Джин вдруг заметила, что красная дымка становится как бы гуще, плотнее…
«Нет! – мысленно вскрикнула она, пытаясь побороть обволакивающий сознание сон. – Держись, Джин, держись!» Но было уже слишком трудно пробудить в себе нужную эмоцию. А здесь, на полу, так удобно лежать…
Последнее, что она запомнила, – это как чьи-то грубые руки схватили её под мышки и за ноги, подняли и поволокли куда-то…
– … На расположенном перед вами экране отобразите краткое изложение всех стадий сборочных операций, с которыми я вас только что ознакомил.
Стоящий на подиуме машусовский бригадир закончил инструктаж и махнул рукой в сторону столов, заваленных деталями.
– Если у вас возникнут какие-либо вопросы, нажмите клавишу «помощь», если этого окажется недостаточно, нажмите клавишу «сигнал», и кто-нибудь из наших специалистов подойдет к вашему рабочему месту. Еше есть вопросы? Нет. Хорошо, тогда приступайте к работе и помните, что от вас может зависеть будущее системы коммуникаций всей Квазамы.
Скосив глаза на прикрепленный к краю верстака экран, Дауло подавил гримасу недовольства и взял монтажную плату и пригоршню сборочных компонентов. Он, конечно, не рассчитывал, что в Мангусе ему доверят устанавливать боеголовки на ракеты, но собирать схемы для телефонов – слишком уж неквалифицированная и нудная это работа.
– Скоренько они нас припахали, – пробормотал он.
Сидящий за соседним столом Аким пожал плечами.
– Да, времени хозяева не теряют. Однако и жалованье они нам положили довольно приличное.
Дауло стиснул зубы и воткнул в плату первый компонент. С того самого момента, как они вышли из автобуса, он пытался пробудить в Акиме интерес к деятельности Мангуса, но тщетно. Задача Акима заключалась в розыске и обезвреживании инопланетянки, и он явно не намеревался отвлекаться от этой цели.
– По крайней мере, теперь понятно, почему они не утруждают себя поиском людей, работавших у них раньше, – продолжал Дауло, пытаясь найти к Акиму другой подход. – Если вся их работа для горожан, так же проста, как наша, тогда, конечно, им ничего не стоит обучить каждую новую группу.
Аким огляделся, и на какое-то мгновение у Дауло появилась надежда, что его новоявленный «брат» попытается возразить. Но тот лишь кивнул.
– Несколько неэффективно, но вполне приемлемо, – сказал он и занялся своей монтажной платой. – Во всяком случае, они дают беднякам Азраса возможность немного подзаработать.
– Точно, – буркнул Дауло. – Оболо Нардин горит желанием облагодетельствовать азрасцев.
– На твоем месте, – холодно сказал Аким, – я постарался бы выбросить из головы свои деревенские предрассудки. Вспомни, какова наша первоочередная задача. Ты видишь здесь кого-нибудь похожего на переодетую женщину?
Вздохнув, Дауло обвел цех пристальным взглядом.
– Нет.
– Гляди в оба, – приказал Аким. – Они могут время от времени менять рабочих местами.
Дауло кивнул и углубился в работу.
Прошло, наверное, больше часа, когда он вдруг заметил, что Аким прекратил работу и уставился невидящим взглядом в пространство.
– В чем дело?
Аким медленно повернул голову.
– Что-то не в порядке, – хрипло прошептал он. – Разве… – он облизнул губы. – Разве ты ничего не чувствуешь?
Дауло наклонился к нему, борясь с неосознанным страхом, от которого мгновенно пересохло во рту.
– Не понимаю. Что я должен чувствовать? Аким прерывисто вдохнул воздух.
– Измена, – прошептал он; руки его мелко задрожали. – Это… измена. Неужели ты не чувствуешь этого?
Дауло быстро оглядел цех. Пока что никто не обратил на них внимания.
– Пошли-ка, – сказал он, вставая на ноги и хватая Акима за плечо. – Выйдем отсюда.
– Я сам в состоянии идти, – буркнул тот, стряхивая с плеча его руку.
– Как знаешь, – равнодушно произнес Дауло. Дверь, через которую они вошли в цех полтора часа тому назад находилась в противоположном конце помещения; Дауло все же взял слегка пошатнувшегося Акима под руку и повел его к другому выходу неподалеку от подиума.
Бригадир-инструктор перехватил их у самой двери.
– Куда путь держите, ребята? – поинтересовался он подозрительно. – Выходить следует вон через ту…
– Товарищу моему плохо, – оборвал его Дауло. – Где он может передохнуть?
Бригадир отпрянул, а Дауло, воспользовавшись его секундным замешательством, шагнул через порог, по-прежнему держа Акима под руку. Они оказались в коридоре, в дальнем конце которого находилась ещё одна дверь. Посередине коридора Дауло увидел что-то вроде дивана; на него он и посадил побледневшего Акима.
Минуты две оба молчали. Аким сделал несколько глубоких вдохов-выдохов, дождался, пока уймется дрожь в пальцах, потом осторожно встал и, шагнув к висящему на противоположной стене зеркалу, внимательно вгляделся в свое лицо. Только после этого он посмотрел на Дауло.
– Ты действительно ничего не почувствовал? – настойчиво повторил он свой вопрос.
Дауло недоуменно развел руками.
– Никак не пойму, что ты имеешь в виду? Аким снова повернулся к зеркалу и посмотрелся в него.
– Я почувствовал, будь оно все проклято, я почувствовал измену. Не могу выразить это ощущение другим словом, я почувствовал измену. Что-то здесь нечисто, в Мангусе этом…
«Ага, проняло-таки?» – подумал Дауло с некоторой долей злорадства. Аким, похоже, начинал утрачивать безразличие к делишкам Мангуса, и теперь Дауло следовало подогреть просыпающийся в нем интерес.
– Прости, но я не понимаю, – сказал Дауло извиняющимся тоном. – Хотя чутью твоему я доверяю, – добавил он.
Аким метнул в него зловещий взгляд.
– К дьяволу чутье. Здесь творится что-то нехорошее; и я не я буду, если не выясню, что именно.
С этими словами он двинулся к-двери.
– Хочешь вернуться? – вкрадчиво спросил Дауло. – Я хочу сказать, после всего того, что с тобой случилось…
– Я в полном порядке, – процедил Аким сквозь зубы. – Если кто спросит, что со мной было, скажешь, живот прихватило… мол, съел что-нибудь не то за завтраком. Усек?
Бригадир ждал их у двери. Аким напустил на себя смущенный вид, а Дауло объяснил начальнику, что стряслось с его другом. Инструктор, вполне удовлетворенный объяснением, – так во всяком случае показалось Дауло – проводил молодых людей к их рабочим местам. Усевшись за верстаком, Дауло попытался ощутить или хотя бы представить себе описанное Акимом чуйство.
Ничего не получилось.
***
Дауло стоял у окна.
Такого необычного заката ему ещё никогда не доводилось наблюдать. Заходящее солнце, невидимое за высокой внешней стеной Мангуса, все же посылало вверх лучи, которые, проникая сквозь мерцающий сетчатый купол, разбрасывали вокруг причудливые разноцветные сполохи.
