Алексей Доронин - Сорок дней спустя

Суки. Он ведь и им жизнь спас. Стали бы с ними церемониться, если бы этот придурок попал?..

- Вот это по-нашему, - Мясник толкнул помощника локтем. - Молодца. Что будем делать, служивый?

- Может, привалить за компанию? Единожды предавшему…

- Да он же типа жизнь мне спас. Хотя я его тоже тогда пожалел, когда Чекист сказал в распыл пустить. Думал, все равно подохнет, а он выплыл… Тынденция. Нам такие перцы нужны. Да еще и тезка. Ладно, Ботаник, считай себя зачисленным в Русскую Освободительную Армию.

Этот приколист, оказывается, и историю знал.

- Взят ты с испытательным сроком. Облажаешься - пеняй на себя.

Данилов кивнул.

- А с этими что делать? - указал Мент на остальных.

- Пока к шохам в подвал, - устало пробормотал Мясник. - Потом на раскопки. Работы еще много, бамбук курить не давай.

Автоматчики угнали рабочих куда-то в сторону частных домов. Те даже не огрызались в ответ на тычки, пинки и удары прикладами.

- Александр… Иванович, - отчество Данилов узнал из разговоров. Адреналин еще не покинул кровь, и он чувствовал себя храбрым. - А с ними что?

Бывший страж порядка громко заржал, держась за брюхо.

- А вот это не твое собачье дело, малец, - отрубил Мясник. - Живи и радуйся.

Он повернулся к Менту.

- Передаю салагу тебе с рук на руки. Проводи в наш подвал, покажи шконку, объясни, что и как. Дай снегоступы вместо его лыж. Тут, нах, не Сочи. И куртец новый выдай.

- А если убежит?

- Да куда он денется с подводной лодки. Тут тепло, сытно и мухи не кусают. А снаружи холодина и смерть. Он что, дебил?

И ведь это была правда. Странно, но Данилов почти не чувствовал раскаяния. Это был его единственный шанс, и он его не упустил. Правы те, кто пишут о генетической склонности интеллигента к предательству.

*****

Они шли вдвоем по служебным закоулкам кинотеатра. Путь освещали фонариками.

Когда дошли до конца очередного коридора, Данилов догадался о главной функции кинотеатра. Судя по всему, отапливалось и освещалось только несколько комнат на верхнем этаже. Здание не было жилым. Это было что-то вроде штаб-квартиры группировки, а заодно склад. Им приходилось перешагивать и обходить завалы из компьютеров, плазменных панелей, стиральных машин, тренажеров и еще черт знает чего.

Наконец они оказались перед дверью, закрытой на висячий замок; Мент вытащил из кармана ключ и отпер его. Это был один из кинозалов. Здесь уже лежали более полезные вещи: инструменты, стройматериалы, туристское снаряжение. Кое-что явно принесли не из "Оптимы". В углу оказалась куча охотничьего инвентаря, на креслах навалена теплая одежда.

Данилов получил пару штуковин, похожих на плетеные ласты.

- Ничего, быстро освоишь, - подбодрил его провожатый, видя, как скептически Александр разглядывает приобретение. - Гораздо удобнее, и руки свободны.

Еще он выбрал из кучи теплый анорак - куртку без молнии, надевавшуюся через голову. Он был слегка запачкан в саже, и мех на капюшоне подпорчен пламенем, но качеством эта вещь была лучше того, что носил Саша.

- Почистишь…

От внимания Данилова не ускользнуло, что ни оружия, ни продуктов в зале не было. Наверно, их хранят в другом, - решил он. Должен же у них быть запас. Но наверняка там одним замком не ограничились…

Спустившись по другой лестнице, они вышли на улицу с противоположной стороны. На горизонте слабо светилось багровое зарево.

- Что это там? - Данилов вытянул шею. Ему такого наблюдать еще не доводилось. Видимо, это зрелище можно было рассмотреть только с Тырганской горы.

- Опять раздуло, уголь горит. Потому и сыплет пеплом.

- Не боитесь тут жить?

- А куда деваться? - человек, звавшийся Ментом, приподнял бровь, - Сюда даже с деревень как мухи на мед стянулись. Суки…

Александр не удивился. А где еще уцелевшим искать еду? Они так и будут облеплять трупы сожженных городов.

- Сам-то откуда? - равнодушным тоном спросил Мент.

- Не местный, - коротко ответил Саша. Он не собирался пересказывать перипетии пути каждому.

- Сами мы не местные… - хохотнул толстяк. - Да мне без разницы, хоть из Америки. Повезло тебе, друг ситцевый.

- Меня Сашей зовут.

- Повезло тебе, Шурик, что Мясник за тебя вкупился. У него сейчас просветление, добренький он. А так мы обычно сразу валим. Шароборятся тут всякие… - он сплюнул шелуху. - Ну, пошли, че рот разинул?

Они свернули налево, и из темноты выступил контур невысокой каменной ограды. Когда подошли поближе, Данилов увидел, что это фонтан - воды в нем не было, даже замерзшей; видимо, ударная волна повредила трубы. И тут в поле зрения Александра попало нечто…

Вначале Данилов принял это за статую. Очень реалистичную и совсем не подходящую для места, где всегда было полно детей. Хотя бы потому, что она была полностью обнаженной. И позу неизвестный скульптор постарался придать ей развратную и призывную. Проволокой она была примотана к распылителям…

- Заняться нечем было молодежи, - объяснил Мент. - Девка главного чекиста. Уж не знаю, чем она Мяснику не угодила. Он, как к власти пришел, ребятам ее отдал, сказал: натешитесь - завалите. Ну, они, естественно, устроили ей "вертолет". А потом нет чтоб пристрелить, вон че выдумали…

Данилов давно понял, что в смерти нет никакой эстетики, поэтому создатель этой композиции зря старался. Первым и единственным чувством, которое Александр испытал, заглянув в открытые глаза, в которых запечатлелась агония, был даже не страх, а отвращение. Вот бы тот, кто видит "красоту в умирании", посмотрел на это. На раскрытый в немом крике рот, на волосы, которые спускались до плеч сосульками, на покрытую ледяной коркой кожу пепельно-серого цвета. Это было хуже, чем пластинат из трупов.

- На улице было все минус пятьдесят, - продолжал Мент. - Эти юные натуралисты натопили снега ведра четыре, раздели сучку - и вуаля! Микеланджело отдыхает. Горячая штучка, да?

Данилов не ответил. Ему вспомнилась собака. Это было примерно на двадцатый день, еще в Новосибирской области. Вначале он принял ее за живую и здорово струхнул - перед ним была крупная овчарка. Потом Саше показалась странной ее неподвижность. Только переборов страх и подойдя поближе, парень понял, что собака мертва как камень. Он догадался, как это произошло, хоть и не думал, что такое возможно. На лютом морозе остановилось сердце, мышцы свело судорогой, они одеревенели, и постепенно зима высосала остатки тепла из тела. Вода в тканях стала льдом, и животное превратилось в китайскую терракотовую статую. Ему стало так не по себе, что он не смог отрезать от нее ни кусочка. Тогда он мог себе это позволить.

- Ну как? - спросил бывший милиционер.

- Я что, жмуров не видел? - Данилов смотрел на него с открытой неприязнью.