– Это только начало, – сказал он. – Ничто не может подготовить вас заранее. Ничто и никто.
Они приблизились к внешнему кольцу генераторов – высоких, узких монументов, медленно колеблющихся по периметру города. Внутри этих обелисков различались неясные формы, чье неторопливое движение словно отзывалось на действие неких внешних сил.
Между генераторами лежали участки дымчатых теней, запутавшихся в лабиринте низких стенок – едва ли по колено разведчикам. Глядя на них, Тиадба не могла поверить, что эти стены действительно способны защитить от вторжения.
Патун и его помощники составили эскорт девятке пилигримов на последнем участке до внутренней стены. Здесь, в шестидесяти милях от учебного лагеря, дистанция еще что-то значила.
Они научились держать взгляд на темно-серой линии горизонта и без нужды не поднимать глаза выше. Патун шел впереди по твердой поверхности, изрезанной трещинами и шрамами; из-под подошв поднимались клубы тончайшей пыли, оседавшей крошечными дюнами. Вездесущая пыль покрывала древний фундамент подобно пеплу – возможно, это и был настоящий пепел.
– В свое время в Кальпе насчитывалось семь бионов; двенадцать городов на Земле в целом, – сообщил Патун. Голос его ясно и отчетливо звучал в их шлемах. – Генераторы реальности миллионы лет защищали бионы. Затем пришла война. Хаос этим воспользовался, и теперь осталось только три биона – вскоре их будет только два, или даже один. Эту историю вы найдете в своих книгах. Повествование о том, как сражались между собой Асуры, Девы и Эйдолоны, и о том, как города были принесены в жертву их богоподобной глупости.
– Что такое «бог»? – спросил Кхрен.
Нико, Шевель и Денборд шли слева от Тиадбы, а Кхрен и Махт – справа. Перф же, как всегда, тащился позади вместе с Фринной и Херцей.
Никто не ответил.
– Просто подумал, что Высокан может знать… – пробурчал Кхрен себе под нос.
Тиадба не страдала ни от голода, ни от боли и почти без усилий покрывала милю за милей древнего, мертвого грунта. Пожалуй, она уже не знала, что такое настоящая боль или скорбь – исчезли все эмоции, кроме любопытства, которое никогда ее не оставляло. Если бы здесь был Джебрасси, его разбирало бы то же самое любопытство и страстное желание увидеть, что лежит за границей реальности.
Их единственная надежда на свободу, верилось им раньше, лежала вне Кальпы, вдали от удушливой хватки истории и традиций. Но вот книги, их ментор, само небо, каким бы оно ни было, – все это свидетельствовало об ином. Вновь их использовали. Как и подозревали молодые представители племени, они были инструментом, средством для достижения некой цели. И все же Патун, казалось, был искренне озабочен их благополучием. Сейчас, когда подготовка практически завершилась, его грубоватость смягчилась до уровня терпеливого разъяснения подробностей, припасенных для последней минуты. Он часто повторялся, и это раздражало Тиадбу, однако когда она смотрела на своих товарищей, то понимала такую необходимость. Особенно в отношении Херцы и Фринны, которые никогда не задавали вопросов. Им требовалось рассказывать и пересказывать истории вновь и вновь. Как же они выживут в Хаосе?
– Средиземье – наиболее сложный участок, – в сотый раз втолковывал Патун. – Зона лжи называется так не зря – вторжения могут произойти в любой момент. Эту зону необходимо пересечь как можно быстрее. Если Хаос устроит атаку через ваш сектор, схватка между генераторами Кальпы и вторжением создаст интенсивные вихри фрагментированного времени и пространства – невидимые, но смертоносные. Попав в такой вихрь, вам уже никогда не добраться до границы реальности. В этом регионе ваши доспехи активированы не полностью. Прислушивайтесь к ним – они сообщат о близости вторжения или его вторичных эффектов, а также о том, затуманено ли ваше восприятие, не ослабла ли способность к принятию решений.
Произносимые вслух слова достигали спутников напрямую, звучали в ушах – а вот привыкнуть к тому, как поступают сообщения от скафандров, было не просто. Броня практически не пользовалась слышимой речью; просто возникало ощущение, что «лучше поступить так-то и так-то». Тиадба так и не решила, нравится ли ей такая изощренность. Наверняка это поможет за воротами и границей реальности, хотя Патун и другие сопровождающие не раз напоминали, что скафандры не могут знать все.
