«Откуда взято?»
«Будешь, будешь. Ты не выдержишь испытания могуществом, потому что ты человек. Шаг за шагом… к этому привыкают быстро. Власть сильнее любого наркотика»
«Я не стану твоим»
«Скоро увидишь»
Взрыв в голове!
…Он проснулся, хватая воздух губами, точно вынырнул из-под воды. Все вокруг было тихо. Ночник мягко горел на стене, загоняя мрак в щели. А та тьма, что терпеливо ждала за окном, была не видна за плотными портьерами.
Однако он знал – она там.
Дыхание уже успокаивалось. Помедлив, Алексей сел, нашарил тапочки. Осторожно, чтобы не шуметь, двинулся на кухню, где первым делом жадно напился воды, прямо из чайника. Постояв у окна, направился назад.
В большой комнате сияла крохотными разноцветными огоньками маленькая искусственная елка. Посуда со стола была убрана, но сам стол разбирать не стали. И даже скатерть не сняли… В слабом освещении, даваемом елочной гирляндой, портреты на стене приобрели пугающую глубину, и казалось, вот-вот оживут.
Вера Николаевна спала, бодро и негромко посвистывая в две дырочки – рюмка вина и бокал шампанского свалили ее не хуже наркоза. Юльчонок в кроватке, напротив, спала совершенно бесшумно. Постояв над ней, Алексей чуть улыбнулся. Нет, госпожа злобная реальность. Не будет по-твоему, и быть не может. Поскольку вот оно, чудо мое, лежит в кроватке…
Осторожно, стараясь не шуметь, он оделся, позвякал в кармане куртки ключами. Сунув в нагрудный карман сотовый телефон, усмехнулся. Да, время самодельных раций в корпусе от приемника «Имула» прошло. Даже очень умелый радиолюбитель не в силах тягаться с мощью современной микроэлектронной промышленности. Очевидно, совсем скоро профессия телемастера тоже станет ненужной… впрочем, это еще не так скоро.
А вот вирусу уже пора бы проявиться.
До сих пор он не позволял себе и тени сомнения. Поскольку это означало бы полную и безоговорочную победу злобной реальности. Поскольку это означало бы, что все жертвы напрасны. Но сегодня отбиться от сомнений одной левой не удавалось.
Неужели?..
Несмотря на четвертый час ночи, народ, гуляющий по улицам, все еще не угомонился. Где-то слышались задорные девичьи взвизгивания, где-то за домами пускали петарды, озарявшие небо мутными сполохами разноцветного огня. Попинав примерзшее железо, Чекалов отпер калитку, вошел внутрь и зажег лампы по обеим сторонам гаража. Ладно… Он знает, что сейчас нужно. И знакомое ощущение не дает повода сомневаться.
Она сегодня будет с ним. Она придет.
Алексей отпер дверь «Нивы» и плюхнулся на водительское сиденье. Сунул ключ в замок зажигания…
– Ну здравствуй, Лешик.
Она сидела на заднем сиденьи, одетая в китайские тренировочные штаны со следами солидола и старую футболку, скрестив босые ноги.
– Извини, но это весь гардероб, что тут имелся, – безошибочно прочла она его мысли.
– Юлька… ты… ты же замерзнешь…
Она чуть улыбнулась. Да, в последнее время ей удавалось вести себя подобно обычной замужней женщине. Во всяком случае, не кидаться сразу…
– Мне не холодно. Не забывай, кто я. Но печку все-таки включи. И поехали уже. Здесь нам будет очень неуютно, право.
* * *
– … Вот такие дела…
Они лежали на широкой кровати, в обширной пятикомнатной квартире, пустынной, как апартаменты брунейского султана, сметенного наконец-то мировой пролетарской революцией. Странная ноющая боль в сердце уже отступила, сменившись опустошением – как обычно после «сеанса». Чекалов потянул на себя одеяло, укрываясь до подбородка. Что-то тут с отоплением… совсем не греют батареи… или это только кажется?
Юлька лежала рядом, пристально глядя на него, и в глазах ее клубилась нечеловеческая мудрость. И еще, где-то на самом дне, еле уловимая грусть.
– Не говори больше ничего, не надо. Давай лучше я скажу. А ты слушай.
Она приподнялась на локте.
– Этот мир действительно очень непрост, но если присмотреться, то состоит он из великого множества довольно простых вещей. Порой даже очень простых. Есть такая теория игр, и там в числе прочих присутствует некая «функция вознаграждения». Она может быть как со знаком плюс, так и минус. В последнем случае будет иметь место возмездие…
Пауза.
– Если отвлечься от деталей, в твоей жизни имеет место быть реализация той самой функции. Вознаграждение, оно ведь может быть самым различным. Кому-то почетная грамота от профкома, кому-то банальная и примитивная денежная премия. Кому-то путевка в Сочи… а кому-то и в Магадан, это уже зависит от знака.
– Ты сильно упрощаешь… – не выдержал Чекалов. – То все от людей…
– Нет, это ты упрощаешь, Леша. Ну хорошо, другой пример. Огородник, в поте лица половший-поливавший и вознагражденный за то природой-матушкой массой сочных корнеплодов. Грибник, не поленившийся весь выходной прошастать по лесу и получивший в награду не только лукошко грибов, но и массу положительных эмоций. Наконец, писатель, дописавший книгу, или художник, закончивший полотно… А бывает и наоборот, и еще как бывает. Ядерный физик, которого его любимая наука наградила палатой в онкологической клинике и жуткими болями по ночам… не буду продолжать. Вижу, ты понял.
Снова пауза.
– Очевидно, функция вознаграждения зависит от сделанного. Токарь, наточивший кучу болтов, может получить месячную премию. Ученый за мировое открытие – нобелевку… «Лазарус» выходит за все рамки. И оттого, должно быть, твое вознаграждение одно из самых необычных, Леша. А может, и возмездие…
– Я люблю тебя. Вот и все детали. Если бы не… я бы уже умер. И очень даже просто. А обо всем, что мне накинули сверх того, я не просил.
– И тем не менее сомнения терзают тебя, Леша. Да, да, и за мысль о том, что ты бы просто умер, ты цепляешься, как моджахед за Коран, именно поэтому. А может быть, и не умер бы?
Он вглядывался в ее глаза.
– Юля, Юль… Я не простил его. А он простил. Я демон, да?
Она медленно покачала головой.
– Нет, Леша. Однако госпожа злобная реальность, она же Тьма… впрочем, называй как угодно… права в одном. Ты стоишь на границе.
Ее глаза мудры, как сама Вселенная.
– Знаешь, что во всей этой каше самое опасное? Нет, не походы в казино с целью конфискации нетрудовых доходов. И не приобретение этих вот апартаментов, гаражей и так далее. И прочие эпизоды забивания микроскопом гвоздей – именно так можно квалифицировать использование тобой свалившихся возможностей… Самое опасное для тебя будет – неумение правильно прощать.
* * *
Сова на стене таращилась своими электронными глазищами так, будто видела Чекалова насквозь. Вздохнув, он смежил веки. Нет, с этим надо что-то делать… Раньше, помнится, вид безобидных часов не вызывал никаких отрицательных эмоций. Нервы на пределе, однако… оттого и бессонница… второй час ночи уже…
