— Почему на крыше?
— Вспомни, Цвира тебя для разборки в укромное место увел. Вот и Хозяева на крыше уединяются. Чтобы, значит, никто посторонний не мешал. После той встречи Стервоза и пропала.
— Неужели её никто не искал?
— Не знаю. Думаю, что нет. Каждый Хозяин сам по себе и ни перед кем не отчитывается. Если пропал — значит, это его личное дело… Мы и сами уже про неё вспоминать перестали, а тут вдруг является! Грязная, худая… Три дня из кормушки не вылезала. Ты её, наверное, голодом внизу морил.
— Только не надо упреков! Питалась она очень даже хорошо. Пищу употребляла простую и сытную, — Темняк не стал уточнять конкретный состав этой пищи.
— Вот мы, кажется, и пришли. — Зурка резко остановилась.
— Куда пришли? — поинтересовался Темняк, обеспокоенный неуловимой переменой, сквозившей в голосе и во всех повадках Зурки.
— Неважно, — она явно нервничала и отводила взгляд в сторону.
— В чем дело? Ты что-то недоговариваешь.
— Нам говорить больше не о чем. — Зурка повернулась спиной к нему, и тут же на Темняка набросилось сразу несколько человек — набросились молча, не как грабители или убийцы, пытающиеся запугать свою жертву, а как воры, тайком подобравшиеся к добыче.
Трудно отбиваться, когда двое держат тебя за руки, третий сгибом локтя прихватил горло, а ещё парочка этим временем вяжет ноги.
— Зурка… — прохрипел Темняк. — Предательница… Не прощу…
— Только не надо сцен, — она поморщилась. — И силушку свою не показывай. Расслабься… Так будет лучше для тебя.
Темняк всё же сумел укусить человека, душившего его, за руку, а когда тот слегка ослабил захват, нанес удар затылком в лицо. Одним противником стало меньше, но какая польза в том, что ты оглушил одну пиранью? В стае их всё равно слишком много, а кровь сестрицы только раззадорит остальных людоедов.
Общими усилиями Темняка связали по рукам и ногам, в рот забили кляп, а на глаза наложили повязку. Хорошо хоть, что затычки в уши не вставили. Зурка всё время крутилась где-то рядом и приговаривала:
— Не надо так туго затягивать! Нос ему освободите, нос! А то ещё задохнется.
Затем Темняка быстро потащили куда-то — один держал его за ноги, двое за туловище, а голову, судя по нежному прикосновению пальчиков, поддерживала Зурка — но спустя всего несколько минут уронили на пол. Началась какая-то толкотня, на слух напоминавшая схватку регбистских команд, разыгрывающих мяч.
Две враждующие группировки колотили друг друга долго и упорно. Никто не просил пощады, да её, наверное, и не полагалось. Постепенно стук кулаков и лязг зубов утихли. Осталось только тяжелое дыхание пяти или шести на славу потрудившихся людей, да чьё-то жалобное всхлипывание.
Грубый мужской голос произнес:
— С девкой что делать будем?
— Не знаю, — ответил другой голос, слегка гундосивший по причине потерянного зуба. — Давай с собой возьмем. Весу в ней немного.
— А если не ко двору придётся?
— Так ведь и избавиться от неё недолго.
И опять Темняка потащили куда-то.
ИСХОД
После того как их развязали и заперли в тесном — спину не разогнешь — помещении, грубый потолок которого испускал синеватый, мертвенный свет, Темняк с иронией поинтересовался:
— Ну и что, довольна?
— Если хочешь, можешь меня убить, — ответила Зурка. — И я тебе в этом даже помогу.
— Очень мне нужно руки марать. Сама ведь слышала: если не придёшься ко двору, от тебя запросто избавятся. И нетрудно догадаться, каким способом.
— Я понимаю, что виновата перед тобой. Очень-очень виновата! Прощения мне нет. Но уж если мы попали в такую переделку, надо относиться друг к другу терпимо. Не хватало ещё, чтобы мы перегрызлись между собой.
— Если это твой очередной сверхковарный план, лучше сразу признайся. И мне, и тебе спокойнее будет.
— Я сама ничего не понимаю, — Зурка на четвереньках ползала по полу, выискивая место посуше. — Какие-то люди с перемазанными черной краской лицами напали на нас.
— На нас… — хмыкнул Темняк. — На вас! Они напали на вас, когда меня уже спеленали, как грудного младенца. Лучше расскажи о своих единомышленниках, которым так не повезло сегодня.
— Зачем тебе это знать, — поморщилась Зурка.
— Послушай, милая, — Темняк придал своему голосу соответствующие случаю интонации. — Если ты ещё раз возьмешь на себя право решать, что мне знать надо, а что не надо, я вытру твоей мордашкой весь этот загаженный пол. Ты предательница! И пока не докажешь обратное, я буду обращаться с тобой соответствующим образом. Рассказывай, живо!
— Что рассказывать? — буркнула из дальнего угла Зурка.
— Все! Кто это был?
— В двух словах не расскажешь… Можно я начну с самого начала?
— Хоть с начала, хоть с конца, но я хочу иметь ясное представление о своих врагах.
— Они тебе вовсе не враги… Убивая Цвиру, ты знал, каких убеждений он придерживается?
— Цвиру убило его собственное коварство. Запомни это. А если ты имеешь в виду его принадлежность к некой тайной группировке, действующей в Остроге, то об этом я узнал уже позднее.
— Ну так вот, — после долгой возни, Зурка уселась на свои собственные ладони. — Цвира с самого начала был связан с этими…
— Лизоблюдами?
— Нет. Себя они называют как-то иначе… Кажется, охранителями. Мне на все эти дела было, конечно, наплевать, но, когда мы остались вдвоем, Цвира стал усиленно склонять меня в свою веру.
— Как же я сразу не догадался, что он не только домогался твоего тела, но и усиленно промывал мозги! — в сердцах вымолвил Темняк.
— Дурачок, потому и не догадался… Цвира говорил примерно следующее. Существование людей целиком зависит от воли Хозяев. Они хоть и не боги, но власть над нами имеют сообразную божеской. Мы живём, размножаемся и процветаем только благодаря их милости. Но есть люди, которым не дано осознать высшую милость. Дарующую руку они норовят не поцеловать, а укусить. Гордыня побуждает их встать чуть ли не вровень с Хозяевами. Да только ничего из этих жалких потуг не выйдет. Они не только погубят себя, но и накликают гнев на благонамеренных острожан. Дабы этого не случилось, всех беспределыциков следует утихомирить. Сначала мерами убеждения, а если они не помогут, то и силой… Человек, приходивший к тебе вчера, был беспределыциком?
— Да… Чего уж теперь скрывать.
— Я это сразу поняла и сообщила кому следует.
— Кому?
— Тебе это нужно знать прямо сейчас?
Девчонку полагалось бы, конечно, взгреть, но некий резон в её словах присутствовал — к чему вести следствие, если ты сам висишь на волоске, — и Темняк только рукой махнул.
