— Вы удачливы. У вас есть устремления. А у нас в СШЕА… — она задумалась, — нормы. Стандарты. Это очень земное, и тут вовсе не игра слов по отношению к цели вашего космического путешествия… Черт бы вас побрал, Старк! Вы меня расстроили, даже не знаю почему.
— Вам надо посетить Израиль, — сказал Старк. — Вам бы там стало очень интересно. Например…
— Например, я могла бы там обратиться в другую веру, — усмехнулась Николь. — И сменить имя, став Ребеккой… Слушайте, Старк, что-то я заболталась с вами. Мне очень не нравится вся эта затея, изложенная в докладе Вольфа. Я думаю, подобное широкомасштабное вмешательство в прошлое слишком рискованно, даже если это и приведет к спасению шести, восьми или даже десяти миллионов жизней ни в чем не повинных людей. Вспомните, что случилось, когда мы пытались послать в прошлое ассасинов, чтобы убить Адольфа Гитлера в самом начале его карьеры… Кто-то или что-то мешало нам всякий раз, а ведь таких попыток мы предприняли целых семь! Я думаю… Более того, я даже убеждена, что нам мешали агенты из будущего, из нашего времени или из той эпохи, что последует за нашей. Если с аппаратами фон Лессингера играет один, то почему не может быть и второго? Бомба в пивном баре, бомба в агитсамолете…
— Но ведь эта попытка, — сказал Старк, — будет с восторгом встречена неонацистскими элементами. Они начнут сотрудничать с вами.
— И этим вы хотите ослабить мою тревогу? — горько сказала Николь. — Вы лучше других должны знать, что такое дурной предвестник.
Некоторое время Старк молчал. Лишь курил свою филиппинскую сигару ручной работы да мрачно глядел на собеседницу. Потом он пожал плечами:
— Пожалуй, мне самое время откланяться, миссий Тибодо. Возможно, вы и правы. Мне бы хотелось поразмыслить над этим, а также посовещаться с другими членами моего кабинета. Мы увидимся с вами сегодня вечером на концерте в Белом доме. Будут ли исполнять Баха или Генделя? Я очень люблю обоих этих композиторов.
— Сегодня у нас всеизраильский вечер, специально для вас, — сообщила Николь. — Мендельсон, Малер, Блох, Копленд. Годится?
Она улыбнулась, и Эмиль Старк улыбнулся ей в ответ:
— Нет ли у вас лишнего экземпляра доклада Вольфа, который бы я мог взять с собой?
— Нет. — Она помотала головой. — Это — Geheimnis. Совершенно секретно.
Старк поднял бровь. И перестал улыбаться.
— Его даже Кальбфляйш не увидит, — сказала Николь.
Она не собиралась менять свои позиции, и Эмиль Старк, без сомнения, почувствовал это. В конце концов, проницательность была одним из его профессиональных качеств.
Николь перебралась к своему письменному столу. Ожидая, пока Старк удалится, принялась просматривать папку с резюме, которые подготовила для нее секретарь Леонора. Резюме были — сплошная скука, внимание Николь привлекла только одна информация.
В ней говорилось, что искателю талантов Джанет Раймер так и не удалось ангажировать великого болезненно-невротического пианиста Ричарда Конгросяна на сегодняшний вечер, поскольку Конгросян внезапно покинул свой летний дом в Дженнере и добровольно отправился в клинику для прохождения курса электрошоковой терапии. И об этом никто не должен был знать.
«Проклятье! — с горечью подумала Николь. — Все планы на вечер летят к черту, и я вполне могу отправиться в кровать сразу после обеда. А жаль — ведь Конгросян известен не только как мастер-интерпретатор Брамса и Шопена, но и как эксцентричный и блестящий остроумец».
Эмиль Старк продолжал попыхивать сигарой, с любопытством взирая на Николь.
— Имя Ричард Конгросян вам что-нибудь говорит? — требовательно спросила она, глянув на него в упор.
— Разум'-отся. Композиторы-романтики…
— Он опять болен. Душевно. Уже, наверное, в сотый раз. Или вам ничего об этом не известно? Разве до ваших ушей не доходили слухи? — Она в ярости швырнула на пол папку с резюме. — Порой мне очень хочется, чтобы он в конце концов покончил жизнь самоубийством или умер от прободения толстой кишки или еще от какой-нибудь реальной болезни, вот прямо на этой неделе.
— Конгросян — великий артист, — кивнул Старк. — Я понимаю ваше беспокойство. Да еще в смутное время, когда по улицам шествуют такие элементы, как «Сыны Иова» и, похоже, готова воспрянуть и самоутвердиться вся вульгарность и бездарность.
— Этим тварям недолго осталось шествовать, — спокойно сказала Николь. — Поэтому беспокоиться надо о другом.
— Вы уверены в том, что владеете ситуацией? Что держите ее под своим контролем? — Старк позволил себе изобразить на физиономии легкую холодную гримасу.
— Бертольд Гольц — не более чем бефт. Ходячий анекдот. Клоун.
— Как, возможно, и Геринг?
Николь ничего не ответила. Но глаза ее вспыхнули. Старк успел заметить эту неожиданную и кратковременную искру сомнения. Он снова скорчил гримасу, на этот раз совершенно неконтролируемую, отразившую все охватившее его беспокойство. И Николь от этой гримасы вздрогнула.
В небольшом домике, расположенном позади «Пристанища драндулетов номер три», сидел, закинув ноги на стол, Эл Миллер и, не выпуская из зубов сигары «Уппманн», наблюдал за прохожими на тротуаре, расположенном в центральной части городка Рино, штат Невада. Вокруг блестели драндулеты с развевающимися вымпелами, но Элу была видна словно бы чего-то ожидающая фигура, притаившаяся под огромной вывеской с надписью «Чокнутый Лука».
Но не только он мог видеть эту фигуру. По тротуару шли мужчина и женщина, перед ними бежал мальчишка. Вдруг он громко вскрикнул, высоко подпрыгнул и возбужденно замахал руками:
— Эй, глядите! Знаете, что это такое? Глядите, это папула.
— Ей-богу! — улыбнувшись, произнес мужчина. — И вправду она! Смотри, Марион, там одно из марсианских существ, вон, прячется под вывеской. Что если мы подойдем к нему поближе и поболтаем?
Он двинулся в направлении вывески, мальчик бежал рядом. Женщина, однако, продолжала идти по тротуару.
— Пойдем с нами, мам! — позвал мальчик.
Эл Миллер слегка коснулся пульта управления, спрятанного под рубашкой. Папула на шести коротеньких ножках выползла из-под вывески «Чокнутый Лука», и Эл заставил ее ковылять в сторону тротуара. Несуразная круглая шляпа соскользнула набекрень, накрыв одну из антенн, глаза папулы двигались из стороны в сторону, пока в них не попало изображение женщины. Обнаружив добычу, папула потащилась за нею, к восторгу мальчика и мужчины.
— Смотри, пап, она идет за мамой! Эй, мам, обернись и посмотри!
Женщина бросила взгляд назад, увидела большое, оранжевое, похожее на божью коровку существо и рассмеялась.
