежурный. Я набрасываю на себя свой любимый плащ с подбоем из чёрного волка, выходу из шатра. Ветра уже нет, лишь невидимое простым глазом марево где — то там вдали курчавится над останками города, ставшего могилой не менее чем пятидесяти тысячам тушурцев. Перед мной плотный строй всех лордов. От самых влиятельных шестнадцати уцелевших, до самых мелких, у которых по десятку, а то и менее, солдат. При моём появлении они дружно отдают честь ударом кулака в грудь. Потом кто — то кричит:
— Слава Волку Парда!
И все дружно рявкают:
— Слава! Слава! Слава!
Из строя выходит барон дель Таур, глава наших железноруких, снимает с головы шлем, кладёт его на согнутую в локте руку, благо все владетели в полных доспехах, в отличие от меня, и говорит:
— Сьере граф, общий совет лордов корпуса постановил считать вас по-прежнему нашим верховным главнокомандующим до возвращения в Фиори и подчиняться всем вашим приказам до прибытия в Ганадрбу.
Тишина… А у меня вдруг сдавливает горло. Честно говоря, такого я никак не ожидал от нашей феодальной вольницы…
— Что же… Если так, сьере лорды, то я… Благодарю вас всех за оказанную мне честь и доверие. Поэтому приказ будет такой — выдвигаемся утром, через час после подъёма в обычном порядке. Проверить лошадей, запасы продовольствия, повозки. Если кто из тушурцев захочет пойти с нами — не отказывать…
Тишина…
— Приступайте, сьере владетели. Времени осталось не так много…
— Слава Волку Парда! Слава! Слава! Слава!..
Они бросаются ко мне, обнимают, бьют по плечам, облегчённо улыбаются — ведь мы возвращаемся домой, в Фиори!..
… — Граница, сьере граф! Граница!!!
Радостный крик разносится далеко вокруг от нашего каравана. Чуть больше полгода мы не были дома, отправленные на смерть Тайными Владыками Фиори. И вот, вопреки всему, корпус вернулся. И даже раньше времени. Потому что мы выполнили условие Императора… К чести Ымпа — он сдержал своё слово. Нам не препятствовали. Более того — у меня осталось стойкое ощущение, что рёсцы вздохнули с облегчением, когда мы ушли. Увиденного посланцами императора в Кыхте оказалось достаточно, чтобы все возможные и невозможные претензии испарились сами собой… На войну нас отправилось пять тысяч воинов. Возвращалось — три тысячи шестьсот. Кто погиб, кто умер от ран. Кто — от болезни. Но ещё никогда обратно не приходило так много тех, кто отбывал обязанность по договору между Фиори и Рёко… С нами идёт огромный обоз. В нём те, кто решился оставить свою родину и искать счастья на чужбине, а так же наша военная добыча. Людей немного. И в основном — женщины. Молодые и красивые. Кто едет по согласию, добровольно. Кого везут насильно. Не мне решать такие дела. Сами разберутся. Может, кому и повезёт… Обитатели Фиори провожают нас удивлёнными взглядами. Такой большой отряд, да ещё в неурочное время, и почти посреди зимы… Но санные пути пробиты, и мы медленно, но уверенно двигаемся к Гандарбе. Жаль, конечно, что нас задерживает покрывший землю плотным покровом снег, но зато мы дома. В попутных городках нас принимают словно героев, ведь такое происходит впервые за всю историю Фиори. И наши ряды редеют. Люди возвращаются в свои владения и дома. Но это радостные потери. Мои три сотни двигаются плотным строем, вызывая у всех восхищение своим оружием и порядком. Мой путь, как верховного главнокомандующего, лежит в Ганардбу, столицу нашего государства, и только оттуда, отчитавшись перед Советом Лордов, я смогу поехать дальше. В Парда… Но всё когда — нибудь заканчивается, и вот уже стены столицы видны перед нами… Солдаты отшвыривают стражников, пытавшихся преградить мне путь. Двери ратуши распахиваются, и я спускаюсь вниз, где в окружении стоящих амфитеатром скамей, полных властителей, благо происходит очередной Совет Властителей, сидят Верховные. Старший Совета поднимается мне навстречу, его губы кривятся в ухмылке, Он считает, что мы сбежали?! Я подхожу к столу, достаю из тубуса, висящего на боку, императорскую грамоту, поворачиваюсь к вскочившим со своих мест лордам:
— Тихо!
