— Да, так гораздо лучше, — согласился Габриэл и никуда не стал спускаться.
— Что это такое? — спросил он, указывая на шестиугольные фигуры.
«Масса возможностей, одинаково достижимых. От тебя зависит, каким содержанием ты их наполнишь.»
— А мне это надо?
В воздухе появилась отчётливая вонь.
— Всё, всё, я понял! Что требуется?
Вонь прекратилась.
«Габриэл, ледяная ты душа, мечтать ты хоть умеешь?!
— Конечно. — усмехнулся Моррис. — Я, например, мечтаю окончить колледж, найти хорошую работу, продвинуться по службе, иметь счёт в банке.
«Бр-рррр!»
— Слушай, давай без вони, хорошо? Итак, моя задача?
«А почему ты пошёл в археологию? Мне кажется, это не твоё призвание.»
— Просто в юридический не попал.
«А тебе хотелось? Скажи, что там интересного?»
— Я мечтал стать детективом.
«Значит, всё-таки мечтал? А что тебя привлекало в этом деле?»
— Ну не мордобой же, конечно! Сам процесс. Мышление — вот что привлекательно.
В воздухе появился какой-то стерильный запах.
— Опять воняешь?
«Извини.»
— Мне уже скучно.
«Да мне, в общем, тоже. А какое дело ты мечтал расследовать? Убийство банкира, ограбление века, борьба с мафией, поимка маньяка?»
Габриэл хлопнул рукою о поверхность камня.
— Я хочу кресло! Пусть появится кресло. Желательно анатомическое, как у декана.
Кресло тут же появилось. Он сел, закинул ногу на ногу и приказал:
— Офисный ковёр, столик с напитками, сигарету!
Всё тут же появилось.
«Устраиваешься? Недурной вкус. Давай-ка я тоже внесу кое-что в дизайн.»
— Не воняй! — Габриэл предупредил невидимого собеседника.
Пошёл дождь.
«Эй, Габриэл! Ты, небось, думаешь: кто это тут пакостничает? А это ведь лишь глюки из твоего подсознания.»
— А мне без разницы, — проворчал Красавчик, забираясь в кресло с ногами, поскольку чёрный мрамор горы уже скрылся под быстро прибывающей водой. Он пытался удержать столик с напитками.
«Да желай же, идиот! Сейчас все потонем!»
— Кабинет декана!
Он оказался в кабинете декана в его удобном кресле. Телефон не работал и Моррис снова взялся за напитки.
«Нет бы яблоневый сад или остров Борнео… Ну ладно, Красавчик, ладно, тупая башка! Ничем тебя не пробить. Давай развлечёмся, Моррис! Давай предадимся мечтам! Давай представим себе что-нибудь такое… Ты спишь, Моррис и это необычный сон. Волшебный. Ты можешь быть кем угодно. В любом образе. Ну, как?»
— Клёво. Пить будем?
«Нет. Вот ты детективом хотел быть. А ведь это довольно увлекательно. Представь себе Мегрэ. Или Пуаро. Нет, они все такие старые, тебе не понравится. А Перри Мэйсон? А, может, начать своё расследование? Да так, чтобы все позавидовали!»
— Да надо мне… Всё это сказки для кретинов. На самом деле в жизни всё не так. Я давно уже бросил мечтать о детективе. Меня интересует только карьера и все блага, что с ней связаны.
«Вали из сна, придурок! В пещеру, на камни!»
— Хорошая идея. Еды мне хватит, вода имеется.
«Только выпей! Снова попадёшь сюда. Я тебе такую вонь устрою!»
— Да ладно, ладно. Чего орать-то? Ну хорошо, давай я буду детективом.
«Конкретнее, Красавчик. Нужен образ.»
— Инспектор Холливэй.
В темноте раздался грохот, словно свалился большой сейф.
Холодный сентябрьский дождь уже третьи сутки поливал землю, не переставая. Всё промокло — голые искорёженные деревья городского парка, качели на детской площадке, стены домов, закиданный грязными листьями асфальт, машины у обочин. Редкие прохожие бегут домой под обвисшими зонтами, кутаясь в воротники и капюшоны. Одна мысль о том, чтобы выйти на улицу в такую мерзкую погоду вызывала мурашки и желание выпить большую кружку горячего чая.
Рабочий день приближался к концу, и Патрик Холливэй уже почти закончил перепечатывать отчёт. Он сидел за своим большим двухтумбовым столом, который сумел отстоять у начальства, когда в управлении затеяли смену обстановки. По коридорам забегали и зачирикали молодые люди в красочных комбинезонах с бумагами в руках и идеями в головах. Всех сотрудников рассовали, словно морских свинок, по маленьким кабинкам с прозрачными пластиковыми стеночками. Развесили повсюду модерновую якобы живопись. Одну такую разместили прямо напротив двери Холливэя, более похожую, на его непросвещённый взгляд, на кучу кишок, сваленных на бойне в контейнер.
Когда передовая дизайнерская мысль добралась до кабинета инспектора Холливэя, он явился к шефу и со своим обычным хмурым видом заявил, что лучше будет писать свои отчёты в сортире, поскольку это единственное место в управлении, которое муниципалитет ещё не испохабил своей переделкой. Но, ни за что не сядет на те легкомысленные вертушки, которые сейчас привинчивают к полу для его коллег. Да, кстати, стол его тоже не трогайте, иначе он перетащит его — опять же, в сортир.
Угроза была пустой, поскольку стол Патрика просто не пролез бы в это спасительное место. Но, Джон Уэйн, которого тоже достала вся эта беготня со сметами и споры с дизайнерами, вдруг согласился и запретил мародёрам в цветных комбинезонах трогать того допотопного мастодонта, что звался столом Патрика Холливэя. Теперь инспектор мог с довольной улыбкой пройти мимо коллег, затиснутых с поджатыми ногами в своих конурках за пластиковыми стеночками.
Патрик достал из коробочки с с цифрой «64» цветную скрепку и скрепил листы. Потом аккуратно зачеркнул «64» и написал «63». Это было число скрепочек в коробочке. Чтобы никто не зарился.
Природа ошиблась, наградив его внешностью романтического героя. Патрик Холливэй пренебрежительно относился к сантиментам, так же мало его трогали всякие возвышенные чувства. Именно поэтому он избрал работу детектива, что рабочий материал обычно мало располагает к чувственности.
Он поднялся, придирчиво осмотрел стол на предмет случайно неубранных бумаг, подёргал ящики и вышел в коридор. Бросив взгляд на кишки в рамочке, он вошёл в кабинет к Джону Уэйну.
Уэйн кивнул ему, продолжая говорить в трубку, листать каталог, курить сигару и посматривать на монитор. Холливэй подсунул шефу свой отчёт прямо поверх каталога. Тот не заметил и продолжал листать теперь уже отчёт. Патрик уселся в кресло и достал сигарету. Сигары он не курил — вредит здоровью.
Уэйн, всё прокурив, всё пролистав и всё проговорив, бросил трубку и уставился на гостя, словно забыл, что сам его позвал.
— Да! — сказал он и принялся раздражённо перешвыривать бумаги на своём модерновом многофункциональном столе, который ненавидел. — Холливэй, тебя ждут неприятности.
