Рягья думала о нем. Ей очень нравился Посланник Богини, нравилось то, что он, единственный, всегда понимает ее с полуслова и ни о чем по десять раз не переспрашивает, то, что он ни разу не посмеялся над ее шепелявостью, над ее уродством, то, что он, правитель города, нисколько не кичится, общается с ней, как с равной, ест с одного стола, пьет из одной фляги. И, наконец, он просто красивый парень. Будь это один из гребцов, она бы знала, как вознаградить его, а здесь… Она — обычная надзирательница, а он — Посланник Богини. Любая попытка высказать расположение будет воспринята уже не как милость, а как оскорбление. Кто она такая, чтобы оказывать милость правителю города?
Найл даже улыбнулся. Надо же, Рягья, сильная женщина, привыкшая командовать мужчинами, не боящаяся ни моря, ни пауков, — и вдруг робеет высказать свое расположение! Он невольно вспомнил слова Мерлью о том, что женщине намного труднее сделать первый шаг. Похоже, и на этот раз она оказалась совершенно права. Ему нравилась Рягья, ее открытость и отзывчивость, ее сильное тело и пахнущие морем черные густые волосы. Он нравился ей. Но Рягья боялась сделать первый шаг, боялась в ответ на открытые чувства встретить высокомерный смех или презрение. А чего боится он? Получить пощечину? Да никогда в жизни Рягья на это не решится! Получить отказ? Выглядеть глупо в ее глазах? А не будет ли он еще более глуп, если не сделает этот шаг?
Найл приподнялся на локте и осторожно коснулся губами ее плеча. Тело женщины застыло от нежданной ласки. Найл поцеловал плечо немного выше, коснулся губами шеи, зарываясь лицом в свежие и прохладные, как морской бриз, волосы. Рука его нежно скользнула вдоль сухого и теплого тела, вернулась обратно и легла на упругую грудь. Сделав первый шаг, Найл уже не мог остановиться. Поцелуи его становились все более частыми и жаркими, ладонь двинулась вниз, к животу. Тело морячки постепенно оттаивало: она откинула голову назад, блаженно улыбаясь, перехватила губами один из его поцелуев, ноги выпрямились. Найл повернул ее на спину и коснулся губами шрама, в том самом месте, где должен был быть сосок, нежно сжимая другую грудь ладонью. Рягья неуверенно положила руки ему на плечи, провела ими по спине. Правитель стал целовать другую ее грудь, сжал губами сосок. Женщина застонала, тихонько разведя ноги. Найл опустил ладонь на самый низ живота, немного поиграл с жесткими короткими кудряшками, опустил еще ниже и ощутил влажные нижние губы. Очень-очень осторожно, стараясь не причинить ни малейшей боли своими грубыми пальцами, он раздвинул их, проникая в самый жар тела, лаская его.
Рягья прикусила губу, словно от боли, замотала головой из стороны в сторону. Тело ее выгнулось, она сжала Найла в объятиях, отпустила, схватила его голову, привлекла к себе, покрывая сумасшедшими поцелуями, отбросила, раскинула руки в стороны, загребая ладонями песок. Найл лег на нее сверху, направил рукой свой окостеневший от нетерпения член и вошел в нее сильным ударом. Рягья вскрикнула, обхватила его и уже не отпускала больше ни на мгновение. Она не отпускала его еще долго после того, как все кончилось, и даже заснул Найл в ее объятиях.
Проснулся он от холода и суеты вокруг: смертоносцы, обтекая их с Рягьей с двух сторон, убегали за холм. Он потряс морячку за плечи и вскочил.
— Началось. Они уходят окружать город.
Это был обычный способ охоты смертоносцев на людей: окружить спящее поселение, парализовать всех жителей мощным волевым ударом, потом войти и собрать беззащитную добычу.
Правитель повернулся к женщине. Она складывала подстилку, смущенно пряча взгляд. Найл рассмеялся и привлек ее к себе:
— Рягья, ты самая прекрасная из женщин, каких я только знал в своей жизни.
Морячка вскинула глаза, ожидая увидеть смех или издевку на лице Посланника Богини, но правитель говорил правду. Искреннюю правду. Вот только проанализировать своих мыслей он не мог, не было времени — с вершины дюны за ними уже спускались пауки-волки.
* * *
Смертоносцы недвижно стояли среди камней, между чахлых редких кустов. Горсть серых спин, разбросанных над пещерами Диры. Пауки как пауки, стоят, ничего не делают… Но смертоносцы не отдыхали, они выкладывали все силы, парализуя спрятавшихся под толщей земли людей.
— Где мы будем входить в город, Посланник Богини? — спросил Дравиг.
Найл недоуменно повернулся к нему и за долю секунды полного контакта наконец понял, зачем начальник охраны Смертоносца-Повелителя, назначенный командовать экспедицией, потащил его с собой.
Смертоносцы знали, как захватить в плен людей. Но они не знали, как обойти человеческие ловушки. Хоть бы предупредили! Он мог бы заранее подумать.
Дравиг ждал.
— Лучше воспользоваться тем входом, что в расселине, — предложил правитель.
— В прошлый раз там погибли два смертоносца, — вежливо усомнился Дравиг.
— Я знаю, — ответил Найл.
— Тогда я провожу, — не стал спорить мудрый смертоносец.
Паук побежал первым. Найл помчался следом, в сопровождении. Рягьи и десятка пауков-волков. Как ни старался правитель, но догнать восьмилапого друга не мог. Дравиг умчался вперед и ждал у высокого деревянного столба, врытого рядом с поворотом тропинки в расселину. Столб оседлал очень странного вида паук, напоминающий смертоносца с человеческим лицом. Раньше Найл ничего похожего не видел.
— Нам туда, — сообщил начальник охраны.
— Нет, нам туда не надо, — покачал головой правитель, — нас там ждут. Главный проход мы обойдем.
Пока правитель раздумывал, к нему успели присоединиться охранницы и оба раба, сопровождавшие Дравига.
Найл стал подниматься на пологий холм, стараясь держаться подальше от расселины. Смертоносец, охранницы, рабы, пауки-волки крались за ним гуськом, стараясь ступать след в след. Правителя начал разбирать смех — крепко, однако, дикие люди повелителей мира напугали.
— Здесь, — Найл остановился на краю расселины. — Нас ожидают со стороны тропы, откуда удобнее подойти. А вы можете без труда спуститься с откоса прямо ко входу. На тропинку желательно не ступать.
Дравиг молчал. Найл по-хозяйски заглянул ему в сознание и обнаружил: смертоносец прикидывает, как бы пустить первыми рабов. Увы, «неголосующие граждане» не умеют выпускать паутину. Можно пустить первыми менее ценных бойцовых, пауков, но Дравиг не был уверен, что они способны точно понять распоряжения правителя. Оставалось рисковать самому. Смертоносцу не очень «улыбалось» доверять свою жизнь отвлеченным рассуждениям двуногого, пусть даже правдоподобным, однако другого выхода он не находил.
