– Теть Вер, ну вы с Юльчонком до темноты-то опять не бродите…
– Ой, Лешенька, перестань! Ребенку крайне нужен свежий воздух, почитай хоть журнал «Здоровье» Вот как зарядят дожди, увидишь…
– Да ладно, ладно! Убедила, теть Вера!
– Скажи, мол, папка, вот как скоро ножками мы пойдем! Ух, как мы на тот год гулять станем, да? Гули-гули, Юля, уууу!
– Ууууу! – Чекалов засмеялся.
– Тебе, кстати, тоже полезно, Лешенька. Осенний воздух, он же эликсир здоровья, почитай. Вон, гляди-ка, какой ты румяный сегодня… И глаза блестят даже. А то все был как тень…
– Беспременно, теть Вера, архиобязательно! Права ты – тут все дело в свежем московском воздухе!
Отправив наконец экспедицию, Чекалов подошел к окну кухни, проследив за неспешно катящей коляску бабушкой. Ладно… В конце концов, от прогулок и в самом деле еще никому не поплохело.
И встреча с Юлькой на сей раз будет долгой.
Он улыбнулся, уже ощущая приближение чуда. Ну… ну же…
Как обычно, сам момент явления уловить не удалось. Когда он вошел в спальню, Юлька уже лежала на кровати, ничем не прикрытая.
– Иди ко мне, Леша…
Алексей стащил с себя рубашку и брюки и молча прыгнул вперед, как голодный тигр на добычу. Вот так. И никаких прелюдий…
* * *
– Юля, Юль…
– М-м?...
Чекалов слабо улыбнулся – давно, ох, как давно это Юлькино «м-м?» не произносилось таким томным, разнеженным голосом.
Во всяком случае, с того страшного дня ни разу. Такое «м-м?» бывало только у еще живой Юльки… до войны.
– Я прав?
Разумеется, он мог вообще ничего не произносить вслух. Она бы поняла все и так, без единого звука… Просто ему доставляло удовольствие слышать ее голос.
– Не знаю, Лешик… – она открыла глаза. – Мне хорошо, не отрицаю… И ты сегодня не на грани обморока, как обычно. Вот только так ли уж хорошо твоим коллегам-одногруппникам?
– Ну и что? – неожиданно в голосе Чекалова прорезались стальные нотки. – Можно подумать, им ноги трамваем отрезаны… Они обо мне не думают. Ни обо мне, ни о тебе, ни о теть Вере. И об Юльчонке тоже. Почему я должен переживать за всех?
Ее глаза совсем близко.
– Вот. Вот оно, Леша. Испытание властью в полный рост. Деньги, ладно – те деньги были в основном столь грязны и вонючи, что даже несколько удивительно, как это их удалось применить на доброе дело… Но теперь ты делаешь следующий шаг. И это уже не какие-то купюры-банкноты, Лешик. Здоровье, это серьезно.
Пауза.
– Тебе все-таки придется думать об этом. Бог обязан об этом думать… иначе это уже будет дьявол.
Он сильно вздрогнул. То, что таилось где-то в недрах подсознания, она произнесла открыто и прямо.
– Что же делать?
Вздохнув, она вновь прикрыла веки. Длинные мохнатые ресницы чуть трепетали.
– Не знаю, Леша… Вероятно, нужно поискать иные пути пополнения кассы. Вот, скажем, лес, он же живой…
Алексей широко улыбнулся.
– Юлька… да ты гений… Как просто!
– Думаешь? – она тоже улыбнулась, не открывая глаз. – Ладно… может, и действительно просто.
* * *
Палые листья ковром устилали газоны, разноцветными кляксами пестрели на асфальте – дворники не успевали выметать, очевидно. Чекалов поймал на лету кленовый лист, осторожно разжал кулак. Листок лежал на ладони смирно, чуть подрагивая. Вот уже и осень. Новая осень. Время идет неостановимо…
Он стиснул зубы – до того отчаянным было всплывшее откуда-то из глубины желание. Вернуться, вернуться в позапрошлую осень… Последнюю нормальную, человеческую осень. С живой и веселой Юлькой, с живым и порой веселым Володькой… Вернуться и все исправить. Начать с того, что не пустить Володьку в ту февральскую ночь…
Алексей криво усмехнулся и отпустил листок, обрадовано порхнувший к своим собратьям на газоне. Неизвестно, может ли поворачивать время вспять настоящий бог, но его жалкой личинке это точно не под силу. И вообще, хватит ныть. Он и так на особом положении. Могло быть еще хуже. Гораздо хуже. Ну-ка, где та последняя заявка на сегодня?
…Этот подъезд дома был на удивление чистеньким, даже каким-то нарядным, что ли. Стены сияли свежей побелкой и краской, лифт не был ободран и расписан похабными надписями, как то положено в типовых московских многоэтажках.
Он вновь усмехнулся, вспоминая, как совсем недавно опасался заходить в лифты. Да, тогда еще шла охота, и госпожа злобная реальность вполне могла воспользоваться отличным шансом. Короткое замыкание, едкая вонь горящего пластика и жертва, мечущаяся в тесной замурованной коробке…
– Кто?.. – голос за дверью молодой, женский, слегка настороженный.
– Мастера вызывали?
Дверь распахнулась. На пороге стояла высокая, стройная молодая женщина… да нет, это уже не просто стройность, это худоба. Красивое, чистое лицо... Вот только на лбу уже проступили вертикальные морщинки, верный признак частых и невеселых дум.
– Проходите, пожалуйста.
В единственной комнатке стандартной «полуторки» царил уют и строгий порядок. Алексей сдержал неуместную усмешку – да, за время работы в этой конторе он уже успел насмотреться. Лучше всего тут, пожалуй, подошел бы термин «остатки советского благополучия». Да, пока еще ГДРовская мебельная стенка, телевизор «Горизонт», видик «Электроника» и прочее выглядят вполне прилично. Но если ничего в жизни хозяев не изменится, через десять лет нищету уже будет невозможно скрыть…
– Здравствуйте…
Девочка лет семи полулежала в развернутом кресле-кровати, укрытая до пояса легким пледом. Рядом на столике высилась стопка книг, судя по виду, явно не детских.
– Здравствуй, хозяюшка, – улыбнулся Чекалов. – Как тебя звать, если не секрет?
«Хозяюшка» несмело улыбнулась в ответ. Надо же, какая светлая у нее улыбка…
– Лариса.
– Ну а я Алексей… гм… Борисович.
– Ирина Львовна, если уж на то пошло, – отозвалась старшая хозяйка.
– Ну вот и познакомились. Жалуйтесь на ваш аппарат. Что случилось? – он уже распаковывал инструменты.
– Не работает, что же еще.
– Совсем? Ай-яй-яй… Ну ничего. Сейчас много безработных. Сейчас мы его трудоустроим, так полагаю…
Старшая хозяйка ушла на кухню – все верно, нет ничего хуже чем толкаться попусту, заглядывая работающему мастеру через плечо. Девочка взяла книжку. Алексей пригляделся и удивился. «Астрономия наших дней», с ума сойти…
– Тебе сколько лет, Лариса?
– Семь.
– Гм… и давно ты читаешь такие книжки?
– Нет, не очень. Два года.
– Ого…
– А еще раньше я читать не умела, – она чуть улыбнулась. – Зато умела ходить.
Чекалов прикусил губу. Вот как… Мог бы и сам догадаться, кстати. Отчего бы это здоровой семилетней девчонке возлежать в полуразвернутом кресле, укрыв ноги пледом…
