– Как – что? – удивился Алекс. – Это же не единственная пещера на Этне.
– Что? Туристским маршрутом, по огороженной дорожке?! – запротестовал Лео. – Ни за что!
– А ты что скажешь? – поинтересовался я у Роберто. Он хорошо вписался в нашу компанию, но я не уверен, что сам он это понимает.
Роберто пожал плечами:
– На меня не рассчитывайте. У отца отпуск, и мы поедем, куда он скажет.
– Угу, ясно.
– А что, на Этне уже все пещеры открыты? – спросил Тони.
– Устами младенца… – важно произнес Алекс, поднимая указательный палец к небу.
– Ах ты!.. – Тони набросился на старшего брата с кулаками. Алекс, смеясь, уворачивался.
– Стол не своротите! – велел я, хватая тарелку с любимым лакомством, чтобы она ненароком не оказалась на полу. – Тони, ты лучше клубнику ешь. Алекс неисправим, нечего и пытаться.
После ужина я пошел забирать своего приемного сыночка. Синьор Адидже был огорчен тем, с каким восторгом Стратег бросился мне навстречу. Увы, у зверей я самая популярная личность, абсолютно вне конкуренции.
– Ну как он? Не очень хулиганил? – поинтересовался я.
– Нет, – покачал головой врач, – настоящий паинька. Ты его испортишь.
– А может, это он меня исправит, – парировал я.
– Ну разве что, – рассмеялся синьор Адидже. – Никаких болезней, никаких паразитов. Немного истощен. Только не перекорми. Знаю я вас, скормите животному все вкусности, до которых дотянетесь…
– Хорошо, – согласился я. Обещать доброму доктору другого лисенка я не стал: где я его возьму?
Вечером у костра и мы, и те ребята, что ходили разными маршрутами Озерного края, подбирали слова, стараясь описать то, что видели. Голографии не могут это передать, рассказ – тем более. Мучились все ужасно, а толку никакого. С тем же успехом каждый из нас мог бы просто сказать: «Я видел потрясающую красоту. Вот ее бледное отражение», – и предъявить кучу файлов с голограммами.
Незадолго до отбоя, хоронясь во тьме, как настоящие индейские разведчики, к нашему костру подобрались тигрята. Я схватил за шкирку того, кто дышал мне в ухо (боюсь я щекотки), и подтащил к свету – это оказался Луиджи.
– Ты уверен, что я уже перестал сердиться? – поинтересовался я серьезно.
– Ага! – подтвердил мальчишка.
– Наглый, как танк! – прокомментировал Алекс.
– Как очень дурно воспитанный танк, – уточнил я.
Луиджи надулся.
– Ты хоть что-нибудь понял? – Роберто перевел разговор в практическую плоскость.
Луиджи энергично покивал. Я отпустил его воротник: раз понял, так что уж тут… Все понявшего тигренка сразу же оттеснили в сторону. В том, что я не кусаюсь, хотели убедиться еще Вито и Романо.
Сверхъестественная красота пещеры подействовала на меня расслабляюще – не могу я больше на этих дурачков сердиться.
– Но учтите, – заявил я серьезно, – в пещеры меня водят не каждый день. Так что в другой раз я буду не такой добрый.
– И что тогда? – заинтересованно спросил Вито.
– Лучше бы тебе этого не видеть! – ответил я.
Любопытный тигренок посмотрел на меня со знакомым блеском в глазах.
– Я не шучу, – добавил я. – Отношения могут испортиться раз и навсегда.
– Угу, – теперь Вито понял меня правильно.
Лео тронул струны гитары и запел:
Опять меня тянет в море, где небо кругом и вода.
Мне нужен только высокий корабль,
и в небе одна звезда,
И песни ветров, и штурвала толчки,
и белого паруса дрожь.
И серый, туманный рассвет нал водой,
которого жадно ждешь.[16]
Для меня эта песня – как неожиданный и очень дорогой подарок.
Тигрята пришли узнать не только, в каком мы настроении и не будут ли их шлепать за давние (двое суток прошло) прегрешения, но и что такое полигон и как по нему ходят. Я не знал.
Приключение на полигоне у каждой команды будет свое, гадать бесполезно. И даже обычно болтливый Алекс не захотел подробно рассказывать, как у них с Гвидо было в прошлом году:
– Команда у нас была… Не то чтобы неудачная. Просто не команда. Вот. Ну и нас там почти сразу ухлопали. Торговый космический корабль, а мы – как бы его охрана. Напали пираты. И мы все очень быстро полегли в абордажном бою.
– Ух ты! – воскликнул Романо.
– Угу, – кивнул я. – Примерно понятно, в каком стиле. Ну и ясно, что торговый корабль и абордажный бой нам не предстоит.
– Энрик, ты не понял, – помотал головой Алекс, – у разработчиков этой игрушки действительно богатая фантазия. Там тренируются десантники, да и офицеры СБ тоже не брезгуют. Имеется в виду, что после этого они смогут выйти с честью из любой возможной и невозможной ситуации. Вплоть до попадания в параллельный мир с другими базовыми законами.
– Ну, ты загнул! Это же не для докторов физических наук. И что нашим СБ-шникам делать в параллельном мире?
– Ладно, чего гадать. Завтра всё и узнаем, – зевая, предложил Лео, – скажите лучше, как нам собираться?
– Никак, – ответил Гвидо, – всё снаряжение, включая одежду – часть антуража, и его выдадут при входе.
– Хотел бы я знать, – снова подал голос Лео, – во что это все влетает?
– В тебе проснулся бухгалтер, которым ты не хотел становиться? – поинтересовался я.
– Не, – помотал головой Лео, – это ты виноват. Мы же изучали историю. И на чем держится экономика – тоже. Обрати внимание, половина школ в корпорации – платные. А военные лагеря – даром и для всех желающих.
– Значит, это зачем-то очень нужно, – задумчиво ответил Алекс.
– Угу, – согласился я. – Чтобы отдыхающие на Липари богатенькие туристы могли захватить вражескую подводную лодку с ракетной батареей и десантниками на борту.
Алекс помотал головой:
– Нет, это экономически неэффективно. Проще тогда призывать всех на год в армию.
– Ага, – ехидно покивал я, – как у Кремоны… Помнится, мы сами довольно недурно воевали против этой, с позволения сказать, армии. С двумя карманными бластерами, для начала.
Заинтригованные тигрята ждали рассказов об этой достославной странице наших биографий.
– Больше ты без меня никуда, – проворчал Тони, вцепляясь в брата, чтобы Алекс не мог немедленно броситься совершать очередные подвиги, позабыв братишку в каком-нибудь безопасном месте.
Я задумался над заданным вопросом «Зачем?» Ведь то, что я ляпнул с ходу, все-таки не ответ. В этот момент к нам подошел сержант Бовес и заметил, что отбой уже наступил, а у нас даже костер не погашен, да и маленькие дети давно должны лежать на спальниках в своей палатке. То, что нам следует на сон грядущий отжаться раз по пятьдесят в наказание за раздолбайство, он почему-то не сказал. Забыл, наверное. К концу смены даже он расслабился.
