Луис, совмещавший посты биохимика и геолога экспедиции, глядел на свой бокал шампанского и с тоской размышлял, сколько он еще протянет, прежде чем сойдет с ума.
Но оба они напрочь забыли о своих мрачных мыслях, как только капитан Треной, снова наполнив бокалы, перевел разговор на проблему посадки на пятую планету. После восемнадцати месяцев монотонного полета с рутинными проверками, рутинными исследованиями, рутинными разговорами, необходимость действовать казалась немного пугающей и очень-очень привлекательной.
— Нам надо выработать какой-то порядок исследования, — говорил капитан. — Я полагаю, вы хотели бы начать как можно раньше. — И он испытующе посмотрел на своих спутников.
— А чего тянуть? — пожал плечами доктор Луис. — Я просмотрел предварительные результаты, полученные Визбангом — не похоже, чтобы нас там ожидали какие-то особенные трудности.
— С моей стороны тоже нет никаких возражений против того, чтобы начать побыстрее, — вставил Блэйн. И добавил с кривой усмешкой, учитывая, однако, наш богатый опыт со звездными болезнями, возможно, на первый раз стоит послать вниз одного Визбанга.
— Я как раз и хотел это предложить, — кивнул Треной. — А еще мне кажется, что нам следует сделать так, чтобы мы могли управлять челноком с корабля. Это на тот случай, если с Визбангом что-либо случится. Было бы весьма печально лишиться челнока при первой же посадке.
— Капитан, — прогремел робот, — почему вы думаете, что со мной может что-нибудь случиться? Я не обнаружил никаких признаков опасности.
— Ты, Визбанг, логичен до безобразия, — рассмеялся Треной. — Но мы, несчастные смертные, лишенные твоих способностей, порой склонны к предрассудкам. Для нас, как и для наших диких предков, неведомое всегда чуть-чуть волшебно — невзирая на науку, здравый смысл и непогрешимых роботов.
Визбанг издал странный звук, который люди давным-давно научились распознавать как смех.
— Это я заметил, — ответил робот. — Когда мы переходили от планетарного двигателя к «относительному», наш знаменитый психолог доктор Блэйн, если мне не изменяет память, яростно тер сухую кроличью лапку.
— Можешь не кичиться своим превосходством, — улыбнулся Блэйн. — В это же самое время я заметил, как ты невесть зачем возился с новой таблицей логарифмов. Первый раз в жизни видел нервничающего робота.
— Отлично, нервный ты наш, — вмешался капитан Треной, — расскажи-ка, что тебе удалось узнать о пятой планете. А мы тогда окончательно решим, что день грядущий нам готовит.
— Размер пятой планеты примерно соответствует земной луне, монотонно забубнил Визбанг. — Масса: один восемь три точка два. Поверхность: на три пятых суша. Атмосфера: кислород и гелий, сорок пять к пятидесяти. Растительный мир: низкорослый кустарник преимущественно голубого цвета. Пока что никаких признаков животной жизни.
— Допустим, ты очутился на поверхности, — сказал Луис. — Что ты будешь делать?
— Разверну Радиак и проведу измерения, — не задумываясь, ответил робот. — Соберу образцы и обследую местность в радиусе сто ярдов от челнока. Результаты передам по радио капитану Треною и буду ждать дальнейших указаний.
— Вполне разумно, — решил Треной. — Ты летишь вниз.
— Я уже проверил челнок, — сообщил Визбанг. — Радиак и контейнеры для образцов уже на борту. — Он встал, выпрямился во весь рост, во все свои девять футов стали и дюралюминия. — Могу ли я начать подготовку к старту, сэр?
— Давай, — кивнул Треной. — За пять минут до отлета зайди к нам. Мы пожелаем тебе счастливого пути.
Трое мужчин стояли в штурманской трубке «Прометея». Они смотрели, как маленький орбитальный челнок медленно отплывает от корабля. Из-под его плексигласового купола Визбанг весело помахал им своей металлической рукой.
— Планируем ли мы зависнуть над районом посадки? — поинтересовался доктор Блэйн.
— Почему бы и нет, — отозвался капитан. — Слава Богу, времена, когда приходилось экономить горючее, безвозвратно канули в прошлое.
Теряя скорость, челнок, словно серебряная пуля, устремился к обширным алым и коричневым лавовым полям материка.
— Атмосфера здесь — просто конфетка! — радостно объявил доктор Луис. — Похоже, мы сможем послать подальше наши скафандры и прыгать как душе угодно… не забывайте, что сила тяжести здесь — всего одна шестая земной.
— Возможно, я неисправимый пессимист, — сказал Блэйн, — но мне почему-то упорно кажется, что пятая планета как-то уж больно приветлива. Что-то подсказывает мне, что впереди нас ждут весьма неприятные сюрпризы.
— Думаю, ты прав, — согласился с ним капитан. — В подобных делах всегда случаются неожиданности. Было бы даже странно, если бы сейчас все прошло абсолютно гладко. — Он повернулся к рации. — «Прометей» вызывает Визбанга. «Прометей» вызывает Визбанга. Как дела. Прием.
Он щелкнул переключателем, и из динамика громко и четко зазвучал голос робота.
— Визбанг — капитану Треною. Я осторожно планирую вдоль границы стратосферы. Высота сто тысяч футов. Скорость пять тысяч. Температура стабилизаторов тысяча пятьсот. Температура внутри кабины сто три. Никаких проблем. Прием.
— Как выглядит поверхность? — спросил Треной.
— Как и ожидалось, капитан. Голубая растительность кажется отсюда немного другого оттенка: фиолетово-красной. Вероятно, дело в невидимом с высоты облаке. Прием.
— Ты используешь автопилот? Прием.
Слышно было, как робот засмеялся.
— Я эффективнее, сэр. Посадка на автопилоте продлится на три минуты дольше. Прием.
— Следи за температурой стабилизаторов, — напомнил капитан. — Это важнее, чем обогнать автопилот на три минуты. Конец связи.
— Понял, сэр. Конец связи.
Всем своим тоном Визбанг старался звучать обиженно.
Семь минут спустя он идеально приземлил челнок на поверхности пятой планеты.
— Визбанг вызывает «Прометей». Совершил посадку в заданном месте. Посадка прошла нормально. Затраты горючего ниже нормы. Какие будут указаниями Прием.
На «Прометее» капитан Треной до боли сжал в руках микрофон. Посмотрев на своих спутников с едва сдерживаемым возбуждением, он отдал приказ:
— «Прометей» — Визбангу. Не двигайся с места. Опиши местность. Прием.
— Сила солнечного света около четырех, — доложил робот.
— Небо фиолетовое с оттенком красного. Горизонт ограничен горной грядой. Самый высокий пик (предварительная оценка) — десять тысяч футов. Поверхность планеты: камень — алый, коричневый, черный. Ближайшие заросли растительности — в трех ярдах. Трава типа степной, от четырех до шести футов в высоту. Цвет — синий с оттенком красного. Редкие кусты с листьями типа усиков, высотой до десяти футов. Цвет — золотисто-желтый. Животная жизнь типа бабочек, размах крыльев от девяти до двенадцати дюймов, разноцветные, присутствуют в большом количестве. Штук двадцать-тридцать кружат над челноком. Над зарослями травы сплошные облака бабочек. Прием.