Высокан тем временем продолжал:
– Нельзя недооценивать собственные инстинкты: вы – наблюдатели, созданные из древней материи, а наблюдатели играют первостепенную роль даже в Хаосе. Тифон завидует вашим органам чувств. Это его главнейший принцип – в его царстве такие понятия как «наблюдать», «воспринимать» означают быть объектом ненависти. Позднее, когда вы напрямую познакомитесь с Хаосом, вы поймете, что в первую очередь следует полагаться на собственное мнение. Однако поначалу, и уж конечно в зоне лжи, доверяйте скафандрам.
– Каким образом то, что находится внутри границ реальности, может быть хуже того, что снаружи? – спросил Нико.
– Никто не говорит, что «хуже» – просто более предательское, – сказал Кхрен. – Как если бы тебя вдруг укусил прирученный грузопед. Такого ты не ожидаешь.
– М-м… – задумчиво покивал головой Нико.
– А меня однажды и впрямь укусил грузопед, – сообщил Шевель. – Я наступил ему на хвост.
– Они и так почти целиком состоят из хвоста, – насмешливо заметил Перф.
– Этот почти целиком состоял из зубов. Чуть мне ногу не отхватил. До сих пор болит, если долго идти.
Даже через лицевой щиток было видно, как побледнело лицо Шевеля.
Патун замедлил шаг, чтобы Тиадба его догнала, затем настроил свои доспехи на связь с гермошлемом девушки.
– Встречаются разведчики, которые считают, что их предали, – сказал он. – Им кажется, что Кальпа отправляет их в Хаос на смерть, если не сказать хуже, – и совершенно без причины. И не важно, о чем говорят им инструктора. Возможно, в этом повинны книги, которые они находят на Ярусах. Такие мысли – верный путь к провалу.
Она не знала, что ответить, а посему решила просто смотреть вперед.
– Самое удивительное для инструктора – это тот факт, что даже при неудачном начале похода, стоит только пересечь зону лжи, как дела у путепроходцев идут на лад – насколько можно видеть из Разбитой Башни. Да-да, юная разведчица – вы были созданы для Хаоса.
– Тем не менее никто не вернулся, – заметила она.
– Возможно, они добираются до своей цели, а там им гораздо лучше – с их точки зрения. Если бы я мог, я бы отправился с вами. Ты веришь мне?
Похоже, его действительно интересовал ответ. Да, она верила, однако не хотела говорить об этом, давать ему удовлетворение. В конце концов, именно такие как он позволили городам погибнуть, допустили продвижение Хаоса, не отразили его атаки – и забрали Джебрасси по причинам, которые она никак не могла постигнуть…
Наконец они добрались до шеренги квадратных серых пилонов, каждый высотой в сотню футов и с десяток футов в обхвате. Пилоны уходили в обе стороны, насколько видел глаз – на десятки миль.
Путепроходцы собрались у одного из таких столбов.
Патун похлопал камень рукой.
– Эти маркеры стоят на внешней границе старого города, существовавшего до эпохи Войн за материальную массу, до появления Хаоса. Тогда Кальпа была громадной – больше, чем даже я способен себе представить. Средиземье начинается через пару миль отсюда. Я углублюсь с вами на несколько сотен ярдов, а затем нам придется расстаться.
Патун помолчал, не отрывая руки от пилона, затем выпрямился и двинулся дальше.
– Ему страшно, – сказал Кхрен, подойдя к Тиадбе.
– Он тебя слышит, – напомнила девушка.
– Так ведь и мне страшно, – пожал плечами Кхрен и постучал пальцем по щитку гермошлема, словно хотел коснуться кончика носа. – И все же меня туда тянет. Что бы это значило?
Остальные тоже приложили пальцы к лицевым щиткам, а Нико раскинул руки, согнул локти, подражая сложенным крыльям смотрителей, и принялся плясать на потрескавшейся, пыльной равнине. Его сапоги – как и у всех – были серыми от древнего праха.
– Может, каждый из нас уже давно ааарп, – сказал Перф. – Это многое бы объяснило. Не успели добраться до начала, а уже… – Он махнул рукой.
Патун со своими помощниками наверняка это слышал, но даже не замедлил шага. Низкая темная линия, которую они давно заметили, превратилась в лоснящуюся черную стену с одинокой узкой прорезью, куда едва мог протиснуться один представитель племени.
– Все разведчики здесь проходят? – спросил Кхрен.
– Нет, – ответил Патун. – Эти ворота открылись несколько минут тому назад. Кальпа выбрала наиболее безопасный проход – на данный момент.
– Кто-то сидит в башне и следит за нами? – подозрительно поинтересовался Перф.
Тиадба почувствовала сильнейшее желание оглянуться. Она знала – внезапно и полностью – где находится Джебрасси. Он был в башне – но не смотрел в ее сторону.
