– Хорошо, а что именно перед нами?
– Капитан, вы лучше сами взгляните. Мы теряемся в догадках.
– Пожалуй, я так и сделаю. – Убрав салфетку с колен, Куртана встала из-за стола.
Кильон проследовал за ней на мостик. Там несколько авиаторов смотрели в телескоп, трубу которого направили вперед и слегка опустили. Кильон понимал, что в фокусе: впереди, на несколько градусов ниже горизонта, среди камней мерцал огонек. Вряд ли это отблеск водной глади: слишком яркий и интенсивный, скорее, так сияет зеркало или брусок полированного металла, установленный вертикально. Свет трепетал, мерцал, как мираж, только ничто не указывало, что это сигнал или попытка выйти на связь.
– Рою объект уже виден? – спросила Куртана.
– Почти уверен, что нет, – ответил вахтенный. – Еще лигу назад мы ничего не видели, хотя горизонт осматриваем постоянно. Когда Рой окажется там, где мы сейчас, высота солнца изменится, и будет не так заметно. Если объект не очень маленький, мы его не пропустим, чем бы он ни оказался. Мы же в лиге от него пролетим.
– Невероятное совпадение, да? Вокруг бесконечная пустота, а аккурат у нас на пути появляется некий объект.
– Совпадение, ага, – кивнула Мерока. – Или нас дергают за ниточки.
– Или объектов много, а нам виден лишь этот, – тихо проговорил Кильон. – Виден благодаря высоте солнца, и так далее. Он, может, не единственный и показывается не только нам. Может, местность кишит ими, но мы видим лишь один.
– В любом случае мне это не нравится. Никаких объектов здесь быть не должно, ни единой бактерии. Дайте я в телескоп посмотрю. – Куртана приникла к окуляру и чуть заметно подкрутила колесико фокуса. Другой глаз она сощурила, а рот приоткрыла от нетерпения.
– Что-нибудь видите? – поинтересовался вахтенный.
– А ты что-нибудь видел?
– Немного, капитан. Что-то продолговатое, и все. По-моему, ширина там пядей десять-пятнадцать, не больше. Как думаете, что это?
– Устройство или металлическое сооружение. Кажется, оно не движется и никаких действий не совершает.
– Так точно, капитан. С тех пор как мы его заметили, ничего не изменилось. Объект, чем бы он ни был, теперь прекрасно нас видит.
– Если смотрит. – Куртана повернула окуляр к Кильону. – Попробуй ты, вдруг глаз за что зацепится.
Кильон приник к окуляру, но не увидел ничего, кроме яркого серебристого пятна, мерцающего в колеблющихся потоках постепенно прогревающегося воздуха. О размерах Кильон судил лишь по шкале на кресте окуляра. Впрочем, поселением это быть не могло. На таком расстоянии даже самое мелкое поселение казалось бы больше этого светящегося объекта.
Куртана не ошиблась: если это не сильно отражающий геологический объект, то наверняка одиночное здание или некий механизм.
– О нем кто-нибудь еще сообщал? – спросила Куртана.
– Нет, капитан, – ответил вахтенный.
– Мы кому-нибудь об этом телеграфировали?
– Нет, капитан, – покачал головой вахтенный. – Мне казалось, вы должны увидеть это первой.
– Правильно казалось, но сейчас сообщи другим кораблям охраны. Только до моего распоряжения пусть помалкивают. Вдруг увидят нечто, не видное нам? В Рой тоже сообщи, специально для Рикассо. Передай, что впереди мы увидели нечто и теперь думаем, как реагировать.
– Есть, капитан! Мы продолжаем следовать прежнему курсу?
– Разве я велела его менять?
– Нет, капитан.
Ответ Рикассо прилетел минут через пять после отправки исходного сообщения. Расшифровку Куртана прочла с невозмутимым видом, пробормотав что-то сквозь зубы. Кильону послышалось: «Приказ есть приказ».
– В чем дело? – осторожно поинтересовался он.
– Другим капитанам Рикассо велит изменить курс. Рой пролетит слева от объекта, мы же двигаемся в том же направлении.
– Получается, информация об объекте уже предана широкой огласке?
– Нет, Рикассо просто надеется, что капитаны безропотно исполнят его приказ, а гражданские не удивятся изменению курса.
– Ройщики заметят изменение? – спросил Кильон.
– Эти люди родились в воздухе. Они чувствуют, даже когда меняются корабли дозора, а тут намеренная смена курса. Не факт, что они подумают о самом худшем. Мы пока курс не изменим, выясним, в чем дело, потом вернемся в авангард Роя.
Кильон глянул на мостик:
– Можем мы поговорить с глазу на глаз?
– Вопрос, наверное, медицинский?
