В штурманской космического корабля нарастало напряжение.
— Бабочки! — воскликнул доктор Луис. — Это становится интересным. Бабочки — это уже довольно развитая эволюционная структура. Несомненно, должны быть и другие представители животного мира. Пусть даже принадлежащие к той же ступени развития, что и эти самые бабочки.
— Можно соорудить самки и устроить охоту, — со смехом предложил доктор Блэйн. — Вспомним детство. С этой силой тяжести мы, наверно, сможем ловить их даже на лету!
— Не торопись, — остановил его Треной. — Посмотрим сперва, как они отреагируют на Визбанга. А он — на них.
Включив рацию на передачу, он вновь обратился к роботу, терпеливо сидевшему в кабине челнока.
— «Прометей» вызывает Визбанга. Возьми Радиак, атмосферограф и кинокамеру. Проведешь пять тестов на радиоактивность. Один общий и четыре специальных. Замерь давление и содержание основных газов атмосферы и возьми образец для лабораторного анализа. Затем включи кинокамеру и произведи съемку в течение пятнадцати минут. Всего понемножку — панорамы, телефото, микрофото, наиболее интересные объекты. Потом, если сможешь, поймай бабочку. Но только так, чтобы не повредить. Прием.
— Вас понял, — ответил робот. — Когда я должен доложить?
— Не ленись, — посоветовал Треной. — Прикрепи рацию к груди. Мы хотим слышать твой отчет по мере выполнения операций. Прием.
— Как вам угодно, капитан. Как вы предпочитаете — мои комментарии или ответы на ваши вопросы? Прием.
— Давай пока комментарии. Если нам захочется задать тебе вопрос, мы тебя прервем. Конец связи.
Люди с нетерпением ожидали начала передачи. Доктор Луис принялся рассматривать место посадки челнока в телескоп. Через пару минут, обнаружив блестящую точку, которую он счел челноком, он подозвал капитана Треноя посмотреть на нее. Но тут Визбанг начал свой монолог.
— Рация прикреплена к груди. Взяв с собой Радиак, я выхожу из люка. Давление уравновешивается на уровне девять точка десять. Лестница опущена, наружный люк открыт. Я спускаюсь по лестнице. Общая радиоактивность нормальная для кислородно-гелиевой атмосферы с давлением девять точка десять. Теперь я отойду на пятьдесят ярдов от челнока и проведу специальные тесты.
— Как реагируют бабочки на твое присутствие? — перебил его Треной.
— Они, похоже, меня не заметили… Провожу первый тест… Бабочки начали меня замечать. Те, что кружат над челноком, остались на месте, но со стороны зарослей ко мне летит, наверно, штук пятьдесят, не меньше. Летят прямо ко мне… Кружат над моей головой.
— Попробуй поймать одну из них. Постарайся ее не повредить, если этого можно избежать.
— Они летают очень быстро. Кроме того, они, как мне кажется, уже представляют мои возможности. Они собираются в двадцати футах у меня над головой.
Долгая пауза, а затем:
— Тебе порхать нравится, бабочка красавица! Нравится, нравится, ты моя красавица. Хорошо, хорошо, хорошо! Отключите мои координаторы и назовите меня компьютером. Я думаю, мне никогда не видать робота прекраснее меня…
Впервые за время своего существования Визбанг звучал так, словно пытался петь. Немелодичный, металлический вой. Для людей с «Прометея» это звучало как нечто среднее между экстазом и безумием.
Выругавшись от изумления, Треной попытался связаться с роботом.
— Визбанг! Что, черт возьми, с тобой случилось?
Несколько секунд тишины, а потом голос робота невнятно пробормотал:
— Сталь, сталь, о тебе пою! Не понять вам металличность мою!
— Визбанг, отвечай на вопрос! — Треной вложил в эту команду все, что только мог.
Но ответ оставлял желать лучшего.
— Винты подтянуть свои не забывает. Не смазавшись маслом, Визбанг не гуляет, — голос робота перешел на шепот.
И тишина…
Люди в ужасе переглянулись.
— Он свихнулся, — прошептал доктор Луис. — Какое-нибудь чертово короткое замыкание…
— Пока не появились эти бабочки, — задумчиво сказал доктор Блэйн, — с ним, похоже, было все в порядке. Любопытно…
— Ты полагаешь, это какое-то излучение? — удивился капитан.
— Нечто в этом роде, — кивнул Блэйн. — Не похоже на механическую поломку. Никогда еще не слышал о роботе, выжившем из ума из-за короткого замыкания. Нечто… некая сила… нарушила деликатное равновесие в его мозгу…
— Роботы серии Т-ЕХ были тщательнейшим образом испытаны, — возразил Треной. — Они защищены от всех известных науке видов излучения.
— Это-то я знаю, — опять кивнул Блэйн. — Но, видимо, существует нечто, от чего они все-таки не защищены.
— Самое простое решение, — вмешался Луис, — обычно оказывается самым близким к истине. У Визбанга вышел из строя синтезатор речи. Правда, пока он сидел в челноке, с ним вроде было все в порядке…
— Попробую вызвать его еще раз, — решил Треной. Он наклонился над микрофоном. — Визбанг! Ты меня слышишься Прием.
Тишина.
— Визбанг! Что случилось? Прием.
Тишина.
— Визбанг! Я приказываю тебе вернуться в челнок. Приготовься к возвращению на корабль. Прием.
И опять тишина в ответ.
— Ну, и что мы теперь будем делаться — спросил капитан Треной. Какие есть предложения, господа?
— Кому-то из нас придется спуститься вниз на запасном челноке, сказал доктор Луис. — Лучше всего, если этим кем-то окажусь я.
— Не торопись, — остановил его доктор Блэйн. — Не забывай, что кошка сдохла именно от любопытства… Зачем рисковать вторым и, между прочим, последним челноком? Да еще и человеком в придачу!
— Дистанционное управление! — воскликнул капитан. — Сервоустройства выходного люка связаны с авто-пилотом. Мы же сами это сделали перед отлетом Визбанга. Даже если мы не сумеем заставить робота вернуться в челнок, мы все равно сможем поднять сам челнок на орбиту. И вот тогда кто-то и отправится вниз разобраться, что к чему.
Но прежде, чем усесться за панель дистанционного управления, капитан предпринял еще одну попытку, такую же безуспешную, как и предыдущие, связаться с роботом, таинственным образом вышедшим из строя. Тем временем, пока капитан поднимал челнок обратно на орбиту, Блэйн и Луис тихо и дружелюбно обсуждали возможные причины неисправности Визбанга. Затем, так как рация все еще (вероятно) висела у робота на груди, доктор Блэйн попытался вывести Визбанга из летаргии всевозможными командами, просьбами, заявлениями и даже отчаянной мольбой о помощи. Но все безрезультатно.
— Вот видишь, — торжествующе заявил доктор Луис, — это механическая неполадка. Он даже не отреагировал, когда ты уверял его, что речь идет о жизни и смерти. А это может означать только одно: полетела одна из электронных схем.
