Потом в гостиную вошла молодая женщина с небольшим свертком на руках - и я понял, почему Апплт предпочел разгневать отца. Неброская красота, идущая изнутри - вот в двух словах то, о чем можно было бы, наверное, говорить долго. Я даже испытал легкую зависть к парню.
Он познакомил нас, а также представил мне маленький сопящий сверток. Жену моего проводника звали Ланой, а спеленутое нечто оказалось их недавно родившимся сыном - Ренкром.
Имя младенца вызвало во мне какие-то смутные ассоциации. Я внимательно вгляделся в лицо мальчика, надеясь найти там... нет, не знал и сам, что именно. Внезапно малыш проснулся. Он удивленно распахнул глазенки, увидел меня и зарыдал. Лана смущенно улыбнулась: "Это у него всегда. Боится незнакомых людей". Извинившись, она ушла, чтобы уложить ребенка в колыбель и присоединиться к нам за столом.
...Так и состоялась моя первая встреча с этим странным существом. Только восемнадцать лет спустя, при совершенно других обстоятельствах слушая рассказ Ренкра о его жизни, я наконец начну догадываться, что эти смутные ассоциации были ничем иным, как предупреждением Судьбы. Подобные предупреждения - редкость, их следует ценить. Но их, как правило, игнорируют. И я - не исключение...
Та самая служанка, что впустила нас в дом, споро накрыла на стол и пригласила "господ" "отобедать". К этому времени Лана как раз уложила младенца - и мы втроем приступили к еде. Блюда оказались приготовлены мастерски, а ребята, после того, как немного привыкли к моей персоне, вели себя непринужденно, разговаривали живо и интересно. Мне было приятно находиться в компании этих молодых людей, хотя к удовольствию поневоле примешивалась легкая грусть. Я смотрел на них и думал о том, что вот у меня-то, скорее всего, никогда не будет настоящего домика, никогда не будет сына, который, уже взрослый, закроет мне, умершему, веки. Даже смерти у меня - и той не будет. Одно только вечное странствие, кровь, боль, тоска да абсолютное одиночество...
Когда-то давно на Земле некий мудрец сказал: нельзя назвать человека счастливым, пока тот не прожил последний день своей жизни. Увы, мне предстояло в этом убедиться - так же, как и в том, что сглазить для меня - словно раз чихнуть.
Если бы знал, чем все закончится - пусть даже я так и не получил доказательств того, что это зависело от меня - никогда бы не вошел в дом Апплта и уж тем более никогда не допустил бы подобных мыслей. Но... - вошел, допустил. Видно, так жизнь устроена: смерть всегда является туда, где я был, лишь немного спустя; никогда - вовремя.
...Все разговоры за обедом касались обычных житейских проблем. Ничего "запрещенного" - хотя я до сих пор смутно представлял себе, что именно здесь является "запрещенным" для чужаков. Апплт ловко вел нить беседы и ни разу не позволил ей отклониться в сторону заповедных сфер. В конце концов я перестал играть в разведчика, расслабился и просто получал удовольствие от хорошей компании и вкусного обеда.
Единственной интересной деталью, которую мне удалось выяснить, было то, что мой гостеприимный хозяин служит в городском гарнизоне, одним из младших офицеров. И сегодня у него как раз выходной. Не слишком много информации, да и помочь в понимании здешней ситуации она никак не могла. Так, всего лишь деталь, которую я взял на заметку.
После обеда Апплт поинтересовался моими дальнейшими планами. Я честно сказал, что намерен отправиться в Дом Молодых Героев и как следует выспаться. Мы попрощались с Ланой, парень отвел меня обратно, пожелал приятных сновидений и удалился. А я заперся в "своей" комнате и отправился в черную яму небытия, такую знакомую и такую ненавистную...
4
Как всегда, проснулся я почти сразу же. То есть, в реальном времени наверняка прошел не один час, но согласно моим личным ощущениям я лег на кровать минуту назад. А в промежутке между этой минутой и пробуждением не существовало абсолютно ничего. Меня редко посещают сновидения (или, по крайней мере, мне редко удается вспомнить о них).
Вечер уже, похоже, давным-давно перешел в ночь, а Молодые Герои отправились по домам. В Комнате Легенд никого не было, только догорал огонь в очаге да лежали на полу разноцветные коврики. Сверчки наполняли Дом призрачными симфониями. Под их аккомпанемент я отправился в кухню, где немного перекусил; потом поспешил на свидание со своим большеухим приятелем.
Транд уже ждал меня. Когда я вошел, горгуль снова выпустил к потолку светящийся шарик, а сам, свесив коротенькие ножки, сидел на стойке с копьями и аппетитно хрустел чем-то подозрительно напоминающим беззащитное тельце таракана. Впрочем, я никогда не отличался особой любовью к этим насекомым, в то время как горгуль мне, честно говоря, был симпатичен до безобразия. Поэтому я не стал заострять внимания на гастрономических взглядах своего знакомого. Вежливо поздоровавшись, я поискал взглядом стул, не нашел и устроился прямо на полу.
Горгуль с поразительной скоростью доел таракана (видимо, в глубине души Транд считал: такой, мол, классный парень, как я, просто прикидывается, что питается этой глупой человеческой пищей, а на самом-то деле выбирается по ночам в старый заброшенный чулан и там охотится на настоящие деликатесы - например, ловит мокриц). Потом горгуль задумчиво почесал свое левое ухо и предложил хриплым голоском:
- Спрашивай, что хочешь.
Я поневоле опешил от такого великодушия и, пока мой собеседник не передумал, выпалил:
- Транд, как получилось, что ты живешь с долинщиками?
Это на самом деле было удивительно. Обычно горгульи тяжело переносят общество других живых существ. Кулинарные пристрастия родичей Транда несколько отличаются от общепринятых, поэтому они (родичи) стараются селиться особняком.
"И кстати, в таком случае снижается вероятность, что кто-нибудь спугнет подкарауленную вами добычу".
На мой вопрос Транд философически пожал плечами:
- И вправду - как?
Можно было подумать, до сих пор это не приходило ему в голову. Горгуль задумался.
Я, немного знакомый с обычаями его народа, терпеливо ждал.
- Как? - повторил Транд и сам же ответил: - Червь его знает. Но почему бы мне и не жить в долине, если здесь всегда хватает тараканов? Они тут жирные, непуганные...
- Насколько мне известно, вы не любите представителей других рас, - заметил я, наблюдая, как он задумчиво наматывает краешек уха на палец.
- Верно, - легко согласился Транд. - Но мой народ считает меня неправильным горгулем. Поэтому я могу позволить себе не поступать так, как поступил бы на моем месте правильный горгуль.
- Но _почему_ они считают тебя неправильным горгулем?
- Почему? - Транд свернул другое ухо в трубочку, а потом стремительно развернул его и тряхнул головой.