– Некоторым образом.
Они уединились у Куртаны в каюте. Капитан закрыла дверь и замерла у стены, демонстративно не предлагая Кильону сесть.
– Лучше не затягивай. Я должна контролировать, как снижается корабль.
– Тогда сразу к делу. Речь о Рикассо. По-моему, он держит что-то в секрете.
– Что-то связанное с Напастью?
– Именно.
Глянув с опаской на Кильона, Куртана коротко кивнула:
– У меня такое чувство с тех пор, как он выдал этот план.
– Тогда я не одинок в своих подозрениях. Не знаю, тревожиться или радоваться.
– Я бы тревожилась. Но ты прав: Рикассо точно что-то скрывает. Наши карты – чистые листы бумаги, но Рикассо что-то знает или думает, что знает.
– О том, что впереди?
– Может – да, может – нет. Приказ о смене курса Рикассо отдал подозрительно быстро, да еще с такими подробностями. Он словно предполагал, что мы на что-то натолкнемся, и заранее разработал план.
– Это меняет ваше отношение к его приказам?
– Нет.
– Так я и думал, – отозвался Кильон.
Они вернулись в нос гондолы. С тех пор как Кильон впервые увидел блестящий объект, тот заметно приблизился, продолговатая форма уже просматривалась и без телескопа. Объект теперь напоминал не зеркало, а брусок серебристого металла, брошенный на пустошь.
Куртана встала за штурвал и взяла управление кораблем в свои руки. Спина прямая, ноги на ширине плеч – поза вмиг стала капитанской.
– Мы снижаемся, – громко объявила она. – Высоту полета сократим до двухсот пядей над землей и до моего распоряжения вернемся к горизонтальному полету. Двигатели держать на крейсерской мощности, приборы – на прежнем уровне навигационных и тектоморфных показаний. – Она резко повернулась к Кильону. – На участке от нас до объекта зональные переходы не ожидаются, однако буду признательна, если ты, доктор, станешь внимательно следить за появлением симптомов.
– Будет сделано.
– Малейший чих – и мы сматываем удочки.
– К вашему сведению, я чувствую себя совершенно нормально и у членов экипажа симптомов недомогания не вижу.
– Да и амадины до сих пор поют. Тем не менее не желаю терять ни секунды, если придется драпать.
Гелиограммы поступали непрерывно, невзирая на изменение боевого порядка Роя. Кильон заметил, что Куртана изучала поступающие сообщения тщательнее обычного. Он понял, что флотилия выполнила небольшой поворот, отклонившись от прежнего курса на пять градусов, – достаточно, чтобы спокойно разминуться с объектом. Корабли охраны тоже изменили курс, все, кроме «Репейницы». Пока не сообщалось о недовольстве или панике среди капитанов и рядовых ройщиков. В крайнем случае капитанам следовало объяснить, что разведчики заметили метеосистему и Рой ее облетает. Рикассо, очевидно, надеялся, что никто не обратит внимания на такую мелочь, как чистый, не заслоненный даже облаками горизонт.
На высоту двести пядей спустились без приключений. Внизу расстилалась однообразная, лишенная явных ориентиров местность, на фоне которой только удлинившаяся тень «Репейницы» показывала, что корабль снижается. Кильон наблюдал, как тень, дрожа, скользит по камням, словно юркая рыбка – вдоль океанского дна. Объект был по-прежнему впереди и все четче просматривался в телескоп. Это была тонкая металлическая труба. Она лежала на земле, словно ее бросили, а потом расколотили на мелкие обломки, теперь валяющиеся вокруг остова.
– Чем бы это ни было, сейчас оно стало безжизненным обломком, – изрекла Куртана, отстраняясь от телескопа. – Непонятно, что оно тут делает, но непохоже, что там кто-то уцелел.
– Если устройство оказалось в Напасти без посторонней помощи, то нам нужно пересмотреть свои представления о том, что здесь работает, а что нет, – проговорил Кильон.
– Носовой стрелок! – позвала Куртана, поднеся к губам трубку переговорного устройства. – Увидишь что-нибудь подозрительное – разрешаю реагировать без промедления.
– Напасть здесь была не всегда, – тихо заметил Кильон. – Задолго до последнего сдвига в этих краях могла существовать жизнь. Вдруг это очень старый обломок?
– Тут, вообще-то, осадки случаются, – парировала Куртана, вешая трубку на крючок. – И дожди, и пыльные бури, и молнии. Я, конечно, могу ошибаться, но, проваляйся железка тут пять тысяч лет, она так не блестела бы. – Она повернулась к авиаторам. – Доложите удаленность объекта и состояние корабля.
– Удаленность – две лиги, капитан. Показания часов и датчиков нормальные. Амадины поют.
