– Пещерный жемчуг, – объяснил Меленьяно, – растет так же, как настоящий. Песчинка попала, и вокруг нее начинается рост жемчужины из известняка, растворенного в воде. Если кто-то из нас принес на ботинках немного песка, то лет через тысячу это можно будет увидеть.
– Настоящий растет гораздо быстрее, – заметил я.
– А потрогать можно? – благоговейным шепотом поинтересовался кто-то из ребят.
– Очень-очень нежно, – ответствовал Меленьяно, – не обломите. Они не очень крепко держатся.
Дав нам вдоволь налюбоваться новым подземным чудом, сержант велел раздеваться и складывать всю одежду, обувь и рюкзаки в мешки, с которыми мы поплывем через озеро.
– Всё, кроме касок! – подтвердил сержант. – Не стесняйтесь, пещерные девчонки, несмотря на наличие пещерного жемчуга, здесь не водятся.
Ребята тихо посмеялись.
Сержанту, похоже, надо жить под землей: говорит тихо, не ругается, и даже чувство юмора проснулось. Просто на поверхности он не в своей тарелке.
– А озеро глубокое? – поинтересовался я.
– Метров пятнадцать. Не вздумай нырять!
– Угу, – согласился я со вздохом.
Если бы мне не надо было подавать положительный пример всей своей армии, даже проф не удержал бы меня на поверхности воды. А так – так я могу только повздыхать об упущенных возможностях. Вода прозрачная-прозрачная, на дне каждый камешек виден. И озеро совершенно пустое – ни водорослей, ни рыбок – как бассейн. Я плыл, опустив лицо в воду, – хоть что-то…
– Нагнали страху на пещерных русалок, – заметил я, выбираясь на берег.
– Где? – испугался кто-то, чем вызвал настоящий взрыв хохота, отраженный многократным эхо.
Мы пообсохли, оделись и отправились дальше по невероятному лабиринту. Я бы с удовольствием весь его облазал, только вот на ночь мне вместе с моим Даром лучше выбираться на поверхность.
Сержант остановился в небольшой камере, дальше коридор опять сужался, и подождал, пока мы все соберемся вокруг него.
– Сейчас мы окажемся в самом удивительном и самом хрупком месте пещеры, – предупредил он. – Я верю, что вы все собираетесь сдержать слово, которое дали. Но здесь нельзя даже соседа чуть-чуть подтолкнуть, потому что он может покачнуться и задеть то, чего нельзя задевать ни в коем случае.
– А что там будет? – полюбопытствовал Тони.
– Увидите, – улыбнулся сержант. – И никаких глубоких вдохов и выдохов. Не приведи господь!
И сержант пошел вперед. А мы за ним.
Да! Ради этого я готов не дышать минут пять. Или больше. В общем, пока сознания не потеряю! С потолка пещеры свешивались снежно-белые гипсовые «плюмажи», как назвал их сержант. Больше всего они были похожи на растущие на потолке ёлки, сплошь засыпанные снегом. Хотя нет, ёлки все же имеют почти одинаковую форму. А здесь! Дыша очень осторожно, я простоял в зале много-много времени. Я уже устал сочинять, на что похожи эти огромные сростки кристаллов. Люстры (все дизайнеры, что придумывают настоящие, удавились бы от зависти); занавеси; паутины на заброшенном чердаке, если бы, конечно, нашелся кто-то, готовый покрасить их в сияющий белый цвет. Я положил ладони на стенку позади себя, чтобы точно знать, что я не двигаюсь и не прикоснусь этому чуду, и задрал голову: так «плюмажи» напоминали ледяные рыцарские замки. И в каждом живет Снежная королева или Снежная герцогиня. Им не надо заботиться об обороне, поэтому можно дать волю фантазии архитектора. Кто-то тронул меня за плечо:
– Пора, – шепнул он тихо.
Я с сожалением оторвался от сказочной картины и побрел дальше.
Вскоре потолок опустился настолько, что нам пришлось ползти на четвереньках, таща рюкзаки за собой. И продолжалось это довольно долго, так что ребята начали пыхтеть и ворчать: «Ну сколько можно?»
Наконец коридор расширился и пол его опустился вниз настолько, что можно уже было встать в полный рост. Хорошо, а то коленок я уже не чувствую.
Минут через пять мне стало не до коленок.
– Кварцевый сад! – провозгласил Меленьяно с такой гордостью, как будто сам его вырастил.
Но зрелище того стоило.
Прозрачный бесцветный кварц называется горным хрусталем. Обе стены слегка расширяющегося зала были сплошь покрыты щетками этих кристаллов, которые сверкали в свете наших фонарей так, что больно было смотреть.
Чуть дальше цвет кристаллов переходил в желтый.
– Цитрин, – прокомментировал сержант, – дальше дымчатый раухтопаз. А фиолетовые – это аметисты.
Мы разошлись по залу, любуясь игрой света на миллионах граней. К потолку потянулись разноцветные столбы света, отраженного кристаллами.
– Ради одного этого стоило выигрывать, – заметил Алекс, подходя ко мне.
– Угу, – согласился я, – совсем не то, что туристский маршрут. А как награда это особенно приятно.
Аметистовые щетки становились всё темнее и в одном из углов превращались в совершенно черные. Я долго не мог себе поверить, пытаясь осветить их так, чтобы увидеть проблески фиолетового.
– Зря стараешься, – заметил Меленьяно, подходя ко мне, – это морион, он в самом деле совершенно черный. Собирай всех, нам пора на поверхность.
– Пора? – жалобно потянул я.
– Уже восемь часов.
– Как? – удивился я и посмотрел на часы – да, уже восемь. – Ладно, все построились, – скомандовал я.
Армия послушалась.
Я пересчитал глазами стоящих в строю ребят – нет, никто не потерялся. Хорошо.
– Мы сейчас идем к выходу, – сказал сержант.
– Ну-у! – всеобщий разочарованный стон.
– Все хорошее кончается, – заметил сержант. – Но вы молодцы. С вами можно ходить по пещерам, не то что с туристами.
Он так произнес последнее слово, как будто большинство посетителей пещер были земляными червяками и вызывали у него рвотный рефлекс.
Еще полчаса ходьбы – и мы вышли к вертикальной шахте, с такими же, как у входа, стальными скобами, и выбрались на поверхность уже после заката. На меня сразу же обрушились все звуки и запахи леса, а шестое чувство, напротив, немедленно выключилось: испытание оказалось для него слишком тяжелым. Я не чувствовал ни одного животного вокруг нас, казалось, что я ментально оглох.
На поляне мигали огоньками десантные катера. Пора домой.
* * *
К ужину все, не только мы, вернулись в лагерь.
– Остался только полигон, – грустно заметил Гвидо.
– Всю жизнь бы так жил, – подтвердил я, полив клубнику сливками, – очень здорово. Так мы и не придумали, что будем делать потом.
– Как – что? – удивился Алекс. – Это же не единственная пещера на Этне.
– Что? Туристским маршрутом, по огороженной дорожке?! – запротестовал Лео. – Ни за что!
