– Что с боргами?
– Найдены и нейтрализованы. Шторм, который спровоцировала Нимча, не пощадил ни одного из них. Но если Рикассо нужно больше той сыворотки, придется начинать с нуля.
– По крайней мере, у нас есть сыворотка-пятнадцать. Сколько ее осталось с учетом бутылей, которые я переправил сюда?
– Две трети того, что было. Мы спасем меньше клиношников, чем рассчитывали, но все могло кончиться хуже.
– Да, наверное, – отозвался Кильон. – Будь это случайностью, я вообще не роптал бы. Но потери препарата можно было избежать. Спата и его сторонники должны за это поплатиться.
– Плавно подводишь к смертной казни? – ухмыльнулась Куртана.
– Об этом я не говорил. Но Спата должен понести наказание за гибель жителей Клинка, которых мы не спасем, а не только за ройщиков, убитых боргами. Кстати, сколько погибших в итоге?
– Четверо. Обнаружены еще два трупа, оба с недостающими органами. При поисках едва не погиб еще один ройщик, просто потому, что ползать по техотсекам корабля опасно.
– Четверо погибли, чтобы доказать правоту Рикассо.
– Спату призовут к ответу, уверяю тебя. Фотопластинки однозначно показывают, что он был в лаборатории. Твоя невиновность вне сомнений.
– Как и моя истинная сущность, да? Или Нимчи?
– Ройщикам о вас известно. Большинство принимает вас или примет, дай срок. Терпение, Кильон, они же только люди.
– Вы говорили еще про не очень хорошую новость.
Куртана изменилась в лице, словно до сих пор запрещала себе думать о неприятном.
– Наверное, вариантов тут не было. При иных обстоятельствах Рикассо расформировал бы экипажи оппозиционеров и посадил бы на их корабли своих сторонников. Однако, поступи он так сейчас, проблема решилась бы лишь временно. Спату и его ближайшее окружение он вычислил, но кто знает, сколько еще среди нас затаившихся врагов, дожидающихся новой возможности восстать? Напасть мне представляется вроде лакмусовой бумажки. Если ты с Рикассо, то полетишь за ним через пустошь, и будь что будет. А если нет… – Куртана осеклась, будто в горле что-то застряло, но потом взяла себя в руки. – Рикассо позволил им лететь прочь, и как минимум двадцать капитанов уже приготовились. Если не желают следовать за нами, то могут забрать корабли с горючим, оружием, едой и медикаментами, которые есть на борту, и отправиться куда угодно, лишь бы Рою не мешали. Иными словами, Рикассо не желает их больше видеть. Если увидит, Рой откроет по ним огонь.
Кильон представил, как эти прекрасные, нарядные корабли раздирают друг друга, словно каннибалы-борги.
– Дело настолько серьезное?
– Клинок предал нас в лихую годину, а сейчас Рой предает себя. Пожалуй, это еще хуже. Да, точно, и никаких «пожалуй». Как подумаю об этом, кровь закипает.
– Помнится, когда заговорили о полете над Напастью, вы, Куртана, не радовались и в ладоши не хлопали, – заметил Кильон.
– Верно, не хлопала. Но в итоге лететь согласилась. – Куртана разблокировала штурвал, чтобы еще раз скорректировать курс корабля. – В этом разница. Я согласилась. И доведу миссию до гребаного конца.
– Да будет так, – вставила Мерока.
На рассвете солнечные лучи озарили лишь несколько облаков на горизонте. Ни гор, ни холмов – ничего, указывающего, что за ночь Рой пролетел более сотни лиг. Корабли словно зависли в воздухе и лишь сейчас полетели дальше. Если бы не сообщения авиаторов, Кильон вряд ли смог бы поверить, что «Репейница» не отстает от графика. На большой карте, корректируемой по мере продвижения, синяя линия демонстрировала расстояние, покрытое на сегодняшний день. По обеим сторонам линии нанесли россыпь наземных ориентиров, но в самом широком месте они занимали не больше пятнадцати лиг местности. В первую очередь, это показывало, что к возвращению в Глушь авиаторы увидят лишь крохотный кусок Напасти.
Рой продвигался вперед, это сомнений не вызывало. Почти полпути они преодолели без происшествий, и особых причин для беспокойства, как с технической, так и с медицинской точек зрения, не наблюдалось. «Репейница» и другие корабли радовали исправностью, авиаторы и гражданские лица – хорошим самочувствием; случаи зонального недомогания, о которых сообщали Кильону, вполне можно было объяснить психосоматикой. Кильон чувствовал, что и у него самого симптомы недомогания постепенно отступают, а перелет Напасти уже не кажется фантастикой. В конце концов, это лишь территория.
Кильон вернулся с балкона в гондолу. Вооружившись биноклем, он разглядывал Рой – старательно пересчитывал корабли.
