– Останови.
За Максимовым, не спрашивая разрешения, выпрыгнула Даша.
Максимов уловил какой-то смысл в знаках, которые появлялись в небе: люди не обращали внимания на по-особому одетых землян. Они разговаривали на непонятном языке.
Даша заметила женщину, которая махала кому-торуками. Подошла к ней. Женщина пошла в дом; Даша последовала за ней. Женщина, увидев на стене картину, рванула полотно, уронила его на пол и стала топтать обутыми в красивые туфли ногами. Она схватила книги и начала вырывать листки, разбрасывая их по полу. Грохнулась на пол и разлетелась на куски статуэтка.
На улице собралась толпа, ими овладело грозное веселье. Со смехом начали сбивать со стен барельефы, швырять камни в окна. Уронили каменное изваяние с постамента.
Группа выволокла на площадь громадный компьютер, били его прутьями, словно это было живое существо. Молодая женщина, которую заприметила Даша, вновь вышла на улицу и воткнула стальной прут в бок какой-то машины.
– Да что же тут творится? - спросила Даша Максимова.
– Культура гибнет! - вздохнул тот.
– Продолжайте наблюдение,-сказал капитан.-Громят машины, нас не замечают.
Даша услышала - в наушниках щелкнуло, и знакомый голос крикнул с нотками отчаяния:
– Готовьте корабль к отлету! Наблюдается внезапный и неконтролируемый всплеск антинауки, контркультуртрегерства, взрыв антифункционализма,- это был голос капитана, он передавал команду на корабль.
Голова шла кругом, Даша хотела как-то поговорить с той женщиной, которую она выбрала в толпе.
В скверике неподалеку от информария, куда пошел Максимов, собралась группа. Все внимательно слушали высокого мужчину, он вскочил на возвышение и заговорил быстро, не давая себя остановить, Даша не знала их языка.
Но тут блеснула короткая плазменная вспышка. Оратор пошатнулся, в груди его насквозь зияла дыра.
Капитан был во дворе, он толкнул Дашу, предлагая бежать отсюда.
– ЗаЧем? - удивилась она на бегу.
– Прибавь ходу, как бы они не погнались…
– Они сумасшедшие… В городе всеобщее помешательство,объяснил Максимов, спешивший следом - за капитаном и Дашей.
Они вбежали в какое-то здание, поднялись вверх по лестнице. Максимов сел прямо на пол.
– Коля! - вскрикнула Даша. - Что с тобой?
Она бросилась ему на шею, заглянула в лицо. Голова Максимова упала на грудь.
– Что с Максимовым? - испуганно спросила Даша капитана.
– Узнаем на корабле,- капитан взваливал тело штурмана себе на плечи. Ринулся к выходу. Даша шла сзади.
На улице они вскочили в вездеход, где уже ждал обеспокоенный механик..
Наглухо задраили люк. Машина понеслась к кораблю.
Медики встретили их у трапа корабля, тут же унесли Максимова в люк.
Механик, кашлянув, прочистил горло и сказал: - У них тут война.
– Нет,-возразил капитан.-Что-то иное.
– Сумасшествие,-повторил механик.
И вдруг все увидели, как к их вездеходу бежит та самая женщина, которую Даша видела недавно на улице. Она торопилась к кораблю. И тут сзади нее раздался хлопок.
– Ее убили? - вскрикнула Даша.
Все кинулись в люк корабля. Только капитан остался на площадке возле вездехода. Он видел, как убитая женщина взмахнула руками, как упала лицом в траву. И желание узнать тайну толкнуло капитана к погибшей женщине странного горящего города и загадочной планеты. Капитан остановился возле трупа, разглядывая красивое лицо убитой. Он приподнял ее голову и увидел, что череп пробит, а в нем сверкает кристаллическая начинка. Это был робот! Отпрянув на мгновение, капитан снова наклонился над недавно живым манекеном и остолбенел. Никакой крови не было, хотя минуту-другую назад женщина казалась живой.
– Что же тут произошло?
ВАЛЕРИЙ ГУБИН CЛУЧАИНОЕ ЗНАКОМСТВО
Она была такая некрасивая, что некоторые мужчины невольно вздрагивали, вглядываясь в ее лицо. Толстый, весь в бугорках нос, маленькие, почти без ресниц глаза, пористая кожа, да к тому же странное фиолетовое пятно на левой щеке. Еще в школе из-за фамилии Морковина ее для краткости прозвали Репой, и это прозвище переползало за ней из класса в класс, а потом каким-то чудом в институт, хотя никто из одноклассников с ней вместе не учился дальше. После института она работала в поликлинике, училась в ординатуре, даже пробовала писать диссертацию, но бросила - не хватило душевных сил, мучило одиночество. Она Давно уже примирилась со своей внешностью, с тем, что ей никогда не найти ни мужа, ни хотя бы временного спутника жизни, в силу ее тяжелого характера подруг она тоже не имела, и к тридцати пяти годам ее все шцё~ начали посещать мысли о том, что не худо было бы однажды прекратить самой это невыносимо тягостное, бессмысленное существование.
С этой же жуткой мыслью о самоубийстве она сидела однажды в скверике у театра, когда вдруг почувствовала, что на нее кто-то смотрит с соседней скамейки. Подняв глаза, увидела красивого пожилого мужчину, почти совсем седого, в коричневом замшевом пиджаке, который внимательно и даже серьезно смотрел на нее. Она досадливо поморщилась: “Верно думает: “Ну и морда!” И тут же услышала голос:
– Разрешите присесть рядом с вами?
Подняв голову, она увидела, что он уже стоит рядом, высокий, худощавый, и смотрит так приветливо, что у нее захолонуло сердце.
– Я осмелился подойти, потому что увидел ваше необычайно озабоченное лицо. Наверное, такие тревожные мысли посетили вас, что вы оказались как будто в тени туч, хотя вокруг солнце. Не могу ли я вам чем-нибудь помочь?
– Чем же вы мне можете помочь? - вздохнула она.
– Чем угодно. Давайте вместе бороться с вашим настроением. Сейчас пойдем, например, в ресторан, потанцуем, а потом будем песни петь, на весь зал, когда вокруг все напьются.
Она посмотрела на него: не издевается ли? Но у него было внимательное, и участливое лицо, и говорил он серьезно, хоть и улыбался. В ресторане она не была с выпускного институтского вечера, не одной же туда идти, да и не было особого желания.
По дороге он бережно держал ее под руку, и ей казалось, с миром что-то случилось - изменился свет солнца и цвет домов, от волнения было трудно дышать, и она почти ничего не говорила.
“А, хоть десять минут так прожить, а потом пропади все пропадом”.
Она тем не менее замечала, что почти все встречные женщины смотрят внимательно на ее спутника, а некоторые даже оглядываются вслед - то же самое продолжалось и в ресторане, где они танцевали, а потом он ив самом деле начал петь, довольно громко, когда уже ушел оркестр и погасили большой свет, изображая вдребезги пьяного человека, и она от души хохотала. Потом он проводил ее домой, сам напросился на чашку чая, сам попросил оставить его ночевать, и она, конечно, согласилась.