Мгновенно наступает тишина, Старший Совета пытается что — то сказать, но я разворачиваю Имперскую грамоту и громко, забивая его гнусавый голос, произношу:
— Император Рёко считает, что солдаты Фиори полностью исполнили свой долг перед ним, и в подтверждение моих слов посылает совету этот документ, где описаны все наши деяния. Из пяти тысяч отправившихся в поход вернулось домой три тысячи шестьсот человек. Герцог дель Саур погиб в бою, спасая всех нас, и совет лордов Похода избрал меня, графа дель Парда, своим командиром. Поэтому я отчитываюсь перед Советом и Лордами Фиори. Наше обязательство перед Империей выполнено.
Гробовая тишина. Я кладу грамоту на стол, укрытый скатертью цветов нашей державы, затем звеня шпорами, спокойно поднимаюсь по лестнице к выходу. Там вместо стражников стоят мои солдаты, и почему то ни у кого при виде их не возникает желания задать мне какие — нибудь каверзные вопросы. Поэтому, в полнейшей тишине, нарушаемой лишь топотом моих ног, я подхожу к двери, и, словно вспомнив что — то, оборачиваюсь к Совету, сидящему за столами:
— Сьере Лорды… До скорой встречи…
Двери за мной гулко захлопываются, я пересекаю здание ратуши, оказываюсь на улице — как же тут хорошо! На площади — толпа, и при моём появлении радостный рёв сотрясает всё вокруг. Я машу им рукой, что вызывает новые крики восторга, взлетаю в седло и командую своим солдатам:
— В Парда!
Грохает барабан, звенит серебряным звуком труба, и к небу взмывает песня. Все воины дружно поют гимн Фиори. Любопытная головка Аами высовывается из возка, её глазёнки блестят. При виде меня она улыбается, а я машу ей рукой. Поехали! Ну, хвала Высочайшему, осталось совсем чуть-чуть, всего лишь две недели, и я дома… А ещё, если честно, я очень и очень спешу, потому что хочу увидеть двух дорогих мне людей — маму, досу Аруанн, и… Ооли… Мою жену… И мне почему то кажется… Хотя вру — не кажется, я абсолютно уверен, что у нас всё сложится очень хорошо! Даже не стану останавливаться в своём городском поместье. Скорее домой! Ведь меня не было больше восьми месяцев…
Глава 22.
— Папа, мне холодно…
Жалобно тянет Аами, высунувшись из возка. Я улыбаюсь в ответ, подъезжаю поближе и выхватываю малышку из саней, сажаю её впереди себя на Вороного, укутываю своим плащом на волчьем меху. Девочка радостно улыбается. Хитрюга! Во-первых, она уже привыкла ко мне, и, я думаю, скоро станет считать меня отцом по-настоящему. Во-вторых, ей нравится ехать вместе со мной на большом и сильном коне. В санях не холодно, наоборот, даже жарко, потому что они закрыты тёплым пологом, и установлена небольшая печка, отапливаемая углём или сланцем. Но есть ещё одна причина, по которой маленькая саури попросилась ко мне. Мы въехали на последний перевал, и внизу расстилается громадная стройка, где копошится множество народа. Мы — это я, три всадницы, Льян, Иолика и Юрика, затем двое саней, в которых находятся лекарь Долма, его жена Гуль и внучка Шурика, а во вторых Каан, служанка моей дочери, и где малышка отдыхает, когда устаёт. Полчаса назад мои воины отделились от меня и направились в своё расположение, расположенное в одной из горных долин. Женатые, которых очень немного, уже разъехались по своим домам. Так что мы прибываем очень скромно и тихо, и — внезапно. Я строго-настрого запретил посылать гонцов и птиц в замок с извещением, что возвращаюсь. Хочу сделать моим женщинам приятный, или не очень, сюрприз. Так сказать, возвращается муж из командировки домой, а там… Шучу, конечно. Впрочем, пока то, что я вижу, меня радует. Людей, на глаз, около тысячи. Высятся уже готовые стены, накрытые стропилами. По ним муравьями ползают кровельщики, укладывая черепицу. День солнечный и тёплый, по нашим, разумеется, меркам. Тушурцы отчаянно мёрзнут, несмотря на то, что Каан, к примеру, вообще напялила на себя тулуп, доху, да ещё зарылась в меха, а печка просто светится от жара. Легче всех переносит холод, как ни странно, Долма. В молодости он немало попутешествовал, так что ему знакомо всё. И жара, и стужа. Ну а у нас сейчас самый конец зимы. Скоро начнутся метели, и, по-видимому, из — за этого все строители спешат, чтобы подвести здания под крыши, закрыть их сверху, и когда подуют ветра, то работать уже внутри строений, в тепле и удобстве занимаясь внутренней отделкой… Аами тянет меня за рукав:
