– Это так забавно?
– Н… нет, – Лэньер наконец справился с собой. – Это безумие.
– Вы никогда не интересовались мной раньше?
– Нет… Вы, конечно, привлекательны, но…
– Тогда заткнитесь.
Замедление уже началось. Карен отстегнула ремни и медленно поплыла к кабине, хватаясь за ручки кресел и багажные сетки под потолком.
– Подождите, – Лэньер попытался удержать ее. Он оглянулся, изо всех сил вывернув шею. – Карен!
Фарли висела в проходе, ведущем в кабину.
– Разбудите нас, когда мы будем у стены, – многозначительно сказала она, задвигая перегородку решительным поворотом рычага. Затем добралась обратно и оперлась коленом о его кресло.
– Простите… – начал Лэньер.
– Ничего особенного. Фарли потянула за замок молнии своего комбинезона и расстегнула ее, открыв футболку с китайским иероглифом на груди, обозначавшим «Кит» – китайское название Камня. Затем быстро сбросила комбинезон и сняла белые шелковые трусики. Лэньер потрясенно смотрел на нее.
– Могли бы сказать и раньше, – укоризненно сказала она. – Все, что мешает вам здраво рассуждать, вредит нашей миссии.
Стянув через голову футболку, она запихнула одежду в карман на спинке сиденья.
Лэньер снял комбинезон, нервно поглядывая в сторону кабины. Карен устроилась на двух соседних сиденьях; замедление трубохода создавало некоторое, хотя и искаженное, чувство направления.
– Вы никогда не включали себя в общественный список, – заметила она, беря Гарри за руку и привлекая к себе. – Уверена, что не из-за излишней застенчивости.
Лэньер с отчаянно бьющимся сердцем дотронулся до ее груди и с нежностью провел тыльной стороной ладони по ее бедрам и животу.
– Мне никогда в жизни не был нужен, кто-то до такой степени, – признался он.
Кэрролсон поднялась по лесенке в середину салона. Фарли и Лэньер уже были одеты и сидели друг напротив друга.
– Еще десять минут, и мы на месте, – невозмутимо сообщила Ленора. Она на мгновение задержала взгляд на лице Фарли, а затем повернулась к Лэньеру: – Похоже, это такая же стена, как и предыдущая, но большей высоты и с более узким проходом – сто метров – вокруг сингулярности. Мы должны сделать те же тесты, что и раньше.
– Согласна, – сказала Фарли.
– Гарри… – начала Кэрролсон, пристально глядя на него.
– Что?
– Нет, ничего.
Она спустилась по лесенке и вернулась в кабину.
– Господи, мне стыдно, – пробормотал Лэньер.
– Почему? Потому что вы человек?
– У меня есть обязательства.
– На Камне нет никого, у кого бы их не было, – улыбнулась она. – Но с тех пор как я здесь, было столько обманывания…
Он невольно усмехнулся.
– Обмана.
– Неважно. Только не говорите, что вы этого не замечали!
Он покачал головой.
– Нет, я действительно ничего не замечал. Начальник обо всем узнает последним.
– Только если у начальника закрыты глаза. Сомневаюсь, что Хоффман оставляет подобное безнаказанным.
– Ладно, значит, я… Я не знаю. Я не стыдлив, но, может, слегка наивен.
– Вы вовсе не наивны. Фарли похлопала его по руке. – И не беспокойтесь. Вы все еще начальник.
Велигорский с трудом сохранял спокойствие. Он охрип и сильно вспотел, от него плохо пахло. Мирский почти жалел полковника.
Торжественно открылся вход в библиотеку третьей камеры, и Погодин с Притыкиным поторопили пленника несколькими хорошо рассчитанными толчками своих автоматов. Мирский неторопливо шел следом.
– Так вот где вы впустую тратили свое время! – крикнул через плечо Велигорский.
– Вы никогда здесь не были? – спросил Мирский, изображая удивление. – Я все же считал вас более любопытным.
– Это бессмысленно, – заявил Велигорский. – Здесь все забито американской пропагандой. Зачем зря терять время?
Мирский громко рассмеялся – больше от злости, чем от веселья.
– Бедный вы сукин сын, – сказал он. – Те, кто построил этот космический корабль, не в большей степени американцы, чем вы и я.
Они остановились перед рядами кресел и хромированных капель.
– Если вы меня убьете, Белозерский и Языков вполне готовы продолжить дело, – сказал Велигорский.
– Я не собираюсь вас убивать. Мы нужны друг другу. Я хочу, чтобы вы сели.
Велигорский стоял, трясясь, словно продрогший пес.
– Кресло вас не съест, – успокаивал Погодин, снова подталкивая его.
– Вы не сможете промыть мне мозги! – взревел полковник.
– Нет. Но, может быть, я смогу обучить вас. Сядьте.
Велигорский медленно опустился в ближайшее кресло, со страхом глядя на каплю.
– Вы хотите заставить меня читать? Очень глупо.
Мирский обошел кресло сзади и протянул руку, чтобы открыть крышку пульта.
– Хотите научиться говорить по-английски, по-французски, по-немецки?
Велигорский не ответил.
– Нет? Тогда, может быть, немного истории? Не с американской точки зрения – с точки зрения наших потомков. Русских, переживших Гибель.
– Меня это не интересует, – сказал Велигорский; отражение его бледного мокрого лица в капле представляло собой почти целиком один большой нос.
– Это то, что американцы скрывали от нас, – пояснил Мирский. – Разве не ваш долг – познакомиться с сокровищем, за которое мы боролись? Ваше руководство не может этого сделать. Они мертвы или скоро будут мертвы. Вся Земля будет покрыта дымом в течение многих лет. Миллионы погибнут от голода или замерзнут. К концу десятилетия в живых останется менее десяти миллионов наших соотечественников.
– Вы несете чушь. – Велигорский вытер лицо рукавом.
– Наши потомки построили этот корабль, – сказал Мирский. – Это не пропаганда. Звучит фантастично, но это правда, Велигорский, и все наши ссоры друг с другом не могут скрыть ее. Мы тренировались и прилетели сюда, и сражались, и погибали, чтобы найти эту правду. Вы будете предателем, если отвернетесь от нее.
– Вы предлагаете поделиться властью? – поинтересовался Велигорский, глядя на него.
Мирский выругался себе под нос и повернулся к аппарату.
– Он будет говорить с вами по-русски, – сказал он. – Он ответит на ваши вопросы и научит вас, как им пользоваться. Теперь спрашивайте.
Велигорский широко раскрытыми глазами смотрел на плавающий перед ним библиотечный символ.
– Спрашивайте.
– С чего я должен начать?
– Начните с нашего прошлого. С того, что учили в школе.
Символ превратился в вопросительный знак.
– Расскажите мне… – Велигорский посмотрел на Мирского.
– Продолжайте. Это не больно, но это увлекает.
– Расскажите о Николае I.
– Это неинтересно, – возразил Мирский. – Слишком далекое прошлое. Попросите его рассказать о великих стратегических планах Советской Армии с 1960 по 2005 годы. – Он улыбнулся. – Вас это никогда не интересовало?