– Оппозиционеры до сих пор с нами, – объявил он. – Либо это так, либо я плохо считаю.
– Пока они с нами, – проговорила Куртана, – но ультиматум Рикассо в силе. По-моему, они просто тянут время, взвешивают за и против. Если отделятся сейчас, дальше заживут по-своему. Но тогда все решения придется принимать самостоятельно. Технический и навигационный опыт ста с лишним кораблей окажется недоступным.
– Здесь, в отсутствие ориентиров, трудно винить их за осторожность.
– К черту осторожность! Затея у нас новая, ясно, что пугающая. В этом и дело.
– А вы сменили тон.
– Если Спата чего и добился, так это доказал мне, что сейчас Рикассо нам нужен, как никогда. Рикассо был прав во всем. Если тектоморфный сдвиг постоянен, однажды такие перелеты войдут в практику. И промежуточные станции появятся, и семафоры, и подробные карты, и прогнозы погоды. Допускаю, и крупные объекты цивилизации. Теперь все может упорядочиться.
– Осторожнее, – предупредил Кильон. – Звучит подозрительно оптимистично.
Все утро Кильон разбирал медпрепараты, осматривал членов экипажа, проявлял стереофотографии, а потом сделал короткий перерыв на ланч. Питались на «Репейнице» просто, никаких изысков. Когда он вошел в кают-компанию, Куртана с Мерокой уже сидели за столом, о чем-то оживленно беседуя, но, увидев его, притихли.
– Я не помешал?
– Просто объясняю Мероке, что, если ей не понравится на обновленном Клинке – а я нисколько этому не удивлюсь, – в Рое она всегда найдет дело по душе. Не обязательно ведь заниматься отстрелом черепов.
– Зануда! – отозвалась Мерока с притворной обидой. – Хоть какое-то дерьмо громить позволь!
– Мы непременно найдем тебе… э-э-э… дерьмо для разгрома, – пообещала Куртана.
Чувствовалось, что бранные слова ей давались с трудом, – она их будто клещами из себя вытягивала.
– Ура, мисс Небесная Принцесса спускается на грешную землю! – возликовала Мерока. – Ругань принесет ей кучу пользы, правда, Мясник? Хоть расслабится чуток, а то ходит, будто шомпол ей в задницу вставили. Ясен день, она капитан, и все такое, надо марку держать. Но ведь не все время! Еще чуток со мной пообщается – и начнет ругаться так, что у Фрея уши завянут.
– Хорошо, когда есть цель в жизни, – хмыкнул Кильон.
Он искренне радовался, что Мерока с Куртаной не только нашли общий язык, но и завязали некое подобие дружбы. Хотя, вероятно, слишком удивляться не следовало. Вопреки разному жизненному опыту, обе отличались независимостью, хотя проявлялась она абсолютно по-разному.
В кают-компанию потянулись другие члены экипажа, и разговор стал более официальным. Даже Аграфу, направленному на «Репейницу» по особому настоянию Куртаны, приходилось соблюдать приличия. В большинстве случаев он называл Куртану «капитан», а когда, забывшись, звал по имени, краснел, хотя членов маленького экипажа его некорректность совершенно не трогала. Сам Аграф охотно подчинялся Куртане. Он твердил, что с удовольствием возится с двигателями и инструментами, вспоминая навыки, которые почти позабыл в бытность капитаном «Хохлатки ольховой». Кильон привязался к молодому человеку и радовался его присутствию на корабле.
Все это время Куртана казалась бодрой и энергичной. Но сейчас, разглядывая ее украдкой, пока капитан «Репейницы» беседовала с другими авиаторами, Кильон заметил, как она устала и как напряжена. Интересно, удалось ли ей хоть пару часов поспать?
Раздался стук в дверь. Вошел вахтенный, чем-то явно взволнованный. У Кильона упало сердце – один из приборов зафиксировал переход, дело наверняка в этом.
– Что стряслось? – нахмурилась Куртана. – По-моему, полчаса назад все было нормально. Только не говори, пожалуйста, что амадины вдруг перестали петь.
– Дело не в амадинах, капитан, и не в часах. Показания всех приборов те же, что вчера вечером, никаких изменений. Дело в том, что впереди.
– Горизонт чист. Ни гор, ни метеосистем.
– Тут другое, капитан. Некий объект лежит прямо у нас по курсу, лигах в пятнадцати отсюда. Если не изменим скорость, мы долетим до него за час.
– То есть объект появился откуда ни возьмись?
– Он был скрыт из вида. Местность здесь пологая, хватило невысокой горной гряды, чтобы спрятать его целиком.
– Хорошо, а что именно перед нами?
– Капитан, вы лучше сами взгляните. Мы теряемся в догадках.
