Плацкартный вагон готовился ко сну. Кто-то стелился, кто-то ворочался, выбирая позу поудобнее, кто-то перешёптывался, кто-то уже и сопел сладенько. Попутные пассажиры ни у кого интереса не вызвали. Бабанкин отыскал две свободные верхние полки в соседних «купешках», помог Дише забраться. Пока укладывался сам, дебальцевский вокзал медленно поплыл назад. Удовлетворённо проследив, как ватага милиционеров, человек пять, спешила к дверям зала ожидания, Артём закрыл глаза…
– Эй, парень! – проводница легонько потрясла за ногу. – А этот экзодермит не заразный?
– Нет, это генетическое заболевание. Наследственное…
– Эй парень, вставай! Харьков, к вокзалу подъезжаем.
Бабанкин поднял голову, растеряно огляделся. За окнами вагона по-прежнему была ночь. Нет, так лишь казалось из-за плотной шторы. Надо же, заснул и не заметил.
– Вставай, вставай. И сестру буди, – настойчиво трясла проводница. – Стоянка пять минут всего.
Артём спрыгнул вниз, приподнял шторку. За окном проплывали коробки многоэтажек.
– Так это что, Харьков?!
– Харьков, Харьков.
– Так нам в Балаклее сойти нужно было!
– Ты ж сказал – до Харькова? – насупилась женщина. – У нас скорый поезд, ни в какой Балаклее мы не останавливаемся. Ждали бы электричку!
– Да… – Артём почесал макушку, стараясь прогнать остатки сна. – Всё равно спасибо. Здесь уж как-нибудь доберёмся.
Харьков встретил их неприветливо. Промозглый северо-западный ветер ударил в лицо, едва выбрались из тёплого, настоянного запахами человеческих тел вагона. Зябко ёжась, они поспешили нырнуть в ведущий к зданию вокзалу тоннель. Последний раз Артёму доводилось бывать в этом городе лет десять назад. С тех пор многое стёрлось в памяти, многое изменилось на самом деле. Сравнить не получалось – очень уж привычными стали бигборды, торгующие всякой мелочью ларьки и лоточки. Кажется, что всегда были. К тому же в голове другие мысли крутились, к ностальгии не располагающие.
Побродив внутри здания, они вышли к пригородным кассам и висящему рядом расписанию. В восемь-тридцать отправлялся электропоезд на Савинцы, через Балаклею. Артём расслабился. Они в двух шагах от цели и территориально, и во времени. Нужно просто не высовываться, не лезть на рожон, не привлекать внимания. Смотаться быстрее за город, подальше с людских глаз, затаиться где-нибудь в лесу и ждать полуночи. А для начала – плотно позавтракать.
Ещё было слишком рано, многочисленные буфеты и кафешки на привокзальной площади только готовились кормить ранних пташек, отъезжающих и приезжающих. Сидеть в зале ожидания, учитывая вчерашний инцидент с милицией, Артём не решился. Вместо этого с деловым видом прогуливался по вокзалу, читал объявления на информационных стендах, рассматривал витрины ларьков. Остановился даже у банкомата, но спохватившись, быстренько отошёл от греха подальше. Диша бродила следом, боязливо втягивая голову в плечи – в просторных помещениях вокзала каждый был словно на ладони.
Обнаружив местный «М/Ж», предусмотрительно, чтобы избежать казусов впоследствии, посетили его по очереди. Сортир был вполне современный, с кабинками, позволяющими удовлетворить физиологические потребности без риска вызвать панику демонстрацией хвоста и покрытой шерстью задницы. Ожидая спутницу, Бабанкин краем уха слушал работающее где-то радио. В конце утреннего выпуска новостей дикторша весело рассказала о курьёзном случае в Донецке. Пассажиры автобуса в панике разбежались, обнаружив, что вместе с ними едет двуногое существо с хвостом и рогами. Кто это был, чёрт или инопланетянин, выяснить не удалось.
Артём весело подмигнул бесовке:
– Слышала? Это о нас.
Диша веселья не разделила.
– Плохо, сеньор. Значит, туги знают, что я в пространстве, ищут.
– Пусть ищут, мы теперь далеко.
– Они быстро выследят.
Артём раздражённо нахмурился. Думать о бесовских способностях не хотелось. С земными проблемами удавалось кое-как справляться, но что делать с потусторонними неприятностями, он понятия не имел. Понимал, что принимать позу страуса глупо. Но иначе – сорвёшься от непомерного напряжения. Поэтому он натянуто улыбнулся, постарался придать голосу уверенности:
– Не преувеличивай!
В семь тридцать открылся первый «фастфуд». Против ожидания, здесь можно было перекусить не только пиццей или хот-догом. Бабанкин взял пельмени со сметаной. Себе – двойную порцию. То ли фарш и правда был качественный, из натурального мяса, а не субпродуктов, то ли истосковавшиеся по работе вкусовые рецепторы не привередничали, но пельмени Артёму показались восхитительными. Давно таких не ел, прямо домашние. Он неторопливо наслаждался горячей, калорийной пищей, рассматривал девчонку-барменшу – или как там она называется. Это стало привычкой – взгляд сам собой цеплялся за женские фигуры. Грудь, задница, затем – лицо. Именно в таком порядке, по степени значимости. Попка барменши пряталась за стойкой, лицом – ничем не примечательная девуля лет двадцати-двадцати двух. Потому он вернул взгляд на груди, аппетитно оттопыривающие белый фартушек… и тут краем глаза заметил, как рядом с ним кое-что изменилось. Диша, сосредоточенно пережёвывающая пельмени, внезапно замерла. Вымазанная сметаной нижняя губка бесовки дрожала.
– Туг…
Спина мгновенно покрылась холодной испариной, пельмень застрял в горле. Артём осторожно повернул голову. В дверях забегаловки стоял смуглый темноволосый мужчина в кожаной куртке на молнии и с интересом их разглядывал.
– Это цыган.
– Это туг.
Половинка сознания хотела орать, спорить до пены на губах, истерически доказывать, что слова Диши – полная чушь, ересь, галиматья на постном масле. И вообще она ничего не знает и не понимает! Но другая вспомнила странный взгляд попрошайки с младенцем и сразу поверила.
– Уходим, – скомандовал.
– Я не смогу. Если он меня схватит, я должна буду подчиниться. Я всего лишь полубес.
– Понятно. Ладно, я его отвлеку. А ты – выйдешь и бегом дуй к метро. Помнишь, я показывал? Купи жетонов и жди меня у турникета.
– Я…
Артём не слушал. Чувствуя, как начинает гулко стучать кровь в висках, отодвинул недоеденный завтрак, сунул Дише купюру, поднялся. Неторопливо, вразвалочку, подошёл к цыгану.
– Сигареты не найдётся?
Сказал первое, что в голову пришло. Она была какая-то пустая и странно гулкая. Цыган оторвал взгляд от Диши, равнодушно смерил им Бабанкина. Переспросил, странно растягивая слоги:
