сообщил ему адрес своей цветочной оранжереи, в которой накануне заказал корзину цветов. Хотелось
галантностью сразить Кэрол наповал, быть оригинальным и остроумным в ее глазах. Сосредоточенно
сдвинув брови, я принялся размышлять над возможными темами для разговора. Таксист, ответив на
приветствие легким кивком головы, теперь с интересом изучал меня в зеркале заднего вида. Вид у меня
был еще тот – счастливый и напуганный одновременно. Я опасался ее вопросов, поэтому решил напустить
флер таинственности, тем самым подогрев интерес ко мне и избавив себя от чрезмерной лжи. С тем, что
лгать всё равно придется, я уже давно смирился.
Судя по адресу, Кэрол перебралась с Уинтроп поближе к океану. Этот островной район Бостона
славился своими пляжами, прибрежной тишиной, обилием чаек и рыбаков.
Найдя указанный номер дома, таксист остановил автомобиль у дорожки, ведущей к калитке. Это был
двухэтажный дом, примерно на сто сорок квадратных метров, находящийся на второй линии от воды.
Ухоженные газоны, большие окна в пол. Веселенькие изумрудного цвета ставни. Перед домом – строгая
геометрия ухоженных клумб, часть стены увита плющом.
106
Меня терзали сомнения – выйти покрасоваться, прогуливаясь возле машины, либо остаться сидеть и
насладиться произведенным эффектом, глядя в ее глаза. Нестерпимо хотелось сделать хотя бы одну затяжку
сигареты. Что ж, второй вариант пришлось срочно вычеркивать.
Я вышел из авто. Солнце клонилось к горизонту, обдавая позолотой полоску виднеющегося за
домами океана. На втором этаже в окне скрываемая белой занавеской метнулась чья-то фигура. Почти в ту
же минуту на первом этаже послышался собачий лай и голос Кэрол, строго призывающий животное
сохранять спокойствие. Девушка отодвинула рукой занавеску и помахала рукой, давая понять, что мой
приезд замечен. Я, радуясь словно щенок, приветливо помахал в ответ.
Во рту пересохло от волнения, и я то и дело откашливался, будто с минуты на минуту готовился
выступить перед публикой. Рука сама потянулась за очередной сигаретой, и я не стал себя останавливать.
Интересно, кто был у окна на втором этаже? Хотя чему я удивляюсь? Разве девушка не может снимать один
этаж в доме или жить с подругой или мамой? Так что, Дэн, успокойся. Для ревности и подозрений нет
повода.
И вот она вышла! Адреналин вбрасывался в кровь с такой скоростью, что я вдруг вспомнил про давно
забытые таблетки от аритмии. Она шла по дорожке, сдерживая радость, но сияющие глаза скрыть было
невозможно!
На ней было обманчиво скромное облегающее закрытое черное платье чуть ниже колена с
ажурными прозрачными рукавами. Волосы аккуратно заколоты на затылке гребнем, обнажая очень
симпатичную длинную шейку. Каблучки нежно переговаривались между собой, отбивая ритм по каменной
дорожке. Я помог ей открыть калитку, затем, взяв узкую теплую ладонь в руку, приподнял к своим губам и,
пристально глядя в ее глаза, поцеловал запястье.
– Привет, – глухим хриплым голосом произнес я.
– Привет, – эхом вторила девушка.
Затем достал из салона автомобиля корзину с цветами. Это была композиция из ярко-алых роз и ее
любимых белых лилий, отражающих страсть и чистоту моих помыслов по отношению к Кэрол. Девушка
восторженно вскинула руки, приложив ладони к изумленно приоткрытым губам.
– Цветы божественны!
– Они соответствуют своей хозяйке и не более того.
– Вот уж не думала, что вы обладаете такими манерами.
– Вероятно, моя небритость в прошлый раз ввела вас в заблуждение.
– Может быть. К тому же вы исчезли с такой поспешностью, что разглядеть манеры не представилось
возможности, – поддела Кэрол.
– Я уже извинился по телефону, но могу повторить еще раз.
– Не нужно, – холодно бросила девушка.
– Тогда предлагаю отправиться в ресторан «The Oceanaire Seafood Room». Надеюсь, вы ничего не
имеете против этого заведения?
– Хорошее место, – Кэрол неопределенно пожала плечом.
– Могу помочь отнести цветы в дом, – услужливо предложил я.
– Нет, лучше перенести корзину на крыльцо. Надо дать соседям шанс тоже оценить такую красоту, а
заодно и посплетничать.
«Не хочет впускать в дом. Значит, мне не показалось: там кто-то есть», – пронеслось в голове.
Я отнес цветы к дому и вернулся к машине. Кэрол с неприкрытым любопытством рассматривала меня
так, будто видела впервые. Я открыл перед ней дверцу, и девушка, изящно придерживая подол платья,
опустилась на заднее сиденье. Бог ты мой, вырез ее платья обнажал спину до самой талии! Я бы не
отказался сегодня от медленного танца с ней. От увиденного я сделал глубокий вдох восхищения и шумно
выдохнул.
Девушка, прекрасно осознавая, что именно произвело на меня такой эффект, невинным голосом
спросила:
– У вас что-то случилось?
– Нет. Просто воздух в легких поменял, – пробормотал я первое, что пришло в голову.
Кэрол счастливо хихикнула.
Я поспешно обошел машину сзади и, открывая дверь, вновь бросил взгляд на окно второго этажа. Не
было никаких сомнений: за занавеской стоял человек. И он был явно не равнодушен к тому, что происходит
с Кэрол. Хотя это могло быть и праздное любопытство соседей по дому.
Машина тронулась. В салоне повисло тяжелое молчание. Кэрол отвернулась от меня и смотрела в
окно. Таксист, решив, что нас напрягает его присутствие, крякнул и включил радио. Я благодарно в мыслях
пожелал счастья тактичному водителю и принялся лихорадочно соображать, как же возобновить беседу. Все
приходящие в голову темы казались пустыми и банальными.
107
Сев за тот же столик, за которым она обедала с Хартом, Кэрол даже бровью не повела от подобного
совпадения. «Возможно, она здесь частый гость», – с досадой подумал я.
Стол был сервирован по высшему разряду. Прекрасный набор отполированных вручную серебряных
приборов и безукоризненный фарфоровый сервиз на накрахмаленной белоснежной скатерти. Забавно, но я
никогда прежде не обращал на это внимания, а сейчас вдруг заволновался, достаточный ли эффект
обстановка производит на мою спутницу.
Мы заказали бутылку молодого французского вина, Кэрол остановила свой выбор на рыбе-меч с
карамелизованным луком и сыром с плесенью, отказавшись от десерта. Я же выбрал тунца и крабовые
котлетки в качестве закуски.
– Вы сегодня совсем другой, Алекс. В аэропорту были таким взъерошенным, уверенным в себе, с
порочным взглядом стальных глаз. А сегодня из вас и слова не вытянешь.
– Боже мой, неужели я действительно показался вам таким? – сконфуженно пробормотал я.
