— Я с вами.
— Не надо, девочка, — тихо промолвила Сенория. — Мы идём не за справедливостью. За местью. Просто за дракой.
— Я тоже амазонка.
— Ещё полгода назад я бы не задумалась над этим, — сказала ей Озаннис. — А теперь хочу знать: тебе-то зачем?
— Не знаю, — призналась Аманда. — Может, я и ошибаюсь. Но, моё сердце говорит мне, что я с вами.
Больше никаких вопросов.
Они немало видели боёв, чтобы не понять с полвздоха, что делать каждой. Неслышны их шаги в ночи. Не видит стража силуэтов, ползущих, словно тень от облака. Тигрицы были б на своей охоте куда шумнее.
Как красиво Деянира взбирается по каменной стене. Словно плющ, цепляясь за крохотную трещинку. Вот Урания — она всегда молчит. У неё погибли обе её дочери. И не просто погибли, понимает Аманда. Её глаза всегда холодны, она больше не смеётся. Ей ведома лишь ненависть. Но, не теряет ни на мгновение власти над собой.
Едва слышно хрюкнул страж у входа. Значит, Деянира уже вошла. Озаннис бесшумно поднялась и двинулась, как тень ночная. Створок не тронули и не подняли брус. Забросили крючья и прошли, как по земле. Не говорят ни слова, разошлись во тьме, как призраки. Началась резня втихую.
Аманда хочет найти пленников и пленниц. Она скользит от клети к клети, от дома к дому. Прислушивается чутко, ловит звуки.
Тихо! Идёт ночная стража. Смена караула. Всё, кончено с тишиной. Она достала из-за плеча сразу три стрелы. И огласилась тьма ночная криком — во мгновение сражены все трое. И ещё двое бросились за ней. Не поняли пока, что произошло, но этого промедления хватило, чтобы завершить всё дело.
А дальше был бег, бешеный бег по улице. Её гнали, как гонят зверя. Везде крик, паника, огонь. Амазонки знают, как поступить. Первым делом — сеять панику. Огня побольше, крика. Они имели, что хотели, и досыта нарубились мечами. Опустели колчаны. Горы трупов.
Пленники отпущены, кто выжил. Город горит, чад поднимается. Воняют трупы. Смердит так тошно, что дышать нельзя. Потом шакалы и хищные птицы докончат дело.
Аманда знает, что амазонки не пощадили никого — все воины мертвы. Вот они стоят на горе и смотрят вниз. Все неподвижны. Свет утра их освещает. У Урании некое подобие улыбки.
— Что? Тошно тебе, девочка? — впервые с той встречи проронила она слово.
— Да, — Аманда лгать не станет.
Урания напряглась и отвела глаза.
— С меня довольно. Я сыта.
— О чём ты думала? — мрачно спросила Эомерия. — Это бой.
— Не надо со мной возиться, я и раньше убивала. Что вы все вздумали исповедываться предо мной?!
— Не знаю. Словно вдруг открылись тайники души. Я заглянула в них, а там — бездна. Страшно мне. Месть не насыщает. Когда рубила — радовалась, а теперь противно.
— Вот и мне странно, что нет ответов на самые насущные вопросы.
— Как ты видишь наше будущее?
— Город. И жизнь. Остальное всё приложится. На некоторое вопросы нет ответов.
— Ты философ, детка.
Снова путь.
«Куда идёшь ты, Аманда? Какой химерой ты себя обманываешь? Где ты видела город, населённый неполной дюжиной людей? Или твои спутницы тоже мечтательницы? Если вам так нужен город, отчего не взяли тот, что остался позади?»
Пусть будет всё с чистого листа. Мы не хотим жить среди мертвецов.
«Фантазёрка…»
— Кони сбили ноги. Нужны подковы.
Отряд остановился в разрушенном какой-то давней войной селении. За оградой лишь могилки, поля все заросли, от домов — лишь стены.
По-семейному спокойно и тихо. Разожгли огонь, нашли не совсем побитую посуду. Занялись починкой одежды, лечением мозолей у коней. Искали травы, варили мази, залечивали раны.
Аманда с Арсенией поехали искать людей. Вот через день они заметили небольшое жильё. Вот странно! Кузня посреди развалин!
— Дня доброго тебе, хозяин!
— Удачи гостям. Мой кров — ваш кров.
Кузнец высок и статен, если бы не шрам через лоб и щёку, красивый был бы он мужчина. Не признал он в приезжих амазонок. Просто мать и дочь путешествуют вдвоём. Не его дело любопытствовать, его дело — выковать подковы.
Работа шла неспешно. Аманда трудилась в подмастерьях, старательно раздувая горн мехами. Помощника у кузнеца убили, когда сожгли селение.
— А кто помощник был? — спросила Арсения.
— Сын мой.
Амазонка промолчала, но Аманда поняла, что в ней всё перевернулось.
— Зачем же ты живёшь? — мрачно спросила далее Арсения. — Здесь, на развалинах, один. Кому ты нужен?
— Вам вот понадобился, — спокойно отвечал кузнец.
Утром уходили они с Амандой. Доехали до леса и встала Арсения.
— Я возвращаюсь.
Аманда не поняла.
— Я иду к кузнецу, ясно? Думаешь, я вас предала?
Разве так важно, что о ней подумают? Главное, она нашла свой путь. У неё теперь есть смысл жизни. Она нужна кому-то.
— Я буду помнить тебя, Аманда…
Арсения вернулась тихо, ведя на поводу коня. Немолодая женщина без дома. Он встретил её, стоя на пути. Они молча обнялись.
— Предательница, — фыркнула Урания.
Все угрюмо молчали. Уход Арсении, самой из них рассудительной, поверг амазонок в негодование. Они снова переживали свои беды. Молча, но переживали.
Аманда помалкивала, она-то считала, что всё правильно. Наконец, молчание прорвалось:
— Молодец баба! — молвила Урсула. — Сумела-таки!
И, странно, обстановка развеялась! Амазонки даже начали шутить!
* * *
— Этак мы долго проищем город наш неведомый! — воскликнула Деянира.
— Ты что, не поняла? — ворчит в ответ ей Эомерия. — Весь смысл в поиске. Да что ты делать будешь, когда найдёшь искомое? Ну сядешь, ну обзаведёшься прялкой. Ну будешь коз доить. Так, что ещё?
— Мотыжка, лопата, ткацкий станок, — подсказала ей Эссеба.
— Фу, гадость! — восклицает Деянира.
— Нет, ну почему? — не согласились с ней. — Ты самка, Деянира, или что? Где ты видела город без жителей?
— Плошки, кружки, котелок, маслобойка, иголки, нитки, веретено… — увлечённо перечисляла Эссеба, загибая пальцы.
— Ну я не знаю… откуда-нибудь возьмутся, — пожала плечами Деянира.
— А! Да! — вспомнила Эссеба. — Скамеечка для ног!
* * *
На отряд воинов они налетели совсем случайно. Те тоже никого не ждали. Это были простые стражники, сопровождающие в пути небедную особу в паланкине. Всё произошло так внезапно, что амазонки мгновенно выхватили мечи и обратили всех в бегство. В суматохе носильщики покидали весь груз.
— Что это было? — удивилась Урсула.
И принялись ворошить сундуки и тюки.
