– Да наслушаешься тебя, всякое мерещиться начинает. Так что делать будем, брат Шах, – села, руки на колени положила. – Какие данные, соображения? Я тут с одним встретилась, тоже местный. Рассказал про город Богов. Сдается там можно поискать переправу. Надо вернуться на базу, забрать остальных. Часики-то тикают, Валера, на фестивали времени нет.
– Ты о чем, девочка? – забеспокоился не на шутку мужчина, подтянул ее к себе, в глаза заглядывая – зрачки вроде бы одинаковые, значит сотряса мозгов быть не должно.
– Получил данные, что вирус влияет на радужку или сетчатку?
– Какой вирус, Эрика?
– Тебе так сильно по голове дали, что забыл о данных с порта Тихорецкой? – теперь и девушка его здоровьем озаботилась. – Это же вчера было, очнись!
– Эрика, – накрыл ладонями ее щеки. – Мы прибыли сюда больше трех недель назад. Твоему "вчера" больше двадцати дней, а вирус так далеко, что давно уже не правда. Как ты могла забыть? Что с тобой?
Девушка не верила, но не могла понять, зачем Шаху ее дезинформировать – прикалывается или свою игру ведет? Почему нет? Почему Стефлеру не дать каждому и личное задание, без огласки для других членов группы.
Валерию не понравился ее взгляд, и что ничего не помнит тоже, но разбираться здесь, в лесу, когда могут появиться баги, было глупо, и он решил любым способом отвести ее обратно к ватарам, а там уже подробно расспросить, осмотреть, чтобы понять что с ней произошло и насколько опасно.
– Ты что-нибудь пила?
– Воду.
– Ааа. Угу. Теперь пойдем, поедим.
– Куда?
– Я знаю, куда, – встал и потянул за руку.
– Обратно, права? Подожди, ты там только что куралесил…
Шах без слов потянул ее на себя и подхватил на руки.
– Ты чего? – изумилась. А он заулыбался – странное дело, но она была такая легкая, что казалось и сам не идешь, а летишь, и так было приятно, что она рядом, приятно чувствовать ее тепло и видеть очень близко ее лицо.
– У меня ноги ходят, – заверила смеясь.
– Я знаю, – засмеялся в ответ.
И не сдержался, закружился. И оба закричали "аааа" словно летели, и смеялись.
Эрлана, как молния пронзила от счастливого смеха и крика – ее. Обернулся и увидел брата. Он шел через пролесок, нес Эрику на руках и что-то говорил, и оба веселились.
Лири переносицу почесал и отвернулся, чтобы не видеть. Больно было хозяину – больно и ему.
– А вот и Эрлан. Орфей от рода изначальных, – встал напротив мужчины специально. Не отказал себе в удовольствии посмотреть на реакцию.
Лой стоял к ним боком и головы не поворачивал, лицо жесткое, взгляд перед собой.
Эра заставила опустить себя на землю, и, привалившись к Шаху, тихо сказала:
– Прошу прощения.
Ей было очень неудобно, что мужчина вернулся на место драки и опять пытается задеть Эрлана. Она не понимала, зачем и считала, что тому просто делать нечего.
– К сожалению, я не знаю причины вашей размолвки, но в любом случае приношу извинения за моего товарища.
– Ага, – издеваясь, кивнул Шах и демонстративно обнял Эрику за плечо.
Эран повернулся к девушке, хотел что-то сказать, но рот открыл и вспомнил упреки брата. Покосился на стража: объясни ты.
– Ваши друзья направляются в стипп и вам нужно выходить. Здесь оставаться опасно.
Шаху стало не до смеха и тяжб с соперником. Сунул руки в карманы, нахмурился:
– Лейтенант ранен.
– Знаем. В стиппе все есть.
"Пора взрослеть. Там это и произойдет", – посмотрел на брата Эрлан.
Эра уловила мысль и насторожилась. Она не верила себе и в то же время видела взгляды мужчин и слышала четкий голос.
Эрлан замер и перевел взгляд на нее:
"Ты удивлена"? Но изумлен был он, и не просто изумлен – обеспокоен. Выставил руку, предлагая Лири отвести девушку, а сам придержал шагнувшего за ней Шаха.
– Что ты с ней сделал?
– Я?! Ни-че-го.
По лицу Лой желваки заходили. Мужчины смотрели друг на друга, как враги.
– Если ты что-то с ней сделал…
– Ничего! В том и дело! И хватит мне грозить! Тоже мне, родитель, нашелся!
Эрлан с минуту смотрел на него и бросил:
– Брат.
Шах перестал кривиться, изображая пофигиста – посерьезнел, как-то сразу поверив, но был не в состоянии принять.
– Не понимаю.
– Это неважно. Не время, – отвернулся Эрлан. – Что с Эйорикой, Вейнер?
– Как? – растерялся вконец. Имя ему уже говорили и Эрлан не мог его знать, если только, если… – Как звали моего отца? – развернул мужчину к себе.
– Аркарн. Ты Вейнер Тшахерт Лой. Твое право от рождения более сильно с мужской линии, поэтому ты Тшахерт, а мое – с материнской, поэтому я – Лой, – бесцветным голосом поведал Эрлан. – Из нашей семьи никого не осталось. Как я выжил – не спрашивай. Тебя же украли до резни.
Эрлан смотрел в одну точку перед собой: в душе царила мертвая тишина.
Шах встал, почти задевая его плечо своим и точно так же уставился перед собой.
– Ты младший?
– Старший.
– Поэтому мое право не действует на тебя?
Эрлан кивнул.
– Твое право в зачаточном состоянии. Ты не умеешь с ним управляться. В стиппе вас научат опытные детты. Объяснят, помогут.
Мужчины стояли и молчали. Шаху тяжело далось переварить новость.
– Не могу сказать, что рад и не могу сказать, что огорчен.
– Я тоже, – признался Эрлан. – Хотя всегда жил надеждой, что ты жив. Очень тяжело остаться без семьи в одночасье.
И пошел в сторону дома Робергана – пора собираться и выезжать.
Вейнер посмотрел ему в след:
– Братья – соперники… А жизнь паскудная штука.
И нагнал Лой:
– Тогда все по-честному с Эрикой, идет?
– Эйорика. Она Эйорика Хеймехор Лайох Патма. И ты должен знать, что мы сладились и мое право по рождению тут не причем.
Вейнер шел рядом, думал над услышанным и сказал:
– Она ничего не помнит. Для нее все еще тот день, когда мы вышли в разных направлениях.
Эрлан остановился, побледнев.
– Думаю, она ударилась головой…
– Лала Самхарт, – бросил через паузу мужчина, не сомневаясь, что именно она приложила сюда свое право.
– Кто это?
– Светлая из ветви отверженных. Ее отец был изначальный из рода Самхартов. Их право лишать памяти и наделять ею. Ее видели в селенье, она пришла со жрецом, своим опекуном.
– Нууу… Не стоит ругать. Начнем все сначала, по-честному. На счет Эйорики.
– Ты не понимаешь, Вейнер, очень много не понимаешь, – помрачнел Эрлан.
– Так объясни?
– Не время.
– Хорошо, подожди, – придержал за плечо. – Ты сам не хочешь понять ты или твой голос привлекли Эру? Мы все равно сейчас уедем.
– Я еду с вами.
– Тем более. Пусть она теперь выберет – ты или я.
– Это не забава, Вейнер. Все много серьезней чем тебе представляется. Ты думаешь, что предлагаешь честное право выбора? И не понимаешь, что обрекаешь ее на страдание если… если нас уже выбрали.
